Лейла Мичем - Перекати-поле
По сравнению с тем ноябрьским днем сейчас было жарко, как в печке, но в остальном на ферме Харбисонов все осталось по-прежнему. Юноша с внутренней тревогой подъехал к переднему крыльцу, вся его развязность испарилась. Он позвонил и услышал, как миссис Харбисон идет открывать ему, но когда дверь распахнулась, только заморгал от удивления. С момента их последней встречи она постарела на много лет. Трей неловко прокашлялся.
— Здравствуйте, миссис Харбисон. Я приехал, чтобы забрать заказ моей тети.
Она выставила вперед свою руку в гипсе, ладонь и пальцы которой были привязаны бинтом к фиксирующей опоре.
— Что ж, как видишь, я тут немного пострадала. Упала на днях. Так что тебе придется помочь мне собрать яйца.
— Яйца? Где собрать?
— В сарае. Будешь идти за мной и держать корзинку.
Трей почувствовал, как кровь отхлынула от лица.
— Уфф, может быть, я в другой раз заеду, когда… когда вы будете чувствовать себя лучше?
— Я чувствую себя нормально. Это моя рука и ладонь чувствуют себя неважно. Обойди вокруг дома. Я встречу тебя с той стороны.
— Да, мэм, — ответил Трей.
Каменные ступеньки, калитка, задний двор — все было таким же, как сохранилось в его памяти. Бетонный столик для пикника и загон для барашка, который сейчас выглядел опустевшим, по-прежнему стояли на своих местах. Когда Бетти Харбисон спустилась по ступенькам с заднего крыльца и сунула ему в руки плетеную корзинку, закрытая сеткой задняя дверь хлопнула за ней точно так же, как в тот злополучный день. В руках у Бетти был еще и нож.
— Иди за мной. Дверь в курятник вот здесь. — Она указала ножом в сторону сарая.
Трей заставил себя войти внутрь.
— Мы построили загон для кур рядом с сараем, с входом изнутри, чтобы разные бродяги не могли воровать нашу птицу и яйца снаружи, — пояснила Бетти, обратив внимание на его мученическое выражение лица. — По такой жаре запах тут действительно сильный, но тебе просто придется с этим смириться. — Она вручила ему нож. — Тебе еще нужно будет помочь мне собрать помидоры и срезать несколько пучков розмарина, который я сушу здесь.
Она кивнула на балку, на которой они с Джоном повесили ее сына. На дальней стене по-прежнему виднелось прибитое распятие.
— Да, мэм, — сказал Трей, сглотнув подступившую к горлу рвоту.
Когда все необходимое было собрано, она сказала:
— Ты должен пройти со мной в кухню, чтобы помочь мне упаковать все, что я хочу послать твоей тете.
Трей был в ужасе. Он рассчитывал просто отдать чек, подписанный тетей, и подождать на улице, пока миссис Харбисон вернется из дома с яйцами и овощами. Под ее взглядом он чувствовал себя загнанным в угол и не знал, куда ему деться, но ее тон не терпел никаких возражений. Она, вероятно, была строга с Донни, как медведица, которая, не раздумывая, может дать затрещину своему детенышу, но в то же время всегда готова поддержать и защитить его. Сейчас в ней отсутствовало что-то, что было до того ноябрьского дня.
— Да, мэм, — сказал он.
Держа в руках корзинку, Трей проследовал за ней через заднее крыльцо в кухню и аккуратно закрыл за собой сетчатую дверь, словно боялся разбудить призрак Донни. Комната была большая и просторная, в ней приятно пахло, но атмосфера здесь напоминала ему пустую аудиторию, из которой все вышли. На большом круглом столе лежали два комплекта серебряных столовых приборов, обернутых в салфетки. На полке, заставленной кулинарными книжками, стояла фотография, на которой криво улыбался Донни, и ваза с цветами. Трей неловко стоял, проглотив язык, пока миссис Харбисон не забрала корзинку из его рук.
