Я б ему... дала - Мария Сергеевна Коваленко
– Мы тебе не копы в американских фильмах. Сделок никто заключать не будет. Говори правду, а уже твое признание решит судьбу жены.
– Нельзя ей нервничать. Ей к доктору надо. Женскому.
– Тогда не тяни резину! Выкладывай! – Бадоев сказал последние слова спокойно, но даже мне захотелось в чем-нибудь сознаться.
На плотника тоже подействовало. В тишине салона тихо звякнули браслеты, и слово за слово он начал говорить правду.
– У нас не было выбора. Клянусь. Я за жизнь ничего накопить так и не успел. То дом нужно было в порядок привести, то мебель новую купить, то машину эту... Она старая, но еще крепкая. Тогда делали на века! – вздохнул. – А тут деньги понадобились. Я не хотел забирать все. Это ж как воровать у покойника, но выбора совсем не оставалось. Не идти ж к новой хозяйке с протянутой рукой.
– То есть вам кто-то пообещал деньги? – Бадоев с недоверием глянул на плотника в зеркало заднего вида. – Хм. За что именно? И кто?
– Так за работу! Антон Палыч сам. Он перед смертью, еще до больницы, выдал нам аванс за полгода вперед. Но строго-настрого запретил брать из него хоть копейку до срока. Только сумму зарплаты в день зарплаты, – последнюю фразу Василий произнес тоном, удивительно похожим на тон Левданского. – Сказал, что Дарье Юрьевне будет не до того, а нам оставлять ее нельзя. Чтобы хотя бы мы с Катей рядом были и помогали.
– Ну ты заливаешь! Андерсен. Ганс Христиан! – Бадоев аж присвистнул. – Босс, как тебе сказочка?
– Занятно...
История была занятная. Особенно в части рассказа про хозяйку, которой нужно помогать. Помнится, мы с Дашей тогда еще жили каждый своей жизнью и не знали ни о каких планах старика сделать Подберезкину наследницей.
Мы и о друг друге-то почти позабыли. Варились как два идиота каждый в своем. Я – в рабочем дерьме. Она – в беременности. Одна, не зная, как мне сказать.
– Поймите, я правда не думал, что придется нарушать клятву! – снова медведем взревел Василий. – Я же почти уговорил Катьку развестись и найти себе молодого. Ну какой из меня в сорок пять лет отец? Дедом уже пора становиться. Даже Бог против был. – Плотник бросил косой взгляд на меня. – У князя с хозяйкой вон сразу получилось, а у нас три года никак. Два года под Новгородом прожили, от Катиной пропитой родни подальше. Потом сюда перебрались. На свежий воздух, к природе поближе. Все надеялись, что маленького сделаем. Отчаялись уже, а тут вчера... Тест этот... Две полоски показал.
– Тест, значит.
Бадоев сбросил скорость, и джип стал медленно останавливаться на обочине.
– Да, на беременность. У Катьки их целая коллекция была.
– Понятно... – Начбез, закатывая рукава, вышел из машины. – Та-а-ак... Витя, выводи этого сказочника. Подышать воздухом нужно.
– Понял, шеф! – не уточняя ничего, Виктор потянул плотника наружу и после тоже стал закатывать рукава.
Спустя минуту мы действительно дышали. Каждый полной грудью, а плотник с хрипом и через раз. После профилактического удара в живот его согнуло пополам, и Вите пришлось помогать стать ровно.
– Давай так, – снова начал Бадоев. – У меня всего два вопроса. Отвечаешь на них, едем дальше. Не отвечаешь – еще «дышим».
– Хорошо, – просипел Василий.
– Первый вопрос: кто из вас пустил газ в кухне и запер в подвале Дарью Юрьевну?
– Что?! – Плотник даже плечи от шока расправил. С хрустом, мукой на лице.
От этого его хруста у меня самого между лопаток заныло.
– Второй вопрос: кто опоил лошадей и чуть не отправил Дамира Закиевича на тот свет?
– Что?!
Будто забыл все слова кроме «что», повторил Василий. А у меня на этот раз холодом спину сковало. Словно кто-то огромную ледяную плиту сзади приставил. И не отодвинуться от нее, не разбить.
– Послушайте, я вот об этом всем ничего не знаю, – быстро заговорил плотник. – Мы в Питер к доктору ехали. У нас в городе частных центров нет, а в поликлинику запись на две недели вперед. Нам доктор нужен был. Катя себе места не находила от волнения.
– Конечно-конечно, и, не предупредив никого, вы рванули из усадьбы. – Улыбка Бадоева напомнила оскал.
– Мы Глафире Фёдоровне сказали, почтальонше нашей. Она обещала сама все сообщить хозяйке и объяснить. Чтобы не по телефону, а по-человечески. Глафира всю нашу историю знает. На все вопросы ответить сможет. И перед князем извиниться, что я работу...
Василий произнес что-то еще. Про «задания», про «обещания», но у меня будто с ушами беда случилась. Все фразы доносились сквозь звон. Как на колокольне. И сердце в груди забухало в такт к этому звону.
Я был и здесь, и не здесь. Двоилось.
Как из записи, всплывали слова Даши про предчувствие и обман. Я снова будто вживую слышал ее взволнованный голос. Ощущал ее страх.
«Она знала!», «Все не просто так!», «Опасность!» – пульсацией отдалось в висках.
– В усадьбе кто-нибудь из охраны остался? – с трудом ворочая языком, спросил я у своего начбеза.
– Нет. Они перехватывать помогали. – Допрашивающий плотника Бадоев даже на меня не глянул. – В их машине сейчас жена этого сказочника.
– Ясно...
В груди резануло болью так, что вдохнуть не получалось.
– А что-то нужно, босс? – Витя, видимо, заметил, что мне нехорошо.
– В машину все! Быстро! – хрипя рявкнул я. Махнул Вите, чтобы садился за руль. И сам рванул в салон.
Глава 35. Нежданные гости
Дарья.
«Беременность – не болезнь, предчувствие – не паранойя!» – повторяла я словно мантру, после того как Абашевский начальник безопасности вызвал для перехвата моих телохранителей.
Еще
