Ларри Макмертри - Ласковые имена
Он завел «линкольн», прокатился по двадцати четырем уровням и выехал по Саут Мейн к маленькому круглосуточному кафе, которое любил.
Кафе, где Вернон постоянно завтракал, неизвестно почему называлось «Серебряная туфелька». Само оно не было серебряным, и никто из носивших серебряные туфли, вроде бы туда не заглядывал. «Туфелька» принадлежала мужу и жене, которых звали Бейб и Бобби, кафе стало их жизнью. У них был крошечный трейлер, стоявший на привязи у задней двери, словно шотландский пони, и тот из супругов, который более уставал, спал там, пока другой обслуживал посетителей. Этот старый одноместный трейлер, какие делали в тридцатые годы, достался им в уплату двухсотдолларового долга за чизбургеры от одного их приятеля по имени Рено, остановившегося на некоторое время в вонючем трейлерном поселочке, расположенном в нескольких ярдах выше по улице. В конце концов жизнь в трейлерном лагере показалась Рено чересчур оседлой, и он перебрался в другое место.
Кровать в трейлере была не шире узенькой полки, и Бейб с Бобби так и не научились спать на ней рядом, но с известной осторожностью там вполне можно было заниматься любовью. Иногда на них работали помощники, которых они нанимали, но это случалось редко и ненадолго, так что они справедливо гордились своей способностью справляться со всем самостоятельно.
– Скрипим понемножку, – такими словами всякий раз отвечал тот из супругов, кому случалось встретить Вернона, приходившего поутру съесть свои сосиски и яичницу. Много раз он хотел выкупить их дело, чтобы они могли завести себе помощников, а может быть и новый трейлер, но независимость мешала Бейб с Бобби клюнуть на это предложение. Бейб была рыжей толстухой. О Верноне она говорила: «Это та еще устрица», подразумевая его хитрость, и любила подразнить его всякий раз, когда он предлагал выкупить их дело.
– Знаю я тебя, Вернон, – говорила она. – Как только возьмешь меня на жалованье, так сразу же заберешь себе кое-что в голову. У меня таких умников столько за день перебывает. Я чересчур стара, чтобы думать о таких вещах.
Вернон не мог удержаться от смущения при этих разговорах.
– Эх, это я уже чересчур стар, – неизменно возражал он.
Когда Вернон показался в дверях, Бейб с Бобби сидели у прилавка, помешивая свой кофе. Кроме них в кафе никого не было.
– Привет, – сказал Вернон.
Бобби, продолжая помешивать кофе, не ответил, он все чаще впадал в какое-то забытье. Бейб встала, чтобы налить кофе Вернону.
– Слава Богу, хоть один клиент пришел, – воскликнула она. – А то здесь так тихо, что мы с Бобби чуть не заснули. Похоже, ты куда-то снимаешься? Собрался за новыми лимонами?
– Не сегодня, – ответил Вернон. Он раздумывал о подарке для Авроры, и ему пришло в голову, что у Бейб может быть какая-нибудь подходящая идея.
– Можно я задам тебе вопрос? – сказал он, стуча руками по стулу. – Я тут встретил леди, и она очень хорошо со мной обошлась. Что, если я куплю ей какой-нибудь подарок, знаешь, чтобы вроде как ее отблагодарить?
Вдруг Бобби вышел из своего забытья и хлопнул Вернона по спине.
– Ты подумай, Бейб, он что ль наконец с женщиной переспал?
Вернон зарделся, и Бейб бросилась на его защиту.
– Заткни свой поганый рот, Бобби. Вернон не так воспитан, и ты это знаешь. Все годы, что я его здесь кормила, он себе даже в голову ничего не забирал, это я тебе точно говорю. Так что замолкни и дай Вернону сказать, что он хочет.
Но Вернон уже высказал все, что хотел. Ему было нечего добавить.
– Она меня пригласила на ужин, только и всего. Мне подумалось, подарок пришелся бы к месту, но не знаю, что дарить.
– А как насчет бриллиантового кольца? – предложила Бейб. – Я всю жизнь о нем мечтала. Конечно, если ты ей подаришь бриллиантовый перстень, она подумает, что ты на нее глаз положил.
– Ну, если ты с ней не переспал, я даже говорить не хочу, – сказал Бобби, все так же помешивая кофе. – Вы там это с Бейб решайте.
Бейб, улыбаясь, варила сосиски как их любил Вернон, в ее воображении мелькнула приятная картина, словно он дарит кольцо ей самой.
– Ну, дарят кольца с бриллиантами, и шубы, и конфеты, и цветы. Вот, например, вишня в шоколаде. Как-то раз в момент слабости даже Бобби купил мне коробочку.
– Как она, красотка? – спросил Бобби, стараясь скрыть интерес, который он на самом деле испытывал. – Почему бы тебе не привести ее к нам, чтобы мы на нее посмотрели? Мы с Бейб только взглянем и через минуту скажем, годится она тебе или нет.
– Еще как годится, – сказал Вернон.
– Ты так же умеешь обхаживать красоток, как я разбираюсь в «кадиллаках», – Бобби поднялся и пошел к выходу. – Пойду вздремну.
Бейб все размышляла о подарке.
– А что, если ей подарить какое-нибудь домашнее животное? Мне всегда хотелось кого-нибудь завести, но Бобби мне не давал. А если козочку? Тут у одного парня из трейлерного лагеря есть чудесный козленочек, и он его продает. Это было бы необычно. У женщин всегда проблемы с очистками, а коза наверняка с ними разберется.
Идея Вернону сразу же понравилась. Самое удобное в этой мысли было то, что подарок был под рукой. Он мог его сразу же купить и отвезти. Он дал Бейб на чай целый доллар, не за то, что сосиски были какие-нибудь особенные, а за помощь в решении проблемы.
– Ты меня так избалуешь, – заметила Бейб, поглядывая на доллар. – Если хочешь знать правду, Бобби думает, что я в тебя влюблена. Хорошо, что ты наконец откопал себе подругу. Я уж вышла из тех лет, когда он колотил меня за каждые долларовые чаевые.
Вернон расхаживал между трейлерами, пока не набрел на тот, перед которым был привязан козленок. Это была маленькая белая с коричневым козочка: заспанная женщина в розовом халате продала ее за тридцать долларов, по сути даже не проснувшись. В семь часов утра «линкольн» с Верноном и козочкой на переднем сиденье уже подкатил к дому Авроры.
Вернон весь дергался. Чем дольше он обдумывал положение, тем очевиднее становилась его безнадежность, кроме того по размышлении он стал сомневаться и в козочке, которая начала жевать кожаные чехлы на сиденье.
Пока он суетился в машине, из двери дома вышла Аврора. Она была босиком, в ярко-голубом халате. Должно быть, она шла за утренней газетой и заметила «линкольн», стоявший на обочине дороги, когда дошла до середины покрытой утренней росой лужайки. Она, казалось, ничуть не удивилась. Ее лицо осветилось улыбкой, какую Вернону не доводилось видеть никогда, во всяком случае, ему никто так не улыбался.
– А, это вы, Вернон, – сказала она. – Какой вы деятельный. Этот козленок случайно не для меня?
– Вам не обязательно его брать, – ответил он, озадаченный тем, что она так быстро заметила подарок.
