Это бизнес, детка! (СИ) - Гринь Ульяна Игоревна

Парни переглянулись, и первый хмыкнул:

— Чё, наша, что ли?

— Не ваша! Причём никаким боком. Хотя надежда и укрепляет веру в чистую и непорочную любовь.

— Алекс? Ты встретила знакомых?

Голос Антуана и французская речь произвели впечатление на гопников, а я поднялась, демонстративно выгнув спину, и обняла маркиза за шею:

— Нет, скорее, наоборот! Поехали?

— Поехали, детка, я голоден!

Он властно положил ладонь мне на талию, словно обозначив территорию, и бросил холодный взгляд на двух туристов. Те помедлили, но отвели глаза, как подчинившиеся собаки. Да уж, Антуан иногда как глянет…

В джипе мне стало немного легче. Как смешно — ведь раньше я считала и Антуана таким же, как эти двое. Лишь бы потрахаться и унизить партнёршу. Как оказалось, приятно ошиблась. Просто маркиз изначально связался не с тем типом девушек. Надо было искать ту, которую не отпугнёт его импотенция, а не стараться вернуть свою мужскую силу с проститутками.

— Детка…

Антуан вернул меня на бренную землю, взяв за руку и нежно поцеловав в щёку:

— Я повезу тебя обедать в шикарный ресторан! Ты никогда не ела такой вкусной еды.

— Смелое заявление, — усмехнулась я. — А как же парижский «Леон»? А как же «У Мари»?

— Это совершенно другой стиль! Сейчас мы поедем в «Мамму». Их специальность — дары моря.

— Опять мидии? — засмеялась я. — Или устрицы?

Мне так нравилась манера Антуана всё время желать меня удивить, что я почувствовала нечто вроде умиления. Нет, он всё же невероятно хороший и добрый, щедрый и заботливый парень!

— Увидишь. Это не просто вкусно, а очень вкусно!

— Я прямо вся в предвкушении. А чем ты занимался, пока меня не было?

— А куда ты ездила? — с лёгким оттенком ревности в голосе спросил Антуан.

— Э! Так нечестно! Я первая спросила!

— Блин, не прокатило… Я выкупал и вычесал Бакарди. Этот пёс находит все колючки и все липучие семена в поместье… Просто непонятно как!

— Теперь он чистенький? Очень хорошо. На случай, если опять придёт ночью в кровать…

— Я ему приду, — мрачно пообещал Антуан. — Так куда ты ездила, Альошка?

— На Кудыкину гору, — пробормотала я по-русски. Он наморщил лоб:

— На Кудикин гору? Что это за место?

— Ох, Антуан… Я ездила по личным, женским делам, — с намёком сказала я. Не понимает по-человечески, придётся врать, хотя и неохота.

Маркиз смутился и некоторое время молчал. Я тоже не торопилась разговорить его. Мне хотелось, чтобы поскорее наступил вечер. По двум причинам. Мы вернулись бы в домик, пошли бы в душ, и я прижалась бы всем телом к горячему телу Антуана… А ещё вечером позвонит чудик-лаборант. Даже не знаю, какая из этих причин волновала меня больше.

В небольшом ресторанчике под названием «La Mamma» мне понравилось решительно всё: от столиков на террасе — красных и чёрных с такими же стульями, перемешанными по цветам, до нарисованных на стенах и окнах комиксов. Антуан заказал «блюдо даров моря» вместе с бутылкой сильванера, а потом взял меня за руки через столик и сказал:

— Альошка, сейчас мы будем есть всё самое лучшее, что придумала природа. Между прочим, люди, живущие у моря, отличаются долголетием, а это потому, что едят много рыбы и морепродуктов.

— Значит, чтобы долго жить, мне надо переехать к морю?

— А ты готова переехать к морю? — шторки с глаз снова спали, Антуан смотрел как-то странно — вроде и с удивлением, а вроде и с надеждой. На что ты надеешься, мой маркиз? Я не та девушка, которая тебе нужна. Так что не смотри так на меня, мне больно от твоего взгляда… Больно и стыдно.

