Семь свиданий - Юлия Слада
Сейчас же под застывшим взглядом хотелось сжаться в комок. Пальцы было потянулись за платьем, но, тряхнув головой, Лена лишь неловко заправила мешающий локон и сглотнула.
— Гриша, всё в порядке?
Он отполз, назад прислоняясь спиной к витиеватой раме у ног. Прочистив горло, поднял серьёзные глаза, разглядывая лицо. Прищурил веки, отчего тёплый тягучий мёд застыл на дне зрачков, превращая их в мрачные омуты.
— У тебя фобия огня, — зачем-то вспомнил, безотрывно следя за девичьей мимикой.
— Ну да, — нервно пожав плечами, она ещё сильней смутилась, ничего понимая.
— Расскажи, как это произошло, — не просьба, а самый настоящий приказ.
— Сейчас? — удивлённо, отчаянно пытаясь сообразить, что случилось.
— Да, — твёрдо в ответ и, мотнув подбородоком, бросил: — этот шрам ведь от ожога?
— Ну да… — снова повторила совершенно растерявшись.
Она не знала, что происходит, но разительные перемены в настроении и холод, исходивший сейчас от сидевшего напротив парня, напугал настолько, что она решила ответить на его странный вопрос.
— Шесть лет назад в одном ресторане случился пожар. Меня задело, — поморщившись, прошлась пальцами по занывшей ключице. — Я тебе не нравлюсь такая? — очень-очень жалобно, но она ничего не могла с собой поделать. Подходившая к горлу обида сжимала его тисками, лишая возможности нормально вдохнуть.
— Нравишься, — также твёрдо в ответ, но, продолжая сидеть на месте, он мрачнел с каждой секундой абсолютно опровергая своим видом сказанное. Рот от напряжения побелел, едва разлепив губы, спросил: — как назывался тот ресторан.
— Гриша, я не понимаю к чему эти странные вопросы.
— Ответь.
— Я уже и не помню. Вроде бы — «Игра». Это было так давно…
Услышав название, парень взвинчено подорвался на ноги и не дав договорить тут же бросился к выходу.
— Гриша!
— Подожди меня здесь, мне надо ненадолго отлучиться.
Дверь захлопнулась, окончательно отрезвляя, и Лена, наклонившись, подобрала с пола своё красное платье. Нервно кусая губу в попытке не разреветься как дурочка, она дёргано втискивала себя обратно в наряд.
— Чёртово платье! — запутавшись в складках кое-как просунула голову в нужное отверстие и оглядев пустое пространство всё-таки горько расплакалась.
Она ненавидела реветь. С тех самых пор, как шесть лет, назад вернувшись домой с больницы, увидела в отражении своё обнажённое тело. Тогда хотелось не просто плакать, хотелось истерично выть, раздирая в клочья уродливую кожу. Но уже тогда Лена поняла, что без толку размазывать сопли, если это делу совершенно не поможет. Только действие и только результат. Вот что требовалось, чтобы решить проблему. С тех пор она всегда справлялась со всеми трудностями сама. Как бы тяжело ни было, закусывала губу, брала себя в руки и шуровала в нужном направлении.
И что сейчас?
От непонятной обиды сидит и размазывает эти самые слёзы по прохладным щекам. И из-за кого? Парня?
— Ну уж нет, — фыркнула через пять минут, поднимаясь на ноги, — Андрея хватило с лихвой.
Острый подбородок с упрямством выдвинулся вперёд. Губы до побеления сжались. Смахнув последнюю влажную дорожку, со злостью, подхватила обувь с сумкой и вылетела из комнаты.
— Я не уеду из этого дома, пока не поговорю с ним, — на ходу остервенело напяливая сапоги, периодически прыгая на то на одной ноге, то на другой, она неслась по узкому коридору и ворчала под нос. — А дальше пусть что хочет, то и делает!
Достало всё! Пора закончить этот бесконечный день, который растянулся как резина!
Часы в зале пробили ровно двенадцать раз, когда Лена фурией слетела по лестнице на первый этаж. Замерла, остановившись возле нижней ступени. Прищурив веки, огляделась. Мрак полностью поглощал пространство вокруг. И в этой оглушающей тишине только слышно как тикают часы и задувает не по весеннему сильный ветер на улице.
Нос уловил крепкий запах табака с ментолом. Глаза заметили в углу зала возле окна чьё-то шевеление. Щелчок — и в той части загорелся тусклый напольный торшер.
Старуха сидела в мягком кресле с прямой спиной и неспешно выпускала дым изо рта. Взгляд пронизывал до самой души, выискивая там потайные углы.
Гостья молчаливо подошла ближе, стараясь сдержать подступающий кашель, и только сейчас заметила, что с подлокотника все это время свисало аккуратно сложенное пальто. Её.
Пройдясь старческими пальцами по его поверхности, хозяйка дома снова затянулась. Смахнула пепел в ажурную тарелку, в которой уже скопилась приличная кучка окурков. И разлепив морщинистый рот, тихо прохрипела.
— Ты кого-то ищ ешь?
— Гриша где? — с вызовом.
— Кажется ваше свидание подошло к концу, дорогая, — и она вытащив из длинного мундштука остаток сигареты, вдавила его пальцами в пепельницу, безотрывно глядя на Лену своими стальными зрачками.
Лена
— Давай договоримся, — старая леди, отставив тарелку и мундштук на подоконник, чинно сложила ладони на своих коленях.
Посмотрела с вызовом (собственно, как и всегда) снизу вверх, кашлянула, прочищая горло.
— О чём?
Вслух. В то время как мысли в голове кружили только об одном:
«Если бы Гриша не смылся, всё бы обязательно случилось».
От тех картинок, которые вставали перед глазами, волна жара безустанно бегала по телу, зажигая уши и лицо.
Елена Генриховна, не догадываясь о том, что творилось в голове гостьи продолжала:
— Я расскажу тебе очень увлекательную сказку, а ты взамен выполнишь мою просьбу.
Лена, подхватив зубами нижнюю губу, размышляла. Ей бы Гришу, с ним поговорить, узнать что произошло. И если она сейчас просто проигнорирует его бабушку, пройдя мимо, это сильно ухудшит и без того плохо сложившееся о ней впечатление?
«Гадство, похоже, миновать молчаливо эту грымзу не удастся».
— Какой-то уж не очень равноценный обмен, — хмыкнула, оттягивая ненадолго время, чтобы дать себе возможность окончательно смириться с неизбежным.
— «Се ля ви», — старуха развела руками и впервые улыбнулась глазами. Отчего её облик немного преобразился: черты лица стали мягче, привлекательней.
Лена, которая уже была готова морально защищаться от нападок хозяйки дома, моментально сдулась. Запихав поглубже удивление, покорно прошла к лестнице и опустилась на нижнюю ступень.
Что ж. Если эта особа хочет поговорить, она её выслушает. По крайней мере, Лена точно задолжала за сегодняшний «нежданчик» в виде своей персоны и потрёпанных нервишек великовозрастной мадам.
— Я слушаю, — поправив полы многострадальной юбки, положила ладони на колени зеркаля позу старухи.
Та хмыкнула.
— Хм… ну что ж… по крайней мере, ты не глупа…
— Благодарю, взаимно.
Ааа! Капец! Челслово это вырвалось само!
Вновь подобралась, чтобы словесно отбиваться, как тут же озадаченно замерла. Кажется, Елена Генриховна после полуночи превращается из сварливой грымзы в обычную
