Неродная сестра мажора - Злата Романова
— Я знаю о чувствах Кира еще с тех пор, как вы были подростками, — огорошивает меня папа. — Вопрос в том, что чувствуешь ты, Ася. Я скажу тебе то же, что и Киру в свое время: ты должна очень хорошо подумать, прежде чем решиться строить романтические отношения именно с ним. Потому что Кирилл — член нашей семьи и если твои чувства или его несерьезны, если это какое-то баловство, то осадок останется на всю жизнь.
Боже, теперь это давление еще и со стороны папы. Мне и так нелегко со строящим далеко идущие планы Киром, а теперь еще и папа включил строгого родителя. Он, конечно, прав в чем-то, но ведь никто не может дать гарантий, что люди не расстанутся! Пары распадаются даже через тридцать лет совместной жизни.
— Я не загадываю далеко, вплоть до свадьбы, детей и совместной старости, папа, — пытаюсь донести до него свою точку зрения. — Никто не может дать гарантии, что чувства не исчезнут, что не случится ничего плохого. Мне восемнадцать. Еще недавно я думала, что влюблена в другого парня, я страдала по нему, как сумасшедшая, но Кир… Он всегда важнее других, пап. Я не знаю, что это, но я знаю, что на данный момент он тот, кто мне нужен. Я не хочу расстраивать тебя, но это мой выбор. Я его не изменю и я очень нуждаюсь в твоей поддержке, потому что люди кругом уже узнали об этом и смотрят на нас, как на каких-то дикарей, потому что мы не кричали на каждом углу, что неродные друг другу. Я не хочу, чтобы еще и ты осуждал нас, потому что твое мнение действительно важно для меня.
— Не понял, что за люди вас осуждают? — грозно хмурится папа.
— Из универа, — морщусь я. — Кто-то сфотогрофировал нас, когда мы с Киром были в клубе и распространил фото в университетской «Сети» с не очень хорошими надписями.
— Ох уж этот интернет! — недовольно вздыхает отец. — Одни беды от него. И что, тебя кто-то лично достает по этому поводу? Мне нужно переговорить с ректором?
— Нет, пап, не надо! Кир уже написал пост, объясняя, что мы встречаемся и кровного родства между нами нет. Люди поговорят и перестанут, хоть такое внимание и пугает меня. Но ничего, переживу. Не надо ничего делать, Кирилл сам справится со всем, а я просто буду игнорировать тех, кто решит открыть свой рот.
Папа испытующе смотрит на меня, ничего не отвечая, пока не повисает неловкая тишина, и, в конце концов, встает и идет к двери.
— Кирилл, зайди, — говорит он ждущему в приемной парню, который садится на стоящий рядом со мной стул, рассматривая мое лицо с явным беспокойством.
Что он думал, что папа скажет мне? Поругает? Будет отговаривать с ним встречаться? Я слегка улыбаюсь, чтобы успокоить его, и снова переплетаю наши пальцы, показывая, что все хорошо.
— Кирилл, я ожидаю, что ты будешь уважителен к Асе и не причинишь ей боли, — начинает говорить папа, переводя взгляд с наших переплетенных рук на лица. — У нас уже был подобный разговор и я надеюсь, что ты его помнишь.
— Слово в слово, — напряженно подтверждает Кир. — Я принял это решение сознательно, дядя Петь. Я понимаю последствия и готов к ним.
— Хорошо, — удовлетворенно кивает папа. — Тогда, я официально даю свое благословение, как говорится.
На его лице мелькает нотка юмора и это безмерно удивляет меня. И все, что ли? Он просто так согласился и даже веселится по этому поводу?
— Закрой рот, мелочь, муха залетит, — тихо говорит мне Кир и повернувшись к нему, я вижу, что и он значительно расслабился. — Я же говорил, что все не так плохо.
И кажется, был прав, потому что, не заостряя тему, папа предлагает нам пойти вместе на его обеденный перерыв и поесть чего-нибудь вкусненького.
* * *
— Послезавтра ты все равно переезжаешь с нами на новую квартиру, — говорит мне папа за обедом. — То, что вы встречаетесь — не значит, что ты будешь жить с этим оболтусом вдвоем.
— Я и не собиралась, — испуганно говорю я, потому что меня пугает мысль о таком большом шаге вперед вместе с Киром, хотя он сам был бы только рад. — Часть вещей уже собрана, я готова к переезду, пап.
Кир молчит, но я знаю, что ему не нравится мысль о том, что я скоро буду не так доступна, как сейчас, когда мы живем практически вдвоем и можем творить, что захотим. Тем не менее, он ведет себя, как паинька, а после обеда, отвозит меня домой и даже помогает со сборами.
Я же весь вечер не могу перестать думать о том, что сказал папа о чувствах Кира ко мне. Значит, это правда… Кирилл действительно так долго хотел меня. Он не врал. Если все длится с подростковых лет, значит, он действительно держал меня на расстоянии не от злобы, а из необходимости. Мне было сложно до конца поверить ему, учитывая, как он изводил и издевался надо мной, но у меня нет повода не доверять папе. Не знаю даже, что именно чувствую, поняв, что Кир не затеял очередную игру со мной, но я однозначно ощущаю облегчение и взволнованность, потому что мне нравится мысль, что он любит меня. Что весь этот секс, все его слова — это не что-то бессмысленное, не баловство и не каприз.
Люблю ли я Кира? Вот в чем вопрос. Я знаю, что люблю его, как близкого и родного мне человека. Но люблю ли я его как парня? У меня все еще нет ответа на этот вопрос, хоть я и без ума от него. Кирилл действительно теперь занимает все мои мысли, я безумно хочу его, хочу, чтобы он был моим, но в то же время меня терзает страх, что это может оказаться временным эффектом. И что тогда? Я разобью ему сердце? Это ведь будет настоящей катастрофой!
— Что закажем на ужин? — спрашивает он меня, когда мы принимаем душ и лениво разваливаемся на диване.
Кир тоже, кажется, ушел в свои мысли, ведь он даже не намекнул сегодня на секс, занятый исключительно сборами,
