Анна Карельская - Запретное влечение (СИ)
– Ты считаешь, что они стали бы молчать? Спускать нам всё с рук? Не в этот раз, Мими, – отвечает Уилл, и я ощущаю, как он напрягается всем своим телом. – Здесь что-то другое. Возможно, это даже нас не касается.
– Ты разве ещё не понял? – горько улыбаюсь я, поворачивая своё лицо к нему. – Ты рядом со мной, Уилл. А я не приношу счастья и везения.
Тяжело выдохнув, он больно кусает меня за тонкую шею. По позвоночнику проносится сладкая дрожь, а я закатываю от удовольствия глаза, но вовремя останавливаюсь. Шиплю и легонько толкаю его плечом. Уилл хрипло смеётся и снова возвращается к моей шее, пуская в ход губы.
– Тебя нужно как следует проучить за твой несносный язык.
– Ты снова переводишь тему, так? – хмурюсь я и дёргаю в сторону головой, отчего его сладкие губы соскальзывают с моей шеи. Мне совсем нечем дышать. От возмущения и оттого, что его пытливый рот покинул мою кожу.
– Послушай меня, Миа, – серьёзно говорит он и берёт моё лицо в свои руки. – Я никогда не оставлю тебя, понимаешь? Я не хочу докапываться ни до каких истин, моя истина – ты. Мы знали, на что идём. И ты, и я. Поэтому я не хочу убеждать тебя, что всё обойдётся. Не хочу тебе врать. Ничего не обойдётся, но я ни за что тебя не оставлю. – И снова эти бездонные и чистые озёра впиваются в меня. Таким глазам позавидуют миллионы, а они принадлежат лишь мне одной. Только на меня одну они могут смотреть с такой любовью и заботой. К горлу подступает ком. – Я просто хочу, чтобы ты чувствовала меня. Не сомневалась в моих словах, а верила. Давай мы просто перестанем накручивать себя? Просто будем жить.
Страхи, что затаились внутри меня, вдруг рассеиваются. Спокойный выдох – и лёгкие снова отлично выполняют свою работу. Мне больше не трудно дышать. Я мысленно усмехаюсь, понимая, что моя жизнь становится похожей на американские горки. Меня то бросают с бешеной скоростью вниз, то заставляют парить над облаками. И всё же, конечная станция внизу, но мне так хочется верить в лучшее.
Я улыбаюсь ему в ответ и легонько касаюсь своими губами его скулы. Он издаёт еле слышный, сдавленный стон. Мы встречаемся глазами, и мне снова хочется смеяться.
Рядом с ним – невыносимо хорошо. Невыносимо страшно. Невыносимо для маленького недоразумения ростом в сто шестьдесят сантиметров.
– Мама…
– Уехала к Мэтью, присмотреть за ним. Дилайла отправилась на последние процедуры перед родами. Отец ещё не вернулся, – сразу понимает меня брат, придвигаясь ещё ближе. – Не хочешь восполнить пробелы вчерашней ночи? – Его тон игрив и полон озорства, я не свожу с него глаз, внимательно наблюдая, как этот паршивец флиртует со мной. Где мой идеальный, послушный брат? Он канул в небытие вместе с моими комплексами. Он закусывает губу, сдерживая улыбку.
– Если восполнять их так усиленно, то мои грехи возрастут в десятки раз, – отвечаю я с напускным возмущением, ощущая внутренний прилив энергии.
– Брось, Мими. Мы уже давно у Него в долгу, – передёргивает он плечами. – Лучше ответь: мне послышалось или кто-то опять взялся за старое? Гром? Серьёзно? – хрипло смеётся брат и смотрит на меня с обожанием.
– Я лишь сказала, что он надоедал мне своим грохотанием, – отмахиваюсь я, придавая лицу угрожающий вид.
– Да, конечно, – кивает он, словно соглашаясь, но глаза по-прежнему смеются.
– Прекрати немедленно!
