Босиком по осколкам прошлого (СИ) - Лунная Татьяна

— А твой Ферхат действительно красавчик, как ты и рассказывала. — Марина, судя по всему, решила отвлечь меня от грустных мыслей. — В его взгляде было столько волнения, когда ты открыла дверь. Мне кажется, он по уши влюблен в тебя, подруга.

"Ферхат влюблен в меня?"

Подобные мысли до сегодняшнего дня даже не посещали мою голову. Конечно, я чувствовала притяжение между нами, ощущала, как внутри все начинает трепетать, стоит ему лишь приблизиться. Но любовь… К тому же с его стороны… Это казалось чем-то фантастическим.

— Ты преувеличиваешь, — произнесла я, отрицательно покачав головой. — Он просто такой человек. Мы сблизились с ним. Он пытается помочь мне. Хотя из-за этого может пострадать сам.

Поймав удивленный взгляд Марины, я попыталась объяснить:

— В компании проблемы. Мы можем потерять один из важных заказов, а Ферхат вместо того, чтобы пытаться найти выход, занят лишь мной. Это неправильно.

— Но это ведь его выбор, дорогая, — заговорила подруга. — Так же как и твой — остаться в Стамбуле. Ты должна уважать решение своего мужчины.

Последние слова задели меня за живое. Назвать Ферхата своим у меня бы не повернулся язык, однако в то же время я не допускала ни единой мысли расстаться с ним. Возможно, Марина права, и я действительно не желаю признаться в своих чувствах. Хотя разве у меня было время в них разобраться? И тем не менее между нами определенно что-то есть, и отрицать это бессмысленно.

***

Ферхат

Несмотря на то, что отец Ясемин выразил желание поговорить со мной, начать разговор он не торопился.

— Я знаю, как вы обеспокоены происходящим, — заговорил я первым. — Поверьте, случившееся тревожит меня ничуть не меньше, чем вас. Я обещаю, что выясню, кто доставил эти цветы.

— Не нужно, — резко произнес мужчина. — Не понимаю, как в огромном городе судьба свела мою дочь именно с вами.

Слова Виктора давали легкий намек в определении причин его беспокойства. Я был не намерен скрывать от него наши отношения с Ясемин. Просто считал это не совсем своевременным разговором.

— Вы считаете, что я не подхожу вашей дочери? — поинтересовался я. — Может, скажете почему?

— Разве того, что ваша семья разрушила мою, недостаточно?

Обвинение мужчины вновь напомнило мне о некоторых моих подозрениях.

"Неужели это правда?"

— Я не имею понятия о прошлом своей семьи, — попытался объясниться я. — Если вы думаете, что я обману или причиню боль Ясемин…

— Я требую, чтобы вы немедленно оставили мою дочь в покое! — оборвал мои слова Виктор. — Что вы за люди такие? Все, к чему вы прикасаетесь, гибнет. Я не отдам своего второго ребенка на растерзание семье Кылыч!

Последняя фраза сложила целиком мозаику в моей голове. Это была конечная черта. Никаких слов больше не требовалось. Я услышал достаточно.

— Уходите из этого дома! — вновь заговорил мужчина еще более требовательно. — Не смейте приближаться к Ясемин. Вы разорвете с ней все связи, а если нет — моя дочь узнает всю правду и сама возненавидит вас.

— Послушайте, — собравшись с духом, произнес я после того, как Виктор отвернулся от меня, — не буду лгать, что мне близки и понятны ваши чувства. Отца поймет лишь отец. Потеря дочери — это боль, неимоверная утрата. Но я не мой брат. То, что я испытываю к Ясемин никогда не обернется вредом для нее.

Сложно было осознать, что девушка, которую знал меньше месяца, смогла разбудить во мне то, что я так давно похоронил в себе. Мое признание пронизывало меня насквозь, и я готов был ответить за свои слова.

— Я не смогу изменить прошлое, — продолжил я, вернувшись к поступку Серкана. — Но заставить заплатить за него — вполне. Можете не верить мне, но я докажу вам, что никогда не стану покрывать убийцу.

— Не пытайтесь убедить меня, господин Ферхат, — недоверчиво ответил Виктор. — Слова — это ветер. Уходите.

Дальнейший разговор не имел смысла, поэтому я быстро вышел из кухни.