Мы ели солёные, пахнущие морем креветки, скользкие устрицы, орошённые лимонным соком, по половинке огромной лангусты, запечённой с каким-то вкусным белым соусом. Антуан учил меня вытаскивать морских улиток из их ракушек специальной двузубой вилочкой. Вино было терпким, взгляд маркиза — нежным и весёлым, море — свежим и взволнованным… Мне хотелось запечатлеть этот момент в памяти, как Елисейские поля, чтобы доставать потом с дальней полочки мозга и пересматривать в самые тяжёлые моменты. Вспоминать свою криворукость в обращении с улитками, ловкость, с которой Антуан доставал для меня самые вкусные кусочки из лангусты или разделывал креветки…

А потом мы гуляли по пляжу. Сначала по песочку, после, разувшись, по воде. Море накатывало волны на наши ступни, прохладное, ласковое, аккуратное, как руки массажиста. Ноги пружинисто увязали в песке, руки сплетались пальцами, а моё сердце пело грустную песню… Антуан рассказывал, как в детстве ходил с дедом на яхте рыбачить подальше в море, как поймал свою первую крупную рыбу, как гордо принёс поварихе…

Ближе к вечеру мы набрели на ресторан, расположенный прямо на пляже, на деревянной террасе, ели рыбу, запивая её пряным розовым вином, и я снова травила байки с Пикабу про русскую жизнь, смеша и ужасая Антуана…

Телефонный звонок заставил сумочку разрываться от вибрации. Я схватила смартфон — неизвестный номер, французский. Не иначе как лаборант растелился!

— Антуан, извини, пожалуйста, мне надо ответить.

Я встала, не ожидая никаких возражений, но маркиз нахмурился. Ничего, дорогой мой, перетерпишь. Этого разговора ты слышать не должен.

Я отошла подальше от террасы и нажала на зелёную иконку:

— Слушаю.

— Привет, подруга Самира. Я закончил анализы.

— Ну так говорите скорее.

— Таллия сульфат. Микроскопическая доза в траве, чуть побольше в соли, ещё больше в жидкости.

— Что, простите? Таллий?

До меня доходило с трудом. Таллий! Космос, ну конечно! Выпадающие волосы, пятнышки на ногтях… Вот почему эти чёртовы пятнышки не выходили у меня из головы! Я же читала Агату Кристи! А остальные симптомы… Проблемы с желудком, с нервами, боли в руках и ногах. Импотенция!

— Он самый.

— А… доза для человека опасная?

— Я не специалист в клинической токсикологии, но в справочнике написано, что смертельная доза начинается от восьми миллиграмм на кило живого веса. Здесь мы говорим о микрограммах… Так что… Да, допустимая доза в воде — ноль один микрограмм. В общем, я не полицейский, но забеспокоился бы.

— Вот я и забеспокоилась, — мрачно ответила. — То есть, если вот эти микрограммы принимать каждый день, будет плохо?

— Таллий выводится из организма очень медленно, практически никак. Накапливается, а как накопится… Всё! Еxitus lethalis***.

— Спасибо большое, вы очень мне помогли, — медленно сказала я. — До свидания.

Сбросив звонок, я прислонилась к оградке террасы. Таллий… Кто-то отравляет моего маркиза день за днём. Таллий, таллий… Откуда взялся этот таллий? У знаменитой писательницы жертву отравили крысиным ядом. Но сейчас крыс уничтожают антикоагулянтами, это я знала точно: интересовалась, когда у нас проводили дератизацию в доме. Сульфат таллия вроде бы запрещён, что-то такое читала когда-то давно. Разве что…

Великая карма, ну конечно! Замок-то старинный, крыс должно было быть немерено! Значит, травили их ещё этим токсичным дерьмом, когда его можно было купить в магазинах… Вот и осталось где-нибудь на чердаке или в подвале. А отравитель, точнее, скорее всего отравительница — ядами чаще пользуются женщины — нашла и решила использовать.