Галина Куликова - Милая неженка
– А он что? – не удержалась от вопроса Евгения.
– Он жутко перепугался, – хмыкнул Юрий. – Аж вспотел весь. Когда человек боится, это сразу видно. Засуетился, замельтешил, а в глазах появилась паника.
– Думаешь, он узнал на фотографии своих кредиторов? – спросил Иван.
– Точно. Или же их подручных. Тех, которым поручают грязную работу. Не знаю, но мне Оскар ничего объяснять не стал. Вообще ничего не сказал, даже «спасибо». Просто молча развернулся и отправился к своему столику. О чем-то они с приятелем пару минут поговорили, а потом господин Данцевич покинул ресторан и был таков.
Некоторое время все сидели молча, переваривая услышанное. Потом Ника вздохнула и глубокомысленно произнесла:
– Вот и верь после этого людям.
– И не говори! – поддержала ее Евгения, после чего самодовольно улыбнулась и добавила: – Но я-то какова! Я ведь тебе сразу сказала, что этот твой наставник себе на уме. Вот интересно, на фига он связался с тобой в такой критический для него момент? Вместо того чтобы думать, как спасти свою шкуру, вдруг берется делать из тебя звезду. Зачем?
Ника тут же вспомнила, что Женька и впрямь с самого начала отнеслась к Оскару с глубоким недоверием. Даже заподозрила в нем охотника за наследством. «Ты не в курсе, – шутливо спросила она тогда, – может, где-нибудь в Рио-де-Жанейро проживает твой троюродный дедушка, который намерен оставить своей единственной родственнице пару сотен миллионов?» А что, если в этой шутке есть доля истины? Только речь в данном случае идет не о дедушке, а о бабушке. Бабушке Вере Оттовне, которая на днях собирается поделить наследство между своими родственниками.
Захваченная этой идеей, Ника поспешила высказать ее вслух.
– Мысль интересная, – кивнул головой Юрий, – но это вряд ли. Семейство Подниесов, конечно, не бедное – у них имеется солидная коллекция картин, хороший антиквариат, кое-какие драгоценности. Есть среди них вещицы очень старые и очень дорогие. Но для того, чтобы заинтересовать Оскара, тебе должна отойти львиная доля всего этого добра. Потому что ему требуется не меньше пары миллионов баксов, чтобы выбраться из той ловушки, в которую он угодил. Мне кажется маловероятным, чтобы твои родственники собирались осчастливить тебя подарком на такую сумму.
– Я тоже так не думаю, – согласилась Ника. – Но тогда что же? Что заставило Оскара со мной познакомиться? На что он рассчитывал?
– Может, он в тебя влюбился? – беспечно ляпнула Евгения. Ника, которой в свое время такие мысли тоже приходили в голову, бросила на нее укоризненный взгляд. Ей абсолютно не хотелось обсуждать подобные вещи в присутствии Ивана и Юрия.
– Когда у мужчины земля горит под ногами, он меньше всего склонен заводить романы, – высказал свое мнение Иван. – Наверняка у вашего Оскара имелся какой-то совершенно конкретный план. И мне кажется, я знаю, чего он добивался. Сразу сообразив, что Ника девушка талантливая, он сделал ставку именно на это. У него же колоссальные связи в мире фотобизнеса, вот он и собирался пустить их в дело, чтобы быстренько ее раскрутить. А потом грести денежки, забирая себе львиную долю ее гонораров. На правах ее агента, естественно. Или же он вообще намеревался втянуть ее в какой-нибудь международный авантюрный проект. Ты же сама говорила про какого-то влиятельного француза, на которого Оскар возлагал огромные надежды, – повернулся он к Нике.
– Говорила. Но я сильно сомневаюсь, что господин Данцевич мог заложиться на мой успех. Это слишком туманно, ненадежно и к тому же долго. Чтобы сделать из меня знаменитость, потребовалось бы время. Но ведь деньги ему нужны были прямо сейчас, верно?
Все собравшиеся дружно покивали головами, одновременно прикидывая, как еще можно было бы объяснить действия господина Данцевича. Версий было много, но все они имели свои изъяны, и постепенно тема была исчерпана. Разговор плавно перешел на предстоящую Нике поездку в Ригу.
– Как удачно получилось, что мы с тобой помирились именно сегодня – еще до того, как ты поехала на встречу с родственниками, – тихо сказал Иван, наклонившись к самому Никиному уху.
– Почему? – удивленно покосилась на него та.
– Потому что, если твоя бабушка и вправду такая богатая, то тебе от нее запросто может перепасть что-нибудь ценное…
– Ага, какой-нибудь Ван Гог например. Или же бриллиантовая тиара, – хмыкнула Ника.
– Как бы то ни было, но я рад, что ты спровоцировала меня на объяснение в любви до того, как стала богатой наследницей.
– Это Лера тебя спровоцировала.
– И большое ей за это спасибо. Все случилось очень вовремя. Иначе потом ты бы снова меня в чем-нибудь заподозрила.
– В чем заподозрила? В меркантильности?
– Естественно. Стали бы с Евгенией за глаза называть меня охотником за наследством – как беднягу Оскара.
– Конечно, стали бы, – засмеялась Ника. – Зато теперь я знаю, что ты бескорыстный. Ну, или почти бескорыстный.
– Почему это «почти»? – обиделся Иван.
– Ну, потому что ты знаешь, что я ужасно талантливая, меня ждет блестящее будущее, и ты наверняка надеешься погреться в лучах моей грядущей славы, – нарочито серьезным тоном сказала Ника, в глазах которой плясали лукавые чертики.
– О, кстати, о славе. Хорошо, что ты мне напомнила, – оживился Иван. – Моя любезная тетушка Клара на следующей неделе возвращается из командировки и требует, чтобы ты немедленно предстала пред ее светлые очи. Ей понравились твои «Картинки», и, по-моему, она уже строит в отношении тебя какие-то планы.
День рождения Ники
Никино тридцатилетие справляли «У Топтыгина». Компания собралась небольшая, но очень теплая, поздравления были сердечными, а подарки – трогательными. К нынешнему моменту торжественные тосты остались позади, и теперь гости развлекались кто разговорами, кто танцами.
Ника стояла возле маленького столика, на котором возвышалась куча нарядных свертков и теснились вазы с пышными букетами. Отыскав плоскую кожаную коробку, она осторожно вытащила из нее фотографию в тонкой деревянной рамке – подарок отца.
– Кристина была красивой женщиной, – раздался у нее за плечом голос Яна Сигизмундовича. – И ты очень на нее похожа, Вероника.
– Спасибо, – тихо сказала Ника, не отводя глаз от портрета матери. С фотографии на нее смотрела очаровательная молодая женщина с распущенными по плечам светлыми волосами. Она улыбалась щедрой, яркой улыбкой, и Нике казалось, что она помнит эту улыбку с тех давних времен, когда была совсем еще малышкой. Улыбку и глаза, которые смотрели на нее с нежностью. Теперь, когда Ника знала историю своей матери, она больше не сомневалась в том, что та любила ее всей душой. Это чувство было и щемящим, и радостным, и утешительным одновременно.
