Мери Каммингс - Край земли у моря
— Надеюсь, что нет. Но мне бы не хотелось, чтобы эти дни она находилась одна дома. И... пожалуйста, не говорите о моей просьбе никому — даже медсестрам. Кроме меня, об этом будут знать только Линк Дарин, сам охранник — и Карен.
— Хорошо, — решительно согласилась Лори.
Дел уже попрощался и направился к выходу — вопрос остановил его в дверях:
— Это из-за Рики?
Он резко обернулся.
— Карен вам рассказала?
— Нет. Просто такие повреждения при случайном падении едва ли получишь. Он хотел ее...?
— Вот именно.
Лори смотрела на него с недоумением: как он может так спокойно об этом говорить и ничего не предпринимать? Дел вздохнул — к сожалению, пока что он не мог ей ничего объяснить.
— Мисс Дензел, еще пара дней — и его не будет на заводе. А пока что, пожалуйста, не говорите никому и не спрашивайте меня больше ни о чем. И если встретите Рики, постарайтесь ничем не показать, что вы знаете... как он заработал эти ушибы.
Возвращаясь, еще с тропинки он услышал смех и учуял запах жареного мяса. Карен уже успела вытащить на крыльцо электрогриль, перекинув провод в окно, и сейчас раскладывала на решетке куски говядины. На столе стояла большая миска салата — очевидно, того самого, который он помешал ей делать днем, и не меньшая миска гуакамоле с чесноком и лимонным соком — дань местным традициям. Линк, пользуясь отсутствием начальства, распустил перья, рассказывая про то, как он героически сражался во Вьетнаме.
Дел отлично знал, как они там героически сражались против несчастных отпускников, которым хотелось просто как следует повеселиться. Ему и самому как-то пришлось удирать от военной полиции, выпрыгнув из окна одного сайгонского борделя, где его с приятелями чуть не замели за драку с морскими пехотинцами. Но портить чужую байку не хотелось, поэтому он дослушал все до конца, внутренне посмеиваясь.
Карен ушла за хлебом и еще какими-то приправами — воспользовавшись паузой, он негромко сказал Линку:
— Завтра с утра нужен один охранник — не из болтливых, лучше не местный и с оружием. В больницу, на весь день — якобы у него, скажем, солнечный удар. На самом деле там Карен будет, вместе с ребенком. — Покосился на Томми, спящего в коляске, и объяснил: — У Рики на нее зуб имеется, и я не хочу, чтобы она дома одна оставалась, пока он тут.
У Линка явно чесался язык поинтересоваться, что же произошло, но привычка к дисциплине взяла верх и он коротко ответил:
— Найдем, — но потом бросил на Дела вопросительный взгляд, все же, не удержался и недоверчиво спросил: — Это что, она его... к Лори отправила?
— Она. Руки распустил — ну и получил. — Дел поморщился — каждый раз при одном воспоминании об этом ему хотелось избить Рики, избить так, чтобы чувствовать его кровь на руках, а приходилось спокойно рассказывать да еще объяснять, почему он этого не делает. — Понимаешь — пока я не знаю, кто он, я его даже тронуть не могу, не то, что с завода выкинуть.
— Понимаю, — кивнул Линк.
Больше сказать он ничего не успел — Карен принесла тарелки, хлеб и стопку тонких лепешек и объявила, что можно начинать.
Они просидели до самой ночи — было весело и уютно, и не хотелось, чтобы этот вечер кончался. Съели все мясо, потом Карен принесла еще ломти овечьего сыра — оказалось, что их очень вкусно поджаривать, завернув в лепешку, а потом запивать пивом.
Уже за полночь отдаленные пронзительные вопли сверху заставили Карен встать — исскучавшаяся Манци напоминала, что ребенок должен спать в кроватке, а не неизвестно где! Линк тоже вспомнил о времена, и когда Карен через четверть часа вернулась, его уж; не было.
Она подошла, обняла Дела сзади и уткнулась носом в затылок. Он закрыл глаза, улыбнулся и вдруг вспомнил их первое утро вместе — давным-давно, уж; почти два года назад — когда Карен вот так же подошла и обняла его, и теплое дыхание щекотало ее ухо, и он сидел, зажмурившись и боясь шевельнуться, чтобы она не испугалась и не отодвинулась...
Постояв так пару минут, она выпрямилась и хотела, кажется, начать убирать со стола, но Дел перехватил ее и потянул к себе на колени.
— Посиди со мной немножко...
Ночь была тихая и очень темная. С улицы не доносилось ни звука — в поселке ложились спать рано. Карен сидела, глядя на звезды, и удивленно обернулась, когда он сказал:
— Завтра ты поедешь со мной на работу, вместе с Томми.
— Зачем?
— Я не хочу, чтобы ты была одна дома, пока Рики где-то поблизости. Я уже договорился с Лори, что ты побудешь в больнице — а вечером я заберу вас домой. Только не спорь, ладно?
Карен не стала спорить, только спросила:
— А что ты сказал Лори?
— Да, в общем-то, правду: что Рики к тебе приставал, поплатился за это и имеет на тебя зуб — и пока я с ним не разобрался, я хочу, чтобы ты днем не была одна дома. Про террористов она не знает, и ты ей не говори.
— Хорошо.
Как бы невзначай, он провел рукой по ее бедру — нож был на прежнем месте, в кармане. Вытащил, щелкнул лезвием — Карен тут же вскинулась.
— Отдай!
— Да я только посмотреть!
Покрутил в руках, попробовал спрятать лезвие и снова щелкнул. Нож был отличный, в этом Дел разбирался. Лезвие всего дюймов пять, с черненым рисунком в виде волчьей морды у основания — превосходной стали и остро заточенное. Медная кромка на тыльной стороне лезвия, медные головки. Рукоять — темно-зеленый нефрит с узором из медной проволоки. Вещица явно ручной работы и, судя по всему, сделана довольно давно.
Карен зорко следила за движениями его рук и, получив нож обратно, быстро сунула его на место, в карман.
— Давно он у тебя?
— Мак подарил перед объездом. Они с Томми любят такие... — и вдруг напряглась и умолкла. Встала, оперлась на край стола и, не оборачиваясь, спросила: — Кофе будешь?
— Давай.
Он не знал, что еще сказать — да и нужно ли что-то говорить?.. Прошел следом за Карен на кухню — она стояла, прижавшись лбом к стене. Обнял, попытался повернуть к себе — она замотала головой и заговорила, быстро и все так же глухо:
— Я все время забываю, а потом снова вспоминаю... Я писала ему все время обо всем интересном... и всегда знала, что могу позвонить, что он есть... где-то. И теперь, по привычке, смотрю на что-то и думаю: вот про это тоже надо написать— и про это — а писать уже некому... и всегда будет некому... всегда,— А я все равно с ним разговариваю... как будто...
«Как будто он живой» — понял Дел, хотя она больше не произнесла ни слова. Все-таки повернул, прижал к себе, надеясь, что его объятия принесут ей хоть какое-то облегчение. Kaрен не пыталась освободиться, лишь иногда слегка вздрагивала, как от холода.