— Ясемин, — окликнул я девушку, которая сразу же показалась в гостиной. Едва она подошла ко мне, я добавил: — Мне нужно уехать. Хочу наведаться в редакцию. Завтра выходит статья-опровержение. Не хочу пускать все на самотек.

— Как бы мне хотелось, чтобы это имело какой-то результат, — неуверенно сказала Ясемин, пряча от меня свой грустный взгляд. — Люди все равно не перестанут говорить обо мне.

— Со временем все забудется, обещаю. — Не позволю ей унывать. — Завтра я хочу видеть тебя в офисе в хорошем настроении.

Наконец посмотрев на меня, Ясемин расстерялась:

— Завтра? Ты уверен…

— Я буду рядом. Никто не посмеет больше огорчить тебя.

К счастью, хоть в глазах этой девушки я видел доверие. Увы, я не мог вернуть Айлин, но привлечь Серкана к ответственности был обязан.

— Мне казалось, что я выразился достаточно ясно. — Строгий голос отца Ясемин заставил ее вздрогнуть, а меня обернуться. — Держитесь подальше от моей дочери.

— Папа, что ты говоришь? — задала вопрос Ясемин, но я лишь успокаивающе провел руками по ее плечам.

— Господин, я с уважением отношусь к вам, поскольку вы отец Ясемин, — сказал я, стараясь говорить спокойно и размеренно. — Но, как я и сказал ранее, не вам принимать решение касательно наших отношений. События прошлого к настоящему не имеют никакого отношения.

Взглянув на Ясемин, я добавил:

— Все будет хорошо. Я все исправлю.

Сразу после этих слов я покинул квартиру. Схватив злосчастную корзину на лестничной клетке, я быстро сбежал вниз по ступенькам и выбросил ее в ближайшую урну. Едва сев в машину, сразу набрал номер Омера.

— Мне срочно нужно связаться с комиссаром, который вел дело Айлин. Это важно.

Важнее этого ничего быть не может.

— Что произошло? — встревоженно спросил друг в ответ на мой резкий тон.

— Это Серкан убил девушку, — коротко произнес я, чувствуя, как внутри меня все буквально полыхает. — Теперь я уверен в этом на все сто. Он должен ответить за то, что совершил.

Глава 46. Забота и уважение

Ясемин

/Стамбул. Наше время/

"Держитесь подальше от моей дочери, господин Ферхат."

Эти слова отца не давали мне покоя даже ночью. Я не спала почти до утра и лишь перед рассветом отключилась. Невозможно было представить, что же могло так его разозлить. Отец был сам на себя не похож. Никогда ранее я не видела его таким резким.

После ухода Ферхата я весь вечер пыталась поговорить с папой, однако он повторял одно и то же. Требовал, чтобы я уволилась и вернулась с ним в Россию, но ни единой причины при этом не называл. Мне казалось, что я вот-вот сойду с ума.

— Вижу, ты все же собираешься на работу. — Погруженная в собственные мысли, я не слышала, как отец вошел в мою комнату. — Надеюсь, для того, чтобы уволиться.

— Нет, папа, — твердо ответила я. — Ферхат столько сделал, чтобы я вернулась туда. Я не из тех, кто разбивает надежды других.

— Так значит, ты теперь будешь работать на него, потому что чувствуешь себя обязанной?

Никогда прежде папа не был так глух к моим словам, как сейчас. Я была на грани срыва.

— С каких пор ты перестала слушаться своего отца? — гораздо строже продолжил он, буквально вырвав у меня из рук сумочку и отбросив ее на диван. — Похоже, я сильно избаловал тебя. Не вынуждай меня, Ясемин.

— И что ты сделаешь, папа? — несдержанно выкрикнула я. — Может, закроешь меня в комнате? Или посадишь в самолет под дулом пистолета? Да что с тобой? Объясни, наконец, что происходит!

— Я не хочу, чтобы ты виделась с этим мужчиной, вот и все. — И снова без единого объяснения. — У меня нет третьей дочери, чтобы пожертвовать еще и тобой. Тема закрыта. Если понадобится, я действительно запру тебя.

Конечно, я понимала тревогу отца. Те цветы у моих дверей, записка — было достаточно пугающе. К тому же неожиданное появление Ферхата имело свои последствия. Еще до приезда отца мне было тревожно, когда я задумывалась, как он отреагирует, узнав о наших отношениях. Но такое мне было сложно даже предположить. Одно дело — обида, злость, волнение, но угрозы и ультиматумы — это уже чересчур.