Ты всё ещё моя (СИ) - Тодорова Елена

Сейчас же… Сейчас Чарушин совсем другой. И в этом, несомненно, моя вина.

Но я чувствую, что все еще живо между нами. Чувствую, как он горит. Чувствую, как сильно любит.

Неужели все это мне только кажется?

Вчера Артем особенно угрюмый ходил. После того, как мы по его инициативе провели целую ночь в объятиях друг друга, я, конечно, опешила и расстроилась. Но старалась не давить. Несколько раз поинтересовалась: все ли в порядке с мамой, на работе, беспокоит ли что-то… Он заверил, что все нормально. И сразу после ужина ушел в свою комнату.

А сегодня мы еще не виделись. Когда я проснулась и вышла на кухню, оказалось, что Артем уже уехал.

И вот… Долгожданный момент пришел. Я спускаюсь вниз, чтобы увидеть Чарушина и провести с ним весь вечер. Пусть и в компании других людей, но все-таки… Я так по нему соскучилась!

Наши взгляды встречаются. Сердце с разбега влетает мне в грудь.

«Нет, не ошиблась!», – кричит оно.

Все правильно. Все у нас правильно! Мы на верном пути.

Я не иду, а плыву, будто завороженная. Столько в глазах Чарушина неприкрытого восхищения! Внутри меня взлетают фейерверки. Я захлебываюсь счастьем. И… улыбаюсь.

Остановившись перед Артемом, жду, что он что-то скажет. Привыкла к инициативе с его стороны. Однако быстро понимаю, сегодня не дождусь. Слишком потрясенным он выглядит.

Смотрит, не мигая. Пожирает меня взглядом. Сводит с ума без каких-либо слов и действий. А уж когда я имею возможность оторваться от глаз Чарушина и в свою очередь оценить его внешний вид, и вовсе голову теряю.

Белая рубашка, костюм, бабочка, стильная укладка – ни один мужчина в мире не может быть красивее. Я никогда ни о ком не мечтала, но вот он – мой принц.

– Ой, класс! – восклицает Марина, хлопая на эмоциях в ладоши. А я ведь ни ее, ни Анжелику с Никой не заметила. – Вот это Рамина расстаралась!

– Просто вау!

– Да! Очень клевый образ! – тараторят девчонки наперебой.

– Я тебе прям завидую! Тёма, почему ты не берешь нас?

После этого вопроса Чарушин отрывает от меня взгляд. Смеряет им сестер и чуть хрипловато выдает:

– Скоро приедут Тоха с Филей. Посидят с вами.

– Нашел нянек! – фыркает Рина недовольно. – Лучше бы мы одни остались!

– Все, – выталкивает Артем уже сурово. – Всем расслабиться и не ныть. Вернусь, проверю.

Крепко сжав мою кисть, ведет к двери.

Переступаем порог, спускаемся по лестнице, сворачиваем на ярко освещенную аллею, минуем несколько деревьев, ныряем под зеленную арку и останавливаемся. Точнее, притормаживает Чарушин, я покорно замираю, когда он шагает вперед и, поворачиваясь ко мне лицом, загораживает путь.

Тишину вокруг нас нельзя назвать полной. Но мое срывающееся дыхание слышно.

Артем наклоняется, прижимается лицом к моей шее, вдыхает и застывает.

– Я отказалась от духов, – шепчу взволнованно.

– Спасибо.

Насладиться его реакциями и проанализировать выраженную так неожиданно благодарность возможности нет. Только я перевожу дыхание, как Чарушин выпрямляется.

Глаза в глаза. И у меня по коже полчище мурашек расходится.

– Ты красивая, – говорит приглушенно. – Самая-самая.

Лицо ни на миг не смягчается, да и тон ласковым назвать нельзя, но подбор слов… Меня будто от земли отрывает. Опору теряю, потому что взлетаю.

– Ты для меня тоже… cамый-самый, – выдыхаю отрывисто. – Во всем.

Он ничего не отвечает. Просто смотрит мне в глаза, затягивая наш контакт до некомфортного максимума. С трудом выдерживаю. И хотя сама не понимаю, что Чарушин выражает, свои чувства не блокирую.

– Пора, – выдает он в какой-то момент, тихо и ровно.

Вновь находит мою кисть и ведет по аллее дальше.

У ворот нас встречает мужчина. Как я понимаю, водитель. Он придерживает дверь автомобиля, пока мы с Артемом садимся. А после аккуратно ее закрывает и занимает место за рулем.

