Лаврушка - Тата Кит
Лениво прошла по узкому коридорчику и повернула на кухню. Замерла на пороге, вскинув брови. У кухонного гарнитура ко мне спиной стоял Андрей, выполняя какие-то манипуляции руками. Мужчина нашептывал себе под нос какую-то незатейливую песню и не заметил, что теперь находится не один. Всплеснув руками словно в танце, отошел в сторону ящичков и достал из одного из них силиконовую лопаточку, чтобы намазать кремом торт… Торт?! Он готовит торт? Зачем он его готовит и где вообще все?
В том же танце Андрей вернулся к торту и осекся, уловив меня боковым зрением.
– О, спящая красавица сама проснулась, – довольно поприветствовал он меня. – А я уж думал идти целовать.
– А где все? – подперла плечом дверной косяк и скользнула взглядом по мужскому торсу, привычно зацепившись за татуировку «Здесь был аппендицит. Нашедшему – вернуть».
– Все устали от твоего храпа и убежали в лес.
– Я тебе сейчас голову откушу.
– Шучу, – рассмеялся Андрей. – Тимохе позвонили с работы, сказали срочно приехать, вот они со Светкой и уехали еще в девять утра.
– А родители? – прошла вглубь кухни и подошла к столу, на котором стоял торт.
– А родители с ними. Алла Петровна что-то говорила про ателье и платье, а Юрий Иванович что-то про банкетный зал для молодых и «за что ему всё это». В общем, до вечера мы одни. В форточку курить разрешается, мальчиков водить – нет.
– Блин! – наиграно посокрушалась я. – Опять мальчиков водить нельзя! Да когда ж уже можно-то будет, а?
– Не понял? – возмутился Андрей. – Каких тебе еще мальчиков надо? Ты посмотри на меня! – демонстративно напряг мышцы, умело ими поиграв. – Бог, секс, бог секса. Всё про меня.
– А это что за кекс в вареной сгущенке?
– Это легендарный медовик твоей мамы, только она его не успела доделать и оставила на меня. Вернее, на тебя, но я-то знаю, как ты готовишь, поэтому взял торт на себя.
– Дай-ка мне лопаточку?
– Зачем? – непонимающе посмотрел мне в глаза.
– Побить тебя ею хочу.
– Ладно, – хитрая улыбка коснулась уголков губ. Палец ловко нырнул в открытую банку со сгущенкой и вынырнул обратно. – Только сначала лизни, а потом можешь и лопаточкой по мне пройтись, если от пальца сможешь оторваться.
– Фу на тебя! – отмахнулась от его пальца и отошла к графину, налив себе стакан воды. – А меня почему не разбудили, чтобы попрощаться?
– Света же к тебе подходила, – бросил он на меня взгляд через обнаженное плечо и продолжил мазать торт. – Ты ее даже обняла и что-то пробубнила впечатляющее.
– Да? – вскинула брови. – Я даже не помню. Лунатила, видимо.
– Видимо, – согласно кивнул Андрей.
Остановила взгляд на его спине. На плавном движении мышц под загорелой кожей в моменты его нехитрых манипуляций. Медленно опустилась по позвоночнику и бездумно зависла на ямочках Аполлона на пояснице. Ниже только светлые джинсы.
– Я знал, что ты всегда тайно поглядываешь на мою попку, – хитрый голос вывел из раздумий, но оторвать взгляд от ямочек оказалось не так-то просто.
– М? – медленно, практически заставляя себя, обратила внимание на его лицо. – Что ты сказал?
– Смотри, говорю, – дернул бровью и сверкнул изумрудом глаз, указывая на место, скрытое джинсами. – Смотри.
– Я не смотрела. Зависла просто, – смущенно осушила стакан и подошла к нему плечом к плечу. – Чем все трое займемся?
– Трое?
– Угу. Я, ты и медовик.
– О! Это не просто медовик, крошка. Знаешь, кто такой Доминик Торетто?
– Ну, да. Мы же вместе фильм с ним смотрели. Я еще уснула. Как обычно.
– Так вот, Шуня, это самый крутой торт среди всех тортов, потому что это Медовик Тортетто.
– Боже! – восхищенно выпучила глаза и сложила руки на груди. – А его точно можно есть? Он нам не наваляет, если мы к нему с ножичком приблизимся?
– Детка, – включил Андрей альфача, приобняв меня за талию. – Пока я с тобой, тебе нечего бояться. Бойся, когда я первым убегу.
– Ты такой смелый, – подняла руку и кончиком пальца пригладила ему бровь. Его лохматые брови частенько хочется пригладить или причесать, что я, в общем-то, иногда и делаю. Но в этот раз от обычно невинного жеста стало неловко. Я неожиданно для самой себя покраснела под его прямым взглядом. Отпрянула, прочистила горло и поправила очки. – Чем займемся?
На всякий случай отошла к дверному проему и скрестила руки под грудью, боясь снова посмотреть Андрею в глаза.
– Предлагаю ужастики посмотреть, – игриво ответил он, зная, как я их «люблю». – Среда же.
– Ладно, – обреченно закатила глаза и прошла к холодильнику, чтобы набрать все необходимое для киносеанса.
Со стороны может показаться, что мы просто любим похомячить на диване перед телевизором, но я стараюсь убеждать себя в том, что мы ценители кино.
Когда половина фильма была мной благополучно просмотрена в плече Андрея, а сам он съел почти половину торта, периодически подкармливая меня с вилки, я почти взмолилась о том, чтобы главной героине фильма кто-нибудь дал по голове, потому что она снова и снова шла туда, куда не пошел бы ни один здравомыслящий человек.
– Она опять туда пошла? – всплеснула руками и привычно повернулась корпусом к Андрею, приготовившись уткнуться ему в плечо.
– Угу, – кивнул Лавров. – И тот маньяк под лестницей ее поджидает.
– Ой, ду-ура! – выдохнула я и отгородилась рукой от телевизора, изучая профиль соседа.
Прямой нос с едва заметной горбинкой. Длинные почти девчачьи ресницы и острые скулы, которых иногда хочется коснуться или укусить. Да, у меня в голове иногда всплывают странные желания.
Уголок красивых губ изломлен в легкой полуулыбке, словно он смотрит романтическую комедию, а не фильм ужасов, полный не самых приятных сцен.
Когда крики на экране утихли, глядя в лицо Лаврушке, с надеждой вопросила:
– Они всё там?
Длинные ресницы слегка дрогнули, и Андрей повернулся ко мне. Задумчиво скользнул взглядом по лицу, задержался на губах дольше, чем полагается просто другу.
– Лавруш? – позвала неожиданно севшим голосом.
