Сбежавшая невеста миллиардера - Юлия Бузакина
Она отпустила мою руку и первой вошла внутрь. Склонилась над могилой и протерла надписи.
– Чернышевы… Да, Аннабель. Мое имя. Тысяча девятьсот девяносто седьмой – двухтысячный. А вот мама…
– А рядом твоя бабушка. Отдельно от матери, – бодро подошел дед к соседней могиле. – Умерла на полгода позже.
Очередной порыв ветра и пыли ударил в лицо. Я попытался увернуться, но противный песок все равно попал в глаза.
Аня убрала со лба волосы и выпрямилась.
– Надо же… а я даже цветочка не принесла… – расстроено всплеснула руками она. – Не подумала…
И заплакала.
Черт. Ненавижу, когда она плачет.
Неловко перебираюсь через оградку и притягиваю Аню к себе.
– Слушай, мы не подумали, да… но главное – ты жива. Тебя нет там, под этими тяжелыми плитами. И знаешь, я думаю, главный подарок ты все же сюда принесла. Твои мама и бабушка могут быть спокойны, потому что отныне у тебя есть мы.
– Да, наверное, ты прав… простите, что расплакалась…
Аня неловко оттирает слезы с щек, а я пытаюсь прикрыть ее от порывов ветра своими крепкими объятиями.
– Все, пусть спят спокойно, – отмахивается дед. – Поехали домой. Вам надо собрать вещи и двигаться в аэропорт. Нельзя медлить. Асада могут выпустить до того, как снова откроют дело о продаже людей. И кто знает, что придет ему в голову?
– Мне кажется, если он узнает о новом разбирательстве в отношении Аниного отчима, то быстро запрыгнет в свою подводную лодку и дернет в Стамбул, – по дороге к джипу предполагаю я.
– Лодку у него конфисковали за незаконное вторжение на территорию чужого государства, – качает головой дед. – Так что, ему пешком придется линять до Турции. Но только в том случае, если удастся откупиться. А капитан Печкин – товарищ весьма дотошный. Когда дело касается госбезопасности, намертво стоять будет.
Аня держит меня под руку и молчит. Лишь изредка тихонько всхлипывает.
Я украдкой посматриваю на нее и подавляю разочарованный вздох. Мне очень жаль, что первый день нашей семейной жизни начался с посещения кладбища. Надеюсь, следствие быстро расставит все по местам, и мы наконец разгадаем загадку Аниного похищения. Впрочем – пара допросов от доблестных ребят капитана Печкина, и господин Кубышкин продаст родную маму. А Асада и подавно.
А еще я надеюсь, что в Москве все постепенно забудется, и мы с Аней заживем счастливой жизнью.
Глава 30. Никита
Самолет частной авиакомпании медленно идет на посадку. Я приоткрываю глаза. Аня тихо спит рядом, укрывшись пледом. Вспоминаю наш сумбурный отъезд. Трогательные прощания с Леночкой, которую мой дядюшка слишком бурно уговаривал остаться в Ялте еще на неделю, наказы деда, как лучше вести себя с родителями, чтобы они побыстрее успокоились…
Аня вздрагивает и тоже открывает глаза.
– Мы прилетели, Ник? – пытаясь отогнать сон, интересуется она.
– Почти. Волнуешься?
– Еще как… кошмар какой-то привиделся.
Я ободряюще улыбаюсь и притягиваю ее к себе.
– Неудивительно после вчерашних приключений.
– А что скажут твои родители? Мне даже думать об этом страшно…
– Предоставь это мне, ладно?
Аня вздыхает и прижимается к моей груди.
– Хорошо.
Самолет идет на посадку. Мы ощущаем сильный толчок, и вот, он уже несется по посадочной полосе. Здравствуй, Москва.
Мы возимся с багажом, вызываем такси, и у меня на квартире оказываемся, когда часы показывают восемь.
– А у тебя уютно, – с любопытством осматривает Анюта мою холостяцкую студию на шестнадцатом этаже с окнами в пол, из которых виднеются башни делового центра «Москва-сити».
– Уютно, – соглашаюсь я. – Только совсем не пригодно для семейной жизни. Здесь очень дорогая недвижимость. Одному мне хватало студии. Но если у нас появятся дети, придется срочно съезжать в какой-нибудь спальный район.
– А мне здесь нравится, – Аня подходит к окну и с восторгом рассматривает панораму города. – И я бы не отказалась от чашечки кофе. У тебя есть кофемашина?
– Обижаешь? Конечно, есть.
Я подхожу к ней сзади, притягиваю к себе за талию и нежно целую в шею.
От прикосновений моих губ Аня млеет. Сжимает мои руки в своих, и все вокруг меркнет. Как будто внутри нас в одно мгновение взрываются тысячи искр. Желание накрывает с огромной силой, окутывает сладким теплым коконом, и мы уже не принадлежим друг другу. Мы полностью во власти страсти. Я покрываю поцелуями ее шею, плечи, и пальцы сами собой тянутся к застежке на шортиках. Еще пара мгновений – и мы оказываемся на мягком диване. Одежда летит в сторону, я подминаю Аню под себя, и ощущаю, как она становится податливой, словно теплый воск. Наши хриплые стоны, вскрики, горячие объятия, рваные поцелуи – мы обрушиваемся друг на друга дикой, необузданной страстью, которую невозможно унять. Кажется, прикосновения и поцелуи дают лишь временный эффект, а потом нас снова бросает в жар.
Горячие струи душа – одни на двоих. По ванной комнате разливается аромат тропических фруктов – гель для душа взбивается в пену, и Аня со смехом пытается размазать его по моей гуди мочалкой. Разворачиваю ее к себе спиной, откровенно поглаживаю обнаженную кожу, а руки скользят все ниже, по теплым, пенящимся потокам. Аня, прижавшись щекой к прохладному кафелю, всхлипывает от наслаждения и подается мне навстречу. Я впиваюсь мокрыми поцелуями в ее шею, крепко держу ее бедра и врываюсь в нее, словно изголодавшийся хищник. Стоны, всхлипы – и моя жена обессилено упирается ладонями во влажную стену. Я подхватываю ее за талию, разворачиваю к себе лицом и накрываю губы горячим поцелуем.
– Я люблю тебя, – запуская пальцы в мои мокрые волосы, шепчет она.
– Я тоже тебя люблю… – отвечаю я.
Осторожно смываю с нас остатки мыльной пены. Выключаю воду и первым выбираюсь из душевой. Достаю из шкафчика два широких полотенца, и, пока Аня отжимает волосы, быстро накидываю одно из них себе на бедра.
Подаю ей маленькое полотенце для волос и большое для тела.
– Спасибо, – лукаво
