Искушение для ректора - Яна Соболь
— Ты слишком большой, — она снова обхватила меня ягодицами, у меня перехватило дыхание. — Но можешь вставить мне палец во влагалище? Вдруг я расслаблюсь?
Я провел пальцами по гладким складкам ее киски, углубляя их и чувствуя влажность.
— Я не двинусь, пока ты не будешь готова. Если тебе не понравится, мы никогда больше не будем так играть. Хорошо?
Она кивнула, и ее мускулы ослабли на выдохе.
Мы стояли в сцепке, пока мои руки блуждали по ее телу, а ее зад привыкал к моему вторжению.
Я сфокусировался на ее груди, пощипывая сосок, ласкал живот и ниже, влажную, мягкую, розовую плоть, оборачивающая мои пальцы в свои ножны.
Член пульсировал в ее анусе, когда я играл с ее складками. Я чувствовал, как она расслабляется, растягивается вокруг меня, принимая давление и полноту.
Она повернула лицо ко мне и жадно поцеловала.
— Ладно… Я хочу попробовать, — она прижалась улыбкой к моим губам и дразняще покрутила попой. — Я готова.
— Твою мать, Кать...
Я толкался размеренно, медленно. О, как она сжимала меня. Было так чертовски хорошо, что даже больно.
— Возьми его. Просто возьми полностью. Да. Так… Нравится?
Она быстро закивала, выдыхала мое имя при каждом толчке. Мы бились и скользили вместе.
— Быстрее, — она раздвинула ноги и прижалась ко мне. — Сильнее! Прошу!
И это было лучшей просьбой за последние девять лет! Наивысшим наслаждением.
Я отдался этому, позволив бедрам двигаться в диком ритме, вколачиваться, вбиваться, заставляя нас орать от ощущений за гранью боли и удовольствия.
Оргазм был бомбическим. Я почти решил привязать ее к кровати и никогда не отпускать.
У меня серьезная зависимость от этой девчонки, от ее готовности попробовать мне все, пройти со мной через многое.
Но даже без секса я был зависим от нее.
Она кончила с пронзительной дрожью, от которой затряслось все ее тело.
Моя сперма стекала на изодранную простынь по ее ногам.
— Больше не могу, — она со смехом рухнула на постель.
Потеря близости оказалась слишком болезненной. Я поднял ее и прижал к себе.
— Ты дашь мне поспать, пожалуйста? — она обняла меня за шею.
— Я хочу трахать тебя бесконечно, — я поднял ее и понес в сторону душа. — ПОка ты издаешь эти стоны и вздохи, хочу быть в тебе как можно глубже.
— Ты маньяк!
— Тебе было больно? — я поставил ее в душевой кабине, осматривая ее тело. — Я немного не сдержался.
— Мне понравилось.
— Хорошо. Потому что я собираюсь жить между твоих ног.
Я вымыл ее, не забывая целовать каждую клеточку ее любимого тела. Отнес обратно в постель и снова любил ее. Теперь размеренно, нежно, не торопясь.
Я нарушил все свои запреты, лишил девственности студентку.
Но я готов был ответить за каждую свою ошибку, потому что не сожалел ни об одной!
* * *
Время, проведенное с Катей, стало лучшим в моей жизни. Но все когда-то заканчивается, а хорошее даже быстрее.
— Учеба возобновится через три дня, — сказал я. — Мне нужно вернуться завтра. Я пришлю тебе машину на следующий день, чтобы избежать подозрений.
— Ну нет!
— Слушай внимательно. Я хочу тебя защитить.
— От чего? От сплетниц? Завистниц? Да они все равно все поймут по нашим сияющим лицам и довольным улыбкам.
— Мы вернемся к профессиональным отношениям.
— Ну нет! У нас никогда не было профессиональных отношений. Зачем они теперь?
Конечно, она была права. Я не знал, как мы будем соблюдать дистанцию, проводя каждую минуту вместе. Но я не хотел все испортить.
Нам надо было победить, а противостояли мы всему миру, не меньше.
— Пока ты на моем попечении, никакого секса. Никаких прикосновений. Я останусь с тобой. Сожгу для тебя этот проклятый мир. Но у меня будут связаны руки, если о нас узнают. Поэтому…
— Надолго?
— Пока не закончится год.
Катя попятилась.
— Пять месяцев?! А если я буду плохо себя вести?
— Больше никаких наказаний. Я прикреплю тебя к другому преподавателю.
— Ты сойдешь с ума от ревности.
— Будет нелегко. Это будут самые долгие пять месяцев.
— Нет. Мы закончим с тобой здесь. Сейчас. Ты принял решение, но забыл, что мое будущее уже расписано. Завтра наш последний день. Я тоже имею право решать.
Я никому не отдам ее. Она принадлежала мне. Но сейчас убеждать ее нет смысла. Пусть думает, как хочет.
Нужно закончить учебный года без проблем. Возможно, ее злость и обида на меня поможет нам сохранить дистанцию.
— Я принимаю твое решение.
Катя выглядела потрясенной. Она явно действовала наугад, надеясь надавить на меня, манипулировать, но не ожидала, что я так быстро соглашусь.
— Ты собираешься трахнуть меня на прощание?
— Нет, Катя. Я хочу показать тебе, как много ты значишь для меня. Чтобы воспоминаний тебе хватило на все пять месяцев.
Она вскочила с постели, но я затащил ее назад.
Она боролась со мной, но мне было все равно. Это наша последняя ночь, и если мы не проведем ее вместе, то оба будем жалеть об этом.
Поэтому я поцеловал ее, просунул руку между ног и убедился, что она готова принять меня. Катя больше не сопротивлялась, растворяясь в моих руках.
Без слов ее губы признались в страхе перед расставанием.
С каждым движением члена и поползновением языка мы переходили от гнева к преданности, от безрассудства к обожанию. Мы трахались, пока больше не могли пошевелиться.
Через несколько часов я лежал в поту и смотрел в потолок. Если бы обстоятельства сложились по-другому, я бы не позволил ей лечь спать расстроенной, но я тщательно спланировал свои действия. Мне просто нужно было время.
Я осторожно выскользнул из постели, не разбудив ее, и закрыл дверь на пути к выходу.
На кухне я позвонил единственному оставшемуся другу.
— Уже поздно, — сказал Алекс в знак приветствия.
— Слишком поздно для разговора со мной?
— Хм, — по телефону раздался шорох. — Звучит серьезно. Я слушаю.
Я во всем признался. Мне не было жаль. Я не раскаивался и не стыдился временем, проведенным со Снежиной.
Я сказал ему, что мы стали близки.
— Надеюсь, ты не стал ей сразу показывать весь свой арсенал умений?
— У меня нет желания
