Ты моя надежда - Уиллоу Винтерс

— Домой, мистер Тэтчер? — он открывает пассажирскую дверь своей машины и говорит.

Я отрицательно качаю головой. Налетает порыв ветра, и воздух проникает сквозь мою одежду, пронизывая меня до костей. Мистер Миллард ждет, как будто ожидая, что я передумаю. Но меня это не интересует. Я снова качаю головой, засовывая руки в карманы.

Мой адвокат прочищает горло и смотрит в сторону участка, прежде чем со щелчком захлопнуть дверь и направиться ко мне. Его оксфордские ботинки хрустят по снегу под ним, когда он наклоняется ближе ко мне.

— Никому ничего не говорите.

Он выдыхает, и воздух превращается в туман, когда он оглядывается в последний раз.

— Конечно, потребуется пара месяцев, чтобы все это утихло. Но найденные на месте преступления улики, которые могли бы связать вас с убийством, уже отвергнуты. Теперь вопрос в том, чтобы найти мотив и подозреваемых. Судья никогда не предъявит обвинение Тэтчер, и он не хочет, чтобы кто-то копался в обстоятельствах смерти вашего отца.

Впервые мистер Миллард смотрит на меня так, как будто думает, что я мог это сделать, но в его взгляде нет ни презрения, ни отвращения, только любопытство.

— Для тебя все кончено. Несколько месяцев, и все это похоронено. Просто сидите тихо и ни с кем не разговаривайте. Не давайте им повода вернуться к вам. Они полагают, что убитые последовали за вами, произошла стычка, но четвертый неизвестный застрелил их обоих. Улики доказывают, что вы не стреляли из пистолета. Они не могут этого изменить. Полицейские могут выследить только четвертого…, а вы понятия не имеете о личности этого человека. Если кто-нибудь спросит, скажи спасибо, что он не пристрелил и тебя тоже.

Я киваю головой, чувствуя тяжесть всего происходящего и то, как все это почему-то кажется тяжелее. Зная, насколько это несправедливо. Что несколько избранных уже решили судьбу этого дела.

Я лицемер, потому что именно это я и сделал, когда увидел это выражение в глазах Андерсона. Улыбка на его лице, когда я выходил из его кабинета. Я сделал то же самое. Его судьба была решена. Даже взгляд на фотографию на его столе не остановил меня.

Я видел ее. Я знал, что он женат. Знал, что она принадлежала ему. Но я сказал себе, что мне все равно и что это не имеет значения. Он должен был умереть. Это то ошеломляющее чувство власти, которое сделало первый ход костяшкой домино, когда я повернулся к нему спиной, зная, что его судьба решена.

— Спасибо, мистер Миллард, — говорю я и поворачиваюсь спиной к участку, и направляюсь к переполненным улицам города.

Я не знаю, как упадут другие костяшки домино. И судья, и адвокаты, они тоже понятия не имеют. Так много костяшек упало. Затронуто так много жизней.

Есть только один человек, который имеет для меня значение.

Только один, которого мне нужно сохранить в безопасности.

Ее фигура обязательно упадет, если я прикоснусь к ней. Однажды я чуть не погубил ее. Я больше не буду этого делать.

Я никогда не был для нее хорош. Я должен был держаться подальше, если бы любил ее, и думаю, что так и было все это время назад. Мне кажется, я полюбил ее еще до того, как услышал этот милый смех. До того, как увидел ее великолепные губы и ту печаль в ее прекрасных глазах лани, которую она прятала от всех, кроме меня. Мне кажется, я любил ее даже тогда.

И мне следует держаться подальше от нее.

Глава 30

Джулс

Говорят, если ты кого-то любишь, то должен отпустить.

Я думаю об этом снова и снова, смотря в окна пентхауса, безучастно глядя на городской пейзаж. Мейсон отсутствует уже более суток. Как только вошла сюда, сразу это поняла и стала ждать. Ждать. Я в долгу перед ним, и могу думать только о том, что если напишу ему сообщение, то буду умолять его о большем. А это несправедливо и неправильно.

Я с трудом сглатываю, и мое пересохшее горло пронзает острая боль. Или, может быть, это мое сердце. Не уверена, что именно. Я качаю головой, резко поворачиваюсь и иду на кухню, чтобы приготовить себе кофе. Если бы он хотел поговорить со мной, то пришел бы или позвонил. Дело в том, что я ему не нужна. Почему мне потребовалось так много времени, чтобы понять, что хотеть его и любить было недостаточно?

Не позвонил, не написал.

Я делаю глубокий вдох, устраиваясь поудобнее на мягком барном стуле у островной стойки, а затем сжимаю горячую кружку с кофе обеими руками. Керамическая кружка украшена золотыми прожилками, пронизывающими толстую кремовую керамику. Я сосредотачиваюсь на ней и провожу пальцем по рельефной текстуре, вспоминая, как Мейсон проводил пальцами по моим губам, прежде чем поцеловать.

Все напоминает о нем, и это причиняет боль. Я откидываю голову назад, чтобы выдохнуть, прежде чем сделать медленный глоток кофе. Это хуже смерти, потому что я могла бы заполучить его. Все могло быть по-другому… Чтобы он уже был тут.

Я продолжаю думать, что он просто отпустил меня, потому что любит. Говорят, если ты кого-то любишь, то должен отпустить. Может быть, и мне следует это сделать. Я должна отпустить его.

Но разве этим все закончится? Разве это конец? Концовка так сильно отличается от того, что я себе представляла. Я возьму это на себя, если есть надежда. Я хочу получить шанс.

Правда в том, что если бы Мейсон любил меня, он был бы здесь. Если бы я была ему нужна, он бы взял меня. Вот такой он человек.

— Если ты хочешь пойти к нему домой… — мягко говорит Мэдди, сидя рядом со мной и положив руку на мое бедро. Она не отходила от меня со вчерашнего вечера, когда девушки пришли сюда. Когда Кэт сказала мне, что Мэйсона освободили из-под стражи, я ждала, когда он покажется, а он так и не появился. Через час я начала волноваться. После нескольких часов трудно было не предполагать худшего. Я рада, что мои подруги были здесь со мной. Я до сих пор не знаю, когда смогу вернуться в свою квартиру. Полиция говорит, что это место преступления, и это значит, что на данный момент оно оцеплено. Я должна отправить ему сообщение… Мне следует