– Прости меня. Я ни в коем разе не должен был сомневаться в твоей смелости, – Уилл снова дразнит и чуть задевает мои губы своими. Лёгкое касание, а у меня уже начинает кружиться голова от такой пьянящей близости.
– Не должен был, – вторю я, не уступая ему. – И я никогда не боялась грозы.
Смешинки в его глазах слишком заразительны. Мы начинаем приглушённо смеяться – уверена, вспоминая один и тот же случай.
– Ты тоже помнишь тот день?
– Конечно. Разве можно забыть, с каким испуганным видом ты ворвалась в мою комнату впервые. Посреди ночи.
– Мне было пять, – возражаю я, толкая его в плечо.
– И всё же, ты чуть ли не намочила штанишки. Вся дрожала, как осенний лист.
Я сдерживаю свой рвущийся наружу смех и щипаю его за упругую и твёрдую задницу. Он перехватывает моё запястье и посылает предостерегающий взгляд. Зачем? Ведь, кажется, мы уже давно уяснили одну негласную закономерность: чем больше запретов, тем сильнее желание ослушаться. Я ухмыляюсь и медленно показываю ему средний палец, отчего Уилл едва сдерживает новый приступ смеха и удивления, резко кусая за него. Я взвизгиваю.
– Какого…?
– Будем искоренять твои дурные манеры.
– Начни с моей сексуальной зависимости одним смазливым спортсменом, – сквозь зубы злостно шепчу я.
– Такого уж смазливого? – выгибает он одну бровь и тянет моё запястье на себя.
Ближе.
Ещё.
Ещё один рывок – и он уже дышит мне в губы. Мои щёки загораются с новой силой. Что же насчёт мыслей, так там у меня творится нечто ещё более аморальное. Да, кажется, я просто больна им.
Наши души намертво сшили прочными, но невидимыми нитями. Узлы слишком крепкие, и их не развяжет никто. Никто.
Вдруг становится невыносимо душно. Хочется отворить эту проклятую дверь и впустить в тесное пространство комнаты бодрящую свежесть дождя. Уилл спускается ниже, проводя чуть влажным бархатом своих губ по моей шее, ключицам, останавливаясь на груди, что обтянута его старой голубой рубашкой. Я задыхаюсь, когда слышу шорох шин по нашему гравию и шум двигателя.
– Тихо. Я проверю, – шепчет мне на ухо Уилл и осторожно подкрадывается к окну, отодвигая штору. – Он не один. Значит, шансы, что сунется к нам, минимальны.
Я прикрываю глаза и вспоминаю все ругательства, которые припасены в моем арсенале.
– Иди к себе, Мими, пока отец ещё снаружи, – тихо молвит он, приближаясь ко мне. Тяжело вздохнув, я откидываюсь спиной на его подушки.
– Ну, мы ведь можем просто поболтать? Я частенько зависала в твоей комнате… и раньше.
– Вот поэтому и нельзя, – строго говорит он, но глаза его прикованы к моему оголённому животику, который случайно выглянул из-под задранной рубашки.
– Проводишь меня?
Уилл приподнимает брови и продолжает наблюдать за тем, как я не спеша потягиваюсь и поднимаюсь с его кровати.
– Хватит дразнить.
Снова запрет, который обязательно стоит нарушить. Я сладко усмехаюсь и прохожу мимо него, на ходу расстёгивая пуговички на тесной ткани. Он тяжело сглатывает.
– Ты хоть понимаешь, что вытворяешь, глупенькая?
Киваю в ответ, не сводя глаз с его губ. В эту самую секунду кровь в моих жилах закипает. Не знаю, как всё это объяснить словами, но я ощущаю сильную потребность. Это адреналин, который отправит нас на самую последнюю станцию порока. И Уилл следует за мной. Он неожиданно хватает край рубашки и дёргает её на себя. Ткань с треском покидает моё тело, оставляя меня лишь в крошечном нижнем белье цвета морской волны. В висках стучит от напряжения. Зрачки Уилла темнеют.