— Тебе нужно смыть грязь, — сказала она. — Воспользуйся этой раковиной. А я пока найду пакет для всего этого. — Она отмотала с рулона бумажное полотенце и протянула ему. — И еще… — Ее тон внезапно стал застенчивым, и она, не поднимая на него глаз, продолжила: — Я надеюсь, что ты не откажешься от орехового пирога. Садись за стол, я отрежу тебе кусочек.
Есть за ее столом? Там, где сидел Донни?
— О нет, мэм, я не могу этого сделать, — сказал Трей, чувствуя нарастающую в душе панику, от которой голос его начал срываться. Он вытащил из кармана чек. — Я только заплачу и поеду.
Она напряженно замерла, и губы ее вытянулись в тонкую линию. Ему хотелось застрелиться. Бедная женщина всего лишь хотела угостить мальчика кусочком пирога, а его отказ ударил как раз в то больное место, которое будет у нее болеть всегда. И это было ясно, как день, хотя она никогда в этом не признается.
— Пойду за пакетом, — вяло произнесла миссис Бетти и направилась в кладовую.
Может, нужно было сказать ей, что ему жаль ее сына? Если бы он это сделал, то мог бы проговориться. Он загладит этот момент потом. Когда она вернулась и начала складывать продукты в пакет уже без его помощи, Трей пролепетал:
— Миссис Харбисон, я…
— Вот. — Она вручила ему пакет. Потом выхватила чек из его пальцев. — Передавай своей тете спасибо от меня. Провожать не буду, дорогу ты знаешь.
— Да, мэм, — сказал он.
«Мустанг» Трея тронулся с того самого места, где он припарковал его в тот злосчастный день; из-под колес эхом разносился стук гравия, который ему никогда не забыть. Откуда-то снизу в грудь, к горлу, в голову поднималась волна жуткой тоски, и, отъехав немного от дома, он остановил машину, распахнул дверь и выскочил наружу, чтобы отдышаться. В ушах звенело жужжание летних насекомых — целый водопад осуждающих звуков. Прерия качалась и расплывалась перед глазами.
— Кэтрин Энн… — всхлипывал он, — Кэтрин Энн… Кэтрин Энн…
Когда она, открыв дверь дома ее бабушки, предстала перед ним, он посмотрел на нее покрасневшими от слез глазами и с трудом произнес слова, которые твердил по дороге сюда:
— Кэтрин Энн, я… мне очень жаль, прости меня. Я… я не знаю, что на меня нашло. Я — самое ужасное ничтожество на всем белом свете. Я так люблю тебя. Прошу тебя, пожалуйста, прости меня.
Ее смена в клинике закончилась. Эмма была в библиотеке. Кэти взяла его за руку и затащила в дом, где было прохладно благодаря работающему кондиционеру. Она позвонила в конюшню, чтобы отменить заказ на лошадь, проинструктировала Руфуса: «Ты, мой мальчик, остаешься здесь», — и повела Трея в свою спальню.
Глава 23
Трей находился в спортивном лагере университета Майами, когда купленный в аптеке тест на беременность подтвердил ее опасения. Словно бомба взорвалась у нее в голове. О нет! О Господи, нет! Когда облако пыли после взрыва этой бомбы улеглось, масштаб разрушений показался ей не таким уж катастрофическим. Она даже испытывала сдержанную радость. Беременность — это еще не конец света. Просто они с Треем поженятся раньше, чем планировали. Беременность обещала быть непростой, но и это не самое неприятное. Она лишится своих стипендий, поскольку они предназначены только для неженатых студентов. Учеба ее будет прервана, но есть много грантов и стипендий, на которые она может претендовать, и через год они будут очень кстати. Тем временем стипендии Трея хватит им на жизнь, да и тетя Мейбл не откажется помочь. У Трея сначала будут смешанные чувства. Такая ранняя женитьба и ребенок — это не то, о чем они с ним думали, но в конце концов он свыкнется с этой мыслью, возможно, даже будет в восторге от нее. Трей никогда не говорил с ней о детях, но она знала, как высоко он ценил семью, как трепетно дорожил отношением людей, которые его любят. А кто мог дать ему больше любви, чем его маленький сын или дочка? Ее бабушка и тетя Мейбл будут вне себя от радости. Джон будет просто счастлив стать дядей! Все это сплотит их, и они с Треем сделают это.
