Сьюзен Виггс - Берег мечты

Внизу, на лодочной станции, был виден высокий сноп ярких искр. Нина ахнула и выдернула руку.

— О боже, неужели пожар?

Они бросились вниз, но, подбежав, остановились как вкопанные. Это был не пожар, работал сварочный аппарат. Некто в рабочем костюме, опустив на лицо защитный экран, заваривал швы на лодочном подъемнике.

— Грег?! — крикнула Нина. — Что ты делаешь? — Она не видела его лица, закрытого опущенным защитным экраном, но кто еще это мог быть в такое время!

Она крикнула еще раз. И еще. Наконец, человек выпрямился. Сейчас он был похож на серийного убийцу из фильма ужасов, огромный, с закрытым забралом, с газовой горелкой в руке. Вот человек поднял щиток, и лицо осветилось мальчишеской улыбкой.

— Привет, Нина. — Он перевел взгляд на Нильса, и улыбка исчезла. — Это Нильс там с тобой?

— Нильс.

— О, извините, Нильс. Как дела? — И, не дожидаясь ответа, радостно объяснил: — Вот, ремонтирую подъемник.

— Вижу, — сказала Нина. Конечно, надо признать, она в последние дни сильно его доставала с этим подъемником.

— Но, Грег, сейчас уже десять часов.

— Я хотел закончить до твоего возвращения. Чтобы потом тебя не беспокоить.

Она повернулась к Нильсу:

— Хочешь подняться?

Грег снова включил горелку, из нее с шипением вырвался голубой огонь. Нильс отступил:

— Я лучше пойду. Береги себя, Нина.

Но ты же держал меня за руку! Вот тебе и романтичное продолжение свидания. Осталось лишь пожелать ухажеру спокойной ночи.

Он даже не стал утруждать себя стандартной в таких случаях фразой: «Я позвоню». Наверное, этот громадный мужик с горелкой автогена его не вдохновил, и Нильс поспешно ретировался к машине. Нина долго смотрела вслед удалявшимся красным огонькам. Потом повернулась к Грегу.

— Большое спасибо, — громко сказала она.

— Не стоит. Я закончил.

— Я вижу. — Она пробежала мимо него, поднялась к себе и захлопнула за собой дверь.

Испорченное свидание с Нильсом посеяло у Нины сильное сомнение по поводу Грега. Она действительно наседала на него с этим подъемником. И он его починил. Кажется, и придраться не к чему. С приближением дня открытия оба работали в сумасшедшем темпе. Спустя два дня после неудавшегося свидания с Нильсом она отправилась на пикник с Марти Льюисом, а вернувшись домой, вновь обнаружила у входа Грега, теперь он полировал точильным камнем устрашающего вида топор, рядом лежали мачете и огромный нож. Но окончательно все стало ясно после третьего случая. Она отправилась в кино с Ноем Шепардом, местным ветеринаром, потом они зашли выпить кофе. Вернувшись домой в компании ветеринара, она снова увидела Грега, он стоял у входа на лодочную станцию, увешанный старинными пистолетами, и держал в руках пороховое ружье. Все это оружие они нашли на чердаке.

— Черный порох, — объяснил он, — коллекционная вещь. Хотел опробовать, выстрелит или нет.

«Кошмар. Ну и шуточки». Ной вдруг достал мобильный телефон.

— У меня было сообщение. Надо перезвонить. Наверное, срочный вызов.

Нина про себя улыбнулась. Ной был очень хорош собой, крепкий, как скала, простой, без затей, обстоятельный и, кажется, без малейшего чувства юмора. Все это она успела выяснить, пока они пили кофе после кино. Конечно, приложив усилия, его со временем можно растормошить. Но Нина хотела настоящего свидания, a не прожектов на будущее.

Хотя она не находила Ноя подходящей кандидатурой, ей не нравилось, что Грег вмешивается в ее личную жизнь, вместо нее решая, кто ей подходит. Она демонстративно обняла на прощание Ноя, это было все равно что прижаться к скале, и попрощалась.

Он пошел к машине, и она сердито повернулась к Грегу:

— Мои поздравления. Счет три — ноль в твою пользу. Если считать еще и Шейна Гилмора — четыре — ноль.

— Почему Гилмора?

— Потому что ссора с ним у меня произошла в тот момент, когда он сообщил, что ты купил гостиницу.

— Ну и что?

— А то, что сегодня ты поставил рекорд. Меня провожал Ной, я хотела его пригласить войти, но ты сделал так, что он поспешно убежал и даже не попрощался. Грег по-мальчишески улыбнулся:

— Люблю рекорды.

Пока подрастала Сонет, Нине было не до свиданий. У нее не хватало времени даже подумать об этом. Сейчас она пыталась наверстать упущенные возможности. Ее теперь без конца приглашали мужчины, надо было сделать выбор. Но Ноя Шепарда она сама пригласила, ей он показался надежным и таким привлекательным, что невозможно было устоять. Правда, она разочаровалась в нем при ближайшем рассмотрении, но это было ее личное дело. И вот опять Грег со своими дурацкими пороховыми ружьями. Она почувствовала такую бессильную ярость, что в горле встал комок. Боясь перед ним расплакаться, она резко развернулась и пошла на пристань. Ей хотелось побыть одной, но уснуть она вряд ли сможет. Грег появился через минуту. — Так и не смог их привести в действие, — как ни в чем не бывало пожаловался он.

Она не была расположена обсуждать его проблемы, но плакать расхотелось, злость прогнала слезы.

— Ты сделал это нарочно. — Она резко повернулась, глядя ему в глаза.

Лунный свет падал на него сзади, и вокруг головы Грега образовалось нечто вроде нимба. Выражение глаз она так и не смогла разглядеть.

— О чем ты?

— Перестань притворяться, как будто не понимаешь. Ты не мой телохранитель. Нечего поджидать меня каждый вечер и выпроваживать всех моих друзей.

— Я тебя не подкарауливал. Просто вышел на улицу, чтобы опробовать ружья.

— Сегодня ружья, в прошлый раз это был мачете, в позапрошлый — сварочный аппарат. И каждый раз в то время, когда я возвращаюсь домой не одна.

Он хмыкнул:

— Ты права, я все заранее спланировал.

Она отступила назад, изумленная таким признанием:

— Ты что, специально их запугивал?

— Да, черт возьми!

— Но я не понимаю.

Он вдруг шагнул к ней, схватил за плечи и притянул к себе. От неожиданности потеряв дар речи, она только смотрела на него снизу вверх.

И вдруг, как по волшебству, нахлынуло безумие. У нее возникло чувство, что всю жизнь она сгорала от желания оказаться в объятиях Грега Беллами. А он уже целовал ее, и его поцелуй превзошел все ее самые смелые мечты, потому что действительность оказалась гораздо лучше. Голова закружилась, колени подкосились, она растаяла сразу вся и без остатка, хотя его объятие трудно было назвать нежным. Поцелуй был скорее груб и настойчив, подавлял ее волю и разум, и все равно она была очарована, покорена, потому что он не шел ни в какое сравнение с теми поцелуями, которые она получала прежде. Не говоря о том, что была к ним абсолютно равнодушна, и это еще в лучшем случае.