Хороший плохой босс - Николь Келлер
– Не надо ничего говорить папе, я сама во всем виновата. Представляешь, это все туфли!
– Туфли?! – недоуменно переспрашивает мама.
– Ну, да туфли. Я сама во всем виновата, потому что сама их выбирала. А они все испортили, весь вечер. Представляешь, каблук сломался, а я упала и ударилась. Это туфли, мамочка, туфли виноваты…
Мама поглаживает меня по голове, прямо как в детстве, когда я разбивала коленки, а я просто утыкаюсь лбом ей в плечо и выпускаю все эмоции наружу.
– Но будет здорово, если папа сможет с утра приехать. Мы с Китенком улетаем завтра в Америку.
– Как?! Как завтра улетаете? Но…Ты же ничего не говорила, Катюш…К чему такая спешка?!
– Так надо, мама. Ни о чем не спрашивай, пожалуйста, – шепчу, поглаживая ее по руке.
– Это все из-за туфлей? – в ответ лишь киваю, закусив губу. Какая же все-таки у меня мудрая мама, она поняла весь скрытый смысл в том, что я так и не решусь никогда ей рассказать.
– Моя девочка…Может…все-таки отец сможет разобраться с твоими…туфлями? – с надеждой спрашивает мама, обнимая меня двумя руками и целуя в макушку.
– Нет, мамочка. Как же папа может разбираться с женскими вопросами? Это совсем не его тема.
И никто не может. Только если благодаря сильному желанию одного мужчины с темными глазами…
Глава 50 Катя
С раннего утра я на чемоданах, стараюсь не забыть самое главное. У меня вещей не так много, в крайнем случае, всегда можно купить необходимое в Штатах, а вот все любимые игрушки Китенка, которые подарили ему бабушка и дедушка, надо постараться не забыть и найти для них место. Билеты заказаны, родители без вопросов согласились проводить нас в аэропорт на вечерний рейс.
Раздается звонок в дверь. Не хочу открывать и кого – либо видеть. Особенно Марка. Потому что если он сейчас войдет, то мы с Китенком никуда не уедем.
Но человек за дверью оказался очень настойчив. Теперь он просто не убирает руку с дверного звонка. Чертыхнувшись, все же иду к двери.
– Мамочка, кто там? Там папа? – высунул голову из своей комнаты Китенок. Он с такой надеждой смотрит на меня, что у меня сердце сжалось, и захотелось снова разреветься, как маленькой девочке.
– Не знаю, сынок, сейчас посмотрю. А ты пока иди, собирай все машинки, чтобы ничего не забыть.
– Мама, а папа с нами полетит домой?
Я торможу, сжав ладони в кулаки. Знала же, что знакомить Никиту с Марком не лучшая идея, знала, что так обязательно произойдет, поэтому старалась изо всех сил сохранить его рождение в тайне. Но мое материнское сердце не выдержало же! Китенок ведь часто спрашивал об отце! Да и несправедливо это: скрывать их родство, когда папа, вот он, рядом, на расстоянии вытянутой руки. И к чему привело это мое стремление установить вселенскую справедливость?! Результат, как говорится, налицо. В буквальном смысле.
– Знаешь, сынок, – присаживаюсь на корточки перед Китенком, стараясь подобрать максимально безопасные слова. – Папа…у него сейчас много работы. Ты же знаешь, он у …тебя серьезный дядя. И не может бросить своих подчиненных. Но думаю, он сможет приезжать к тебе в гости, когда сможет.
– Он не будет жить с нами? – расстроенно, едва не плача говорит малыш.
– Нет, зайчик. Пока нет.
– Мне грустно, мамочка…– обнимает меня Китенок за шею. Крепко прижимаю малыша к себе, шепча ему на ухо:
– Мне тоже, Китенок. Но у меня есть ты! Ты же не дашь мне скучать, правда?!
– Нет, мамочка, – уже сияя, как солнышко, довольно произносит малыш.
– Вот и отлично, а теперь беги, собирай игрушки. А я открою дверь.
На самом деле все это время звонок не прекращал трезвонить. Я надеялась, что пока я буду болтать с Китенком, нежеланный посетитель уйдет, но сегодня удача не на моей стороне.
– Да иду я, иду, – раздраженно бросаю, подходя к двери. Смотрю в глазок и, тяжело вздохнув, все же распахиваю ее.
– Ты что творишь, Гончарова?! Не стыдно? – выпаливает мой бывший босс, злой, как тысяча чертей. Он, не церемонясь, двигает меня в сторону и уверенно заходит в квартиру.
– И вам доброе утро, Вячеслав. Вы что-то хотели? – спрашиваю, стараясь себя держать в руках.
– Катя, ты издеваешься?! Я тебе всю ночь названивал. Ты не перезвонила, не написала, что добралась домой, что я должен был подумать?! Естественно, самое худшее. Пришлось ни свет, ни заря ехать в офис и терроризировать отдел кадров, чтобы достать твой адрес.
– Извини, что доставила столько неудобств. И что тебе пришлось беспокоиться, – произношу, отворачиваясь в сторону. Хоть я и нанесла тщательно тональный крем, но от греха подальше решила не светить своей гематомой.
– Катя, что случилось? Почему ты не позвонила? Я тебя чем-то обидел?
– Нет, все в порядке, телефон сломался.
– Вот как, – с подозрением в голосе произносит Вячеслав, проходя мимо. Но резко хватает меня за предплечье, заставив повернуться к свету.
– Что это?! – орет он, рассматривая мою щеку на свету.
– Ничего, – произношу, дергая руку и шипя от боли. Но Вячеслав неугомонен: он притягивает меня обратно и аккуратно задирает рукав свитера. Смотрит на ссадины и синяки и в удивлении округляет глаза.
– Ничего?! Катя, по-твоему, это ничего?! Кто?! Что они сделали с тобой?!
– Не кричи, ты ребенка напугаешь. Я же сказала – ничего.
– Катя, от «ничего» не бывает синяк на всю щеку и ссадины на руках. Предполагаю, что и на остальных участках тела ситуация обстоит не лучше. Поэтому еще раз: кто и что сделал? Тебя тронули?! – сжав челюсть и руки в кулаки, зло произносит Вячеслав, как будто ему действительно не все равно.
– Нет, меня не тронули. Я не знаю, кто это был. Это было предупреждение, – признаюсь, отведя взгляд в сторону.
Вячеслав витиевато ругается себе под нос, почесав затылок.
– Ну, я ему устрою!
