Дороти Уошберн - Свет с небес
— Черт возьми, Рыжик, клянусь, ты варишь лучший в мире кофе!
— Я покупаю лучшие в мире зерна. Что сказал твой друг?
— Сказал, что кинжал на фотографии является грубой копией кинжалов, которыми пользовались турецкие хашшашины.
— Кто-кто… хаш…
— Хашшашины. Это, должно быть, арабское название. Означает нечто среднее между убийцей и изувером. О’Брайен говорит, что во времена крестовых походов хашшашины были чем-то вроде тайной секты. В любом случае, раз на нашем фото изображена грубая копия оригинала, значит, мы имеем дело не с музейным экспонатом.
Эллис выдвинула стул из-под стола и бессильно опустилась на него.
— Мне это совсем не нравится.
— Честно говоря, мне тоже. — Нейл отхлебнул еще кофе.
— Пентаграмму и копию кинжала когда-то использовала какая-то секта помешавшихся на наркотиках убийц, — помолчав, сказала Эллис. — Это совсем не весело.
— Если только это как-то связано друг с другом, — заметил Нейл, хотя внутренний голос подсказывал ему, что уж в этом-то сомневаться, увы, не приходится. — Ты ведь видела этот кинжал раньше? Не так ли?
Эллис, судорожно вздохнув, подняла глаза.
— Мне кажется, да, — выдавила она. — Когда… когда я увидела фотографию, мне показалось, будто меня ударили… Но, правда, я не могу объяснить этого. — Она зябко поежилась, почувствовав внезапный озноб. — Но зачем кому-то… Разве одного раза не достаточно?!
Боль, прозвучавшая в этих словах, пронзила Нейла. Теперь он твердо знал, что Эллис кто-то преследует. Никому не придет в голову шутки ради подделывать старинный кинжал. После разговора с О’Брайеном Морфи терзал один вопрос — кому на свете могло понадобиться преследовать мисс Эллис Гудинг?
Ведь в ее жизни не было даже никакого любовного романа, а значит, не могло быть и разгневанного отставкой любовника.
Но теперь он понял. Ужас, охвативший женщину при виде кинжала на фотографии, подсказал ему ответ.
Эллис Гудинг преследует человек, который едва не убил ее десять лет назад в Берли.
2
С наступлением ночи буран усилился. Беспрестанно дребезжали стекла, по комнатам разгуливали сквозняки. Густая снежная завеса скрыла от глаз окна соседних домов.
Эллис плотнее задернула шторы в гостиной позади разряженной елки и устроилась с книгой на диване. Нейл сразу же после ужина ушел в кабинет, сказав, что ему срочно нужно позвонить. Прошло два часа, и теперь звонить начали ему. Эллис осталась одна, мучительно мечтая забыть все, что узнала о кинжале.
Она думала, что чтение отвлечет ее, но почувствовала, что слишком измучена и хочет только одного — уснуть. Но боялась, что если закроет глаза, то кто-то набросится на нее из темноты… Воображение уносило ее в прошлое и напоминало то, что произошло вчера между ней и мужчиной в соседней комнате. Зажатой между Сциллой страха и Харибдой томления, Эллис было не до книги — она едва могла сидеть спокойно.
Ей не хватало слов, чтобы выразить блаженство, которое она познала благодаря Нейлу, и мужества честно признаться себе, что отдала бы все на свете за то, чтобы он только вошел сейчас в комнату и обнял ее. Она жаждала его ласк, томилась, мечтая о его поцелуях… Теперь-то, после прошлой ночи, она точно знала, что такое настоящее желание.
Но она Нейла совершенно не интересует… Какую боль причиняла Эллис эта мысль! Конечно же, его оттолкнуло ее вчерашнее признание. Кому нужна женщина, не способная к материнству! Как еще объяснить то, что с прошлого вечера он обращается с ней как заботливый брат! Но если теперь Нейл знает, что она не может забеременеть, что же мешает ему безо всякого риска утолить ее желание? Только то, что неполноценная женщина не может быть привлекательной для мужчины.
Эта мысль причиняла Эллис невыносимую муку, но она упорно заставляла себя смотреть правде в лицо. Лучше гордиться своей честностью, чем строить воздушные замки. Это, кстати, полезно во всех отношениях. Какая разница — переспит ли он с ней потому, что это безопасно, или будет избегать ее по той же самой причине! Все равно он уйдет. И все равно она обречена на одиночество.
Так что гораздо лучше видеть все, как есть, чем убеждать себя в том, что она такая же женщина, как и остальные.
Эллис напомнила себе притчу о бедном сапожнике и его дочке, которые были совершенно счастливы до тех пор, пока богач не пригласил их к себе на один день… До сих пор Эллис только догадывалась, что потеряла, теперь же знала все до конца. Так что, если впредь они и будут заниматься любовью, она будет знать правду. И эта правда отравит ей остаток жизни…
Морфи повесил трубку и сцепил руки на затылке. Он столкнул камень с горы, и теперь оставалось только ждать, что последует дальше. Вечер пятницы, тем более предрождественский, не лучшее время для обращения за информацией в розыскные агентства. Закон, конечно, не должен спать, но может позволить себе слегка вздремнуть в это время.
В департаменте полиции Берли вняли его настойчивой просьбе, пообещали достать папку с делом Эллис Гудинг из архива и утром выслать экстренной почтой.
Ему удалось уговорить своего приятеля в Организации по борьбе с наркотиками послать срочный запрос в центральную картотеку. Если турецкий кинжал или упоминание о нем всплывало в какой-нибудь криминальной хронике, то к завтрашнему вечеру Нейл будет знать об этом.
Кроме этого, к завтрашнему вечеру он будет знать, есть ли у кого-нибудь из жителей округа темное прошлое за плечами. Тогда можно будет приступить к настоящему расследованию.
Со вздохом Нейл откинулся на спинку кресла и закрыл глаза, ожидая, когда утихнет резкая боль в пояснице. Надо бы позвонить Фрэнку домой и ознакомить его с подробностями. Вполне возможно, шериф обидится, когда узнает, какую активную деятельность он развивает за его спиной. Но Робинсон должен будет понять, что нельзя вести переговоры из кабинета, где слишком много любопытных. Фрэнк оценит его стремление сохранить покой Эллис. А кроме того, в отличие от своих помощников, шериф не был склонен к сплетням.
Надо постараться, чтобы Эллис не услышала их разговора. Она и без того напугана, так пусть этот страх служит гарантией ее осторожности, а вот о подозрениях Нейла она не должна ничего знать.
…А прошлой ночью… Морфи чертыхнулся и выпрямился. Снова разболелась спина. …Эта женщина — само искушение. Она так неопытна, так беззащитна перед водоворотом новых ощущений, так страстна, что завладела всеми мыслями Нейла.
Он никогда больше не коснется ее. Вчера, когда Эллис кинулась утешать его, Нейл не устоял перед ее близостью и своим слишком долго подавляемым желанием, но вечером, когда она захмелела от бренди, он обязан был воздержаться от соблазна. Ведь тогда он уже взял себя в руки, и то, что случилось, уже нельзя оправдать помешательством от горя. Нет никакого объяснения тому, что он усадил ее себе на колени… кроме разве что страстного желания. Кроме того, что долгие годы никто не волновал его так, если вообще когда-нибудь волновал. Помимо всего, Эллис Гудинг может совратить и святого — не то что Князя тьмы.
