Оторва - Ольга Пожарова
Уж забрали бы эти гостьи своего болезного, да ехали бы в город…
* * *
— Я думаю, это потому что его кормила ты, а не я… — мама крутит в руках карандаш. — Понимаешь, у ребёнка прервалась связь с матерью и теперь он не сможет… Это как если бы к яблоне привить грушу… — делает широкий жест руками в воздухе и раскраска в виде мандалы падает с её коленей на пол…
— Мам, я ж не грудью его кормила… — пробую достучаться до хоть какой-то логики.
— Тем более… Лучше бы ты…
Аким, Василиска, Роник и я синхронно закатываем глаза…
— Нет, а что вы думаете, это всё… — снова широкий жест руками, словно мама хочет обхватить всю Вселенную. — Просто так…? Мы взялись ниоткуда и уйдем в никуда?
— В психушку мы отсюда, походу, уйдем… — шепчет Аким.
— Всё это… Любое наше действие… Любой жест или слово… Всё не уходит в пустоту и не пропадает в пространстве… И всё взаимосвязанно…
— Угу, — откликается Роник, — особенно поход в рощу и связь между тобой и Лёвкой…
— Роща… — мама достает из коробки несколько разноцветных карандашей. — Это место силы… Там всё становится на свои места…
— Может, тогда и правда, в рощу её? — шепчет Василиска.
— Мам… — даже не знаю, как вразумить-то её… — Вот мы были в той роще и что? Только проблем с соседями прибавилось…
Аж в носу защипало, как представила, чем наш второй поход для нашей же семьи обернуться может…
— Как что? — опять взмах руками и карандаши, взлетев в воздух, падают к маминым ногам. — Ты судьбу свою нашла!
— И судьба у меня — что ни день, от соседей отбиваться, да, мам?
— Почему? — пристально так на меня смотрит — Я про Тимофея…
— Нет, мам, про Тимофея ты ошибалась… — возражаю я. — Это не моя судьба…
— Твоя… Вот увидишь… — улыбается мне мама.
— А мы с Кимом тогда за просто так в роще в штаны понакладывали, получается? — Роник начинает собирать с пола раскраску и карандаши.
— Вы? — мама гладит его по голове. — Вы защитники… Воины Света…
— Ой, бляааа… — тянет шепотом Аким.
— Мам, — присаживаюсь на колени перед мамой, слегка отталкивая Роника. — Роща… Это просто много деревьев и всё…
— Но ты же слышала музыку, да? — мама и меня гладит по голове. — Ронь, мне нужно туда, я так чувствую…
Оборачиваюсь на Акима с Василисой, не зная, что делать…
— Роньк, там Тимофей к тебе пришёл! — заглядывает в комнату Глеб. — Выйти просит, а то ему по ступенькам больно подниматься…
— А ты говоришь, не судьба… — снова гладит меня по голове мама…
Роня
Оставляю маму на братьев и Василису и иду к Тимофею.
Раз человек с больной спиной через полдеревни пришёл, то точно что-то важное. Прям такое, что по телефону не скажешь…
Боюсь даже думать, что же у нас на этот раз?
Мать его змеёй обернулась и мне её расколдлвать нужно? Альбина в туалет провалилась? Дедулин Жучка ещё в кого-то переродился?
Есть, конечно, версия, что допекли наши гостьи даже мою бабулю и она всем на дверь указала, но первые три всё же кажутся более вероятными…
— Что случилось? — спрашиваю сразу, как только выхожу на крыльцо.
— В смысле? — и Тимофей только что глазками не хлопает.
— Ну, раз ты не позвонил, а пришёл, значит, у бабули с дедулей что-то из ряда вон произошло, да?
— Да нет… — и улыбается тут ещё. — Я просто к тебе пришёл…
Ах, да, я же забыла, что у него всё просто…
— Хотя… — тут же добавляет Тимофей. — Жучка всё же в Альбинкины туфли нассал…
Ну, слава Богу…
— А ещё бабушка твоя у деда «стратегический запас» нашла… А дед на меня всё свалил — сказал, что это моё… Но тётя Нюра его всё равно полотенцем отходила… А потом отец мой маме позвонил и они… Так, ладно, это неважно… А дед твой в сарае закрылся и там на что-то наступил и ногу ушиб… А ещё бабка какая-то приходила, тебя спрашивала…
Ну, вот, всё нормально у нас, всё как всегда, а то я уж испугалась, что как-то всё не так, тихо, мирно, без происшествий…
Но, с другой стороны, ничего такого, чтобы с больной спиной бежать, вроде как не случилось…
— Ронь, ты же можешь на полчаса или час… Или тут совсем плохо? — кивает головой в сторону дома.
Ох, а когда у нас тут было совсем хорошо…?
— Полчаса, наверное, есть… — зачем-то соглашаюсь я. Ну, минут тридцать Аким с Роником и с Василиской маму удержать от похода в рощу должны. Да и не пойдёт она без меня… — Только как со спиной-то с твоей?
— А заодно и спину мне намажешь? — тут же достаёт из кармана спортивок тюбик с мазью. — Я на всякий случай подготовился…
Подготовился он…
— А что ж, там некому намазать было? — не упускаю возможности поддеть.
— Так я об этом поговорить и хочу…
— Об этом-то что разговаривать — тут всё понятно… — спускаюсь по ступенькам. — Пойдём тогда, там скамейка есть возле яблони… Широкая… Ты на неё ляжешь, я тебе спину намажу и поговорим…
* * *
— Ронь, как бы глупо это не звучало, но это не то, что ты подумала! — выдаёт Тимофей сразу же, как только мы доходим до скамейки.
— Я подумала, что надо было шарф или платок шерстяной из дома захватить… — пытаюсь уйти от неудобной мне темы. Мне только, ко всему прочему моему цирку, не хватало только чужую личную жизнь обсуждать.
— Мама с Альбиной завтра утром уедут и больше сюда не приедут никогда! — разворачивается ко мне Тимофей и пытается поймать мою руку.
Отступаю на пару шагов, кивком указывая ему на скамейку.
— Это, конечно,
