Маша Царева - Блондинки предпочитают джентльменов, или Глупа, одинока, опасна

– Да уж, давненько, – подтвердила я, отойдя на шаг и поправив волосы, – ты изменился. Похорошел.

– Ты тоже. Такая взрослая стала.

– Хочешь сказать, постарела? – дружелюбно уточнила я. – Как бы не так. Не дождетесь.

– Да я не это имел в виду… Шурка.

– Ну и как Калифорния? – светски спросила я, нарочно бросив беглый взгляд на часы. Пусть видит, что перед ним не прежняя Саша, готовая забросить все дела ради праздной беседы с ним, а деловая женщина, особа, снискавшая невероятный социальный успех. Как назло, мне никто не звонил. Эх, не подумала об этом раньше, надо было договориться с Адой или Веркой-соседкой, чтобы они мне позвонили, а я бы металлическим голосом сказала: «Эти проблемы в состоянии решить и мой секретарь!»

Понимаю, глупая идея. Во-первых, Эдик прекрасно знает, что я тружусь в редакции и никаких секретарей у меня и в помине нет. А во-вторых – ну откуда мне было знать заранее, что я его сегодня встречу?

– Полный порядок! Подходящий климат, приятные люди, море теплое… А ты как?

Я видела, что ему немного не по себе, и ликовала, смакуя его смущение. Так ему и надо. Наверное, я бы на его месте вообще сквозь землю от стыда провалилась бы, если бы вдруг наткнулась на человека, так несправедливо мною обиженного. А ему – как о стену горох. Смотрит, улыбается. И еще смеет спрашивать, как мои дела.

– Прекрасно! – с преувеличенным энтузиазмом воскликнула я. – У меня замечательная новая работа, и новая любовь, и куча новой одежды.

– Рад за тебя. У меня вот тоже…

– Новые штаны? – съязвила я. – Тебе идут. Хотя, на мой взгляд, чересчур обтягивающие. В Калифорнии так модно? Или ты решил сменить сексуальную ориентацию?

– Шурка…

– Да ладно, я в курсе. Ты же у нас теперь завидный жених. Между прочим, Леку я знаю сто лет. Могла бы давно тебя с ней познакомить.

– Да, она рассказывала, как на лекциях по античной литературе ты умудрялась, нырнув под парту, подкрашивать ногти на ногах, – слабо улыбнулся Эдик, – я сразу подумал – узнаю мою Шурку.

– Не твою, – и не подумав наградить его ответной улыбкой, поправила я. – Кстати, раз уж об этом зашла речь. Только ты не подумай, что мне есть до тебя дело, но все-таки… Почему ты мне ни разу не позвонил? Мы ведь даже не поссорились, ты просто уехал и исчез.

Он молчал, глядя в пол. Как двоечник, в очередной раз не выучивший отрывок из поэмы Пушкина «Евгений Онегин». Надеялся, дурачок, что его не вызовут к доске. Но не тут-то было – придется отвечать по полной программе.

– Шурка, хочешь сказать, что ждала моего звонка?

Я чуть не задохнулась от возмущения – ну надо же, наглость какая! По-моему, на блатном жаргоне это называется – переводить стрелки. Вместо того чтобы многословно оправдываться, падать на колени и осыпать мне руки до локтя мелкими виноватыми поцелуями, этот наглый тип смеет искать другую жертву. И лучшей кандидатуры, чем я сама, естественно, у него не нашлось.

– Что значит ждала? Конечно, ждала, мы ведь договаривались! – прошипела я. – Если ты не в курсе, мы собирались пожениться.

– И ты, правда, собиралась выйти за меня замуж? – задумчиво спросил он.

– Конечно, собиралась, я и кольцо твое носила, – я никак не могла взять в толк, куда он клонит.

– Насчет кольца не спорю, – криво усмехнулся мой бывший жених, – ты его носила, но только потому, что оно очень уж подходило к пряжке на твоих очередных новых туфельках.

Это называется – полный нокаут! Откуда Эдик знает про мое «тайное оправдание» – почему я приняла кольцо от нелюбимого человека. Уверена, я никогда не рассказывала ему о тех злополучных туфлях. И вряд ли он мог заметить их самостоятельно – ведь к моде Эдуард индифферентен.

– Но кто тебе ска… Я хочу сказать, какая чушь!

– Да ладно, – миролюбиво сказал он, – дело-то прошлое, можно и честно сказать. Ты ведь собиралась меня бросить, Шурка. Вот я и решил самоустраниться, чтобы не создавать тебе проблем.

– Но откуда ты зна… То есть глупости какие! – неумело защищалась я. – Все это беспочвенные догадки. Тебе никто не мог проговориться, потому что…

– Потому что об этом никто, кроме тебя самой, не знал, – закончил он за меня.

– Вот именно. Так что ваша версия никуда не годится, молодой человек.

– Ну вот, теперь ты играешь в прожженного прокурора, – улыбнулся Эдик, – ты права, никто об этом не знал. Кроме бумаги.

– Что?

– Ты забыла о дневнике. Ты же ведешь дневник, Шурка. И записываешь туда как важные мысли, так и полную дурь. Признаться, мне едва удалось откопать информацию о самом себе среди рассказов о сумках из новой коллекции «Барберрис» и рецептов низкокалорийной еды.

– Ты читал мой дневник?! – возмутилась я. – Да как же ты посмел?! Это же мой дневник, это личное!

Я так разнервничалась, что сорвалась на крик. Эдику пришлось успокаивающе похлопать меня по плечу, чтобы напомнить, что мы находимся в общественном месте. Более того – в коридоре редакции программы, где честно трудится его – черт возьми! – без пяти минут законная супруга, эта выскочка Лека Спиридонова!

– Это непорядочно, – страстным шепотом продолжила я, – низко и подло!

– Знаю, – развел руками Эдуард, – но что мне оставалось делать? Я и раньше знал, что у тебя есть этот дурацкий дневник. Но не придавал этому значения. А потом, когда ты стала такой холодной, я решил… Я решил, что вдруг там я смогу найти ответ, почему так произошло. И я не ошибся. В дневнике было написано, что тебе со мной скучно!.. – помолчав, он повторил: – Скучно!

– Но это же… Я ведь… Ты меня неправильно… – Я никак не могла решить, с каких именно слов стоит начать длинный пламенный монолог в свое оправдание. В голове вертелось: «Угомонись, Кашеварова, он прав, он прав!» Но и желание выглядеть невинной не давало мне покоя. Что же это получается – кругом не права одна я?

– Я ни в чем тебя не виню, – смягчил тон Эдик. – Шурка, пора бы тебе признаться самой себе, что мы просто не подходили друг другу. Ты поняла это первой. А я все никак не хотел понять, – он опустил глаза, – но потом встретил Ольгу. И она изменила всю мою жизнь.

– Ольгу? – непонимающе переспросила я. – Какую еще Ольгу?

– Ты называешь ее Лекой, – снисходительно пояснил Эдуард, – но мне имя Ольга как-то больше нравится.

– А я даже не знала, что ее Ольгой зовут, – пробормотала я, – все Лека и Лека… Я рада за тебя. Нет, правда рада.

Он недоверчиво на меня посмотрел.

– Знаешь, я ведь тоже встретила человека, который мне небезразличен, – подумав о Волгине, я даже раскраснелась. Мне казалось, что я до сих пор чувствую запах его одеколона.

За моей спиной послышался бодрый стук каблучков. Казалось, с каждым шагом их обладательница выстукивает аксиому – я счастлива. Я обернулась. К нам приближалась Лека, то есть, простите, Ольга.