Джейн Кренц - Амариллис
— Ничего подобного раньше не видела, — призналась Амариллис. — Напоминает сад великана. Все растения неправдоподобно большие.
— Предыдущий владелец дома, талант седьмого уровня, был ученым-садоводом, проводившим эксперименты с растениями. Все здесь напоминает мне острова, поэтому я и купил этот дом.
Колоннада массивных деревьев с веерообразной кроной заканчивалась у дома, не уступавшего саду своим причудливым видом. Амариллис разглядывала его с открытым от изумления ртом. Изящные шпили, резные колонны и высокие башни купались в серебристом ночном свете. Стиль нельзя было спутать ни с каким другим. Здание относилось к периоду Ранних открытий, что определяло его возраст почти в сотню лет.
Это было время первых путешествий по неизведанным водным просторам Сент-Хеленс. Энтузиазм, оптимизм, большие надежды — вот что характеризовало духовный настрой общества той эпохи, нашедший отражение в возвышенности и некоторой вычурности стиля.
Амариллис с интересом рассматривала каменный водопад ступеней, ведущих к покрытым резьбой дверям парадного входа. Это был дом Лукаса. Она не могла себе представить его живущим в таком фантастическом творении архитектуры. И все же это причудливое сооружение подходило для него как нельзя лучше. Сам он необычная личность, и дом его не походил на остальные.
— Как ты находишь время присматривать за таким огромным домом и садом?
— У меня нет на это времени, — чуть заметно улыбнулся Лукас. — Садом занимаются несколько садовников, а в доме днем работает целый штат прислуги.
Амариллис покраснела от своей наивности.
— Я все время забываю, что ты богат. — Она смущенно кашлянула. — Удивляюсь, что тебе не предлагали организовать экскурсии по дому и саду.
— Общество охраны памятников пыталось добраться до дома, ты же знаешь, что это за публика. Все, что старше пятидесяти лет, для них уже памятник старины. Я им ответил, что мы обсудим вопрос с экскурсиями, если дела со «студнем» пойдут из рук вон плохо.
Последовало молчание.
— Мне нужно домой, — попросила Амариллис. — Я должна кое о чем поразмыслить.
— О Гифорде Остерли?
Она замерла от неожиданности.
— Ты успел заметить его имя в записях?
— Не забывай, я вырос в джунглях. — Он невесело улыбнулся, задумчиво глядя в полумрак. — Меня с детских лет приучили к наблюдательности.
— Да, конечно, — она не знала, что еще сказать.
— Зайди в дом, Амариллис, нам нужно поговорить, — пригласил ее Лукас, открывая дверцу машины.
— Не знаю, почему его имя оказалось в записях профессора Ландрета, — говорила Амариллис, расхаживая по просторной гостиной с высокими потолками, отделанной в старом стиле. — Не могу найти разумного объяснения. По словам моих университетских знакомых, около двух месяцев назад между Гифордом и Ландретом произошло серьезное столкновение, из-за чего Гифорд подал заявление об уходе. Во всем этом столько неясного.
— Возьми, — Лукас подал ей маленький бокал, — попробуй.
— А что это? — Амариллис нахмурилась, взглянув на темную, пряно пахнущую жидкость.
— Коньяк из лунного дерева.
— Боже милостивый, да ведь он же страшно дорогой. — Амариллис крепче сжала бокал, словно боясь расплескать легендарный напиток.
— Не беспокойся, — улыбнулся Лукас, — я берегу его для особых случаев.
— А-а! — Она осторожно вдохнула стойкий запах. — Большое спасибо, но, правда, не стоило его открывать.
Для Амариллис коньяк из лунного дерева казался чем-то невероятным, сказочным. Конечно же, ни у кого из ее родственников в Лоу-Белли никогда не водилась такая роскошь. Причина уникальности и необычайно высокой стоимости напитка заключалась в том, что его производство ограничивалось особым режимом плодоношения лунных деревьев. Плоды появлялись на них в тех редких случаях, когда происходило полное затмение обеих лун Сент-Хеленс: Челана и Якимы.
Ученым-ботаникам не удалось установить природу синергетической связи между находящимися в стадии затмения лунами и механизмом образования плодов. Все попытки выращивать и заставить плодоносить лунные деревья в искусственных условиях потерпели неудачу.
— Пей маленькими глотками, он очень крепкий, — посоветовал Лукас.
— Да, я знаю. — Амариллис чуть пригубила свой бокал, и у нее тотчас перехватило дыхание: рот обожгло, словно огнем, но вслед за этим она ощутила необыкновенную сладость.
— Понравилось? — спросил Лукас.
— Вкус очень своеобразный, — ответила Амариллис и снова заходила по комнате.
— Ты собираешься поговорить с Остерли, я правильно угадал?
Амариллис остановилась у окна и стала смотреть на призрачный сад.
— На мой взгляд, мысль не блестящая, хотя понимаю, что бесполезно тебя в этом убеждать.
— Я должна с ним поговорить.
— Почему?
— Потому что он, возможно, последний, с кем разговаривал профессор незадолго до своей гибели.
Лукас со стуком поставил на стол недопитый бокал. Он пересек гостиную и подошел к Амариллис.
— Все это зашло слишком далеко. Оставь это дело, не вмешивайся. Не нужно тебе заниматься расследованием гибели Ландрета.
— Я уже не могу остановиться, — прошептала она. — С того момента, как я узнала манеру работавшего в паре с Шеффилдом, меня не оставляет какое-то гнетущее чувство. Можешь считать это интуицией концентратора.
— А я вижу в этом недостаток здравого смысла. Однажды я уже говорил и теперь повторяю снова, но, скорее всего, напрасно, обратись в полицию, если действительно считаешь, что есть основания для повторного расследования несчастного случая с Ландретом.
— Я не могу идти в полицию, пока у меня нет убедительных доказательств.
— А ты уверена, что нет другой причины, по которой ты отказываешься идти туда? — Лукас положил ей руки на плечи и повернул к себе лицом.
— На что ты намекаешь?
— Я понимаю, что ты хочешь найти всему объяснение, но мне начинает казаться, что тебя пугает правда, которая может открыться. Возможно, тебя беспокоит, что в этом деле окажется замешан кто-либо из твоих знакомых.
— Ты считаешь, что я стремлюсь утаить истину, защищая чьи-то интересы?
— Если тебе небезразличен этот человек, то так и есть. — Лукас взял в ладони ее лицо, его пальцы нежно скользнули по ее щеке. — Мне кажется, чувство преданности в тебе сильнее чувства профессиональной ответственности.
— Это тебя не касается, Лукас.
— Вот именно. — И он закрыл ей рот поцелуем, лишая возможности что-либо возразить.
На следующее утро секретарь проводила Амариллис в шикарный кабинет Гифорда. Увидев ее, тот вежливо поднялся.