Машина плавно трогается с места. Мое волнение резко усиливается. Настолько, что тяжело сохранять неподвижность. Чтобы не начать нервно заламывать руки, скольжу ладонью в ладонь Чарушина. Он не реагирует, но позволяет. Тогда я смелею и принимаюсь с определенной периодичностью сжимать его кисть своей.

Дышу через раз. А когда Артем резко сжимает мою руку в ответ и поворачивается, вентиляция легких и вовсе прекращается.

– Почему ты волнуешься? – так спокойно припечатывает.

Сосредотачивает взгляд на моем лице, и мне начинает казаться, что я не только пошевелиться не способна, но и моргнуть.

– Потому что боюсь, – признаюсь с дрожью.

Рвано вдыхаю. Громко выдыхаю.

– Чего? Ответь себе.

Растерянно застываю.

– Того, что сделаю что-то не так… не впишусь в общую картину… не понравлюсь людям… подведу тебя и твою семью… – выдаю задушенно все, что сама до этого момента не осознавала.

– Сделаешь что-то не так, не впишешься, не понравишься – ну и похрен, – отражает Артем так же ровно. – Веришь? Похрен, кто и что подумает.

– Ладно, – выдыхаю немного затянуто.

– Насчет денег, – говорит он, не отпуская ни на миг мои глаза. – Того ебаного перевода. Помнишь? – замолкает, вынуждая меня смущенно кивнуть. – Я, правда, не хотел тебя обидеть, – впервые в его спокойной речи возникает незапланированная пауза. Сглатывает, выказывая некую взволнованность. Однако взгляда не отводит. – Но понимал, что ты обидишься. Понимал, – на повторе его и без того сильный голос становится еще чуть жестче. Я вновь начинаю задыхаться. Хочу, чтобы он замолчал. Не напоминал. Не портил все, что есть сейчас. Не делал снова больно. Хочу, но остановить его не могу. – Прости, – выбивает с каким-то призрачным сожалением. – Я не знал, как еще тебя спровоцировать.

Пауза. Глубокая и затяжная.

Чарушин вроде как сказал, что хотел. А я никак не найдусь с тем, как должна реагировать.

– Спровоцировать на что? – выдыхаю, наконец, ошарашенно.

– На новый контакт.

Получив этот ответ, отворачиваюсь. Часто моргая, направляю невидящий взгляд в окно. Дышу и анализирую.

Он не хотел меня ранить. Никогда не хотел сделать больно.

Но все еще не верит в то, что я буду с ним без каких-либо провокаций.

И как мне к этому относиться? Как действовать дальше? Что еще я должна ему сказать?

Машина останавливается и мыслеобразование в моей голове стопорится. Вакуум и какой-то регрессивный шум. Сердце включается в агрессивную работу.

Артем молча покидает салон, обходит седан и, открывая дверь с моей стороны, подает мне ладонь. Вкладываю свою кисть и без раздумий выбираюсь.

Наши руки перемещаются. Его сгибается в локте, моя ныряет под этот сгиб.

Прохладный порыв ветра. Шаг, второй, третий… Моя юбка развевается, оголяя в разрезе ногу. Припадает к брюкам Чарушина.

Переглядываемся. Напряженно и значимо.

– Я тебя люто, – говорит он.

– И я тебя люто, – отвечаю я.

Разрыв контакта. Взгляды на раздвигающиеся перед нами двери. Не сбавляя темпа, шаг, второй, третий… Вспышка фотокамеры.

– Боже, Чарушин… Боже…

– Улыбайся, Лиза. Улыбайся.

38

Хочу остаться с тобой до конца.

© Лиза Богданова

Я улыбаюсь. Иду, четко отмеряя каждый шаг. Замираю, когда останавливается Чарушин. Смотрю прямо в камеру, пока не ослепит очередная вспышка.

– Почему ты не предупредил? – шепчу, когда Артем ради удачного кадра поворачивается ко мне всем корпусом и сжимает ладонями талию.

Срезаемся взглядами.

– О чем? – уточняет с неизменным спокойствием.

Я же… Кровь таким мощным и стремительным потоком носится по моему телу, что в какой-то момент меня начинает шатать.

– О размахе торжества! Ты назвал это корпоративом, – шиплю на грани некоторого раздражения.

Артем улыбается. Не знаю, для кадра это делает, или ему действительно смешно, но я при виде этой улыбки окончательно равновесие теряю.

– Это и есть корпоратив, Дикарка.

– Не называй меня так, – выталкиваю тихо, но крайне взволнованно.