Два к одной, или все прелести одиночества - Алисия Крестовская
— Ты вся дрожишь, — Макс подхватил, лежащего между нами Бантика, и опустил на кровать за мной. — Давай-ка, дружок, я теперь её погрею.
Я удобно устроилась, прижавшись к мужчине всем телом. Все переживания сегодняшнего дня стали казаться чем-то далёким и не реальным. Как дурной сон.
— Ты правда жил в коммуналке? — начинаю разговор я, желая узнать о Максиме чуть больше.
— Да. С родителями. Лет до семи или восьми. Но я первый класс закончил, когда мы переехали. Знаешь, у меня остались только хорошие воспоминания о том времени.
— Правда?
— Да. В одной из комнат жил мальчишка года на два меня старше… Мы всегда играли вместе. Его мама по очереди с моей забирала нас из школы и кормила обедом. Помню, в комнате ближе к кухне жили муж с женой. Она по вечерам пела, а он на гитаре играл на кухне. Мама уж больно любила их слушать. А мы с другом, пользуясь моментом, тырили печенье из вазочки. А ещё там жил дядька дальнобойщик. Такой огромный, как шкаф. Я его трезвым не помню от слова совсем. Зато он рассказывал нам классные истории из поездок. Врал безбожно, но мы наивные дети верили. Было весело. А потом родители купили квартиру, и мы переехали. А это квартира твоей бабушки?
— Да. Я здесь жила и росла всё детство.
— До семи лет.
— Ага. До самой её смерти. Знаешь, какая она хорошая была? Она перед сном пела мне песни. Наверное, к семи годам я знала все советские романсы. А ещё она пекла очень вкусные пироги. И меня научила.
— Серьёзно? Ты же маленькая была.
— И что? Я запомнила всё. Даже рецепт сохранился. У неё были золотые руки. За всё, что она бралась — всё удавалось. Я сейчас понимаю, как ей было тяжело одной сидеть со мной, работать, создавать уют и поддерживать порядок в доме. Она была для меня главным человеком. Мама с папой приезжали только на праздники. На день рождения там, на Новый год. А она была всегда рядом. Меня, как-то и не смущало, что родители неживут снами. Бабушка мне заменяла всех. Я первый класс заканчивала, когда её не стало. Вернулась из школы, а ей плохо. Сидит, за сердце держится. Пока я бегала на кухню за таблетками, её не стало. Я прихожу, а она не дышит. Знаешь, я так испугалась. Позвонила в скорую и побежала к соседке. В квартиру рядом, где Юля жила. Я не понимала, как будет дальше. Милиционер хотел меня в детскую комнату милиции забрать, до приезда родителей, но соседка настояла, чтобы я ждала маму у неё дома. Я всё только думала, как я без бабушки буду, я же теперь совсем одна. Меня же в детский дом отдадут. А потом приехала мама и дядь Саша. Представляешь, я их испугалась. Дядь Саша был такой строгий, даже мама рядом с ним была более… Собранной какой-то. Я расплакалась и спряталась в кладовке. А потом подумала, знаешь о чём? Я подумала про нашего соседа сверху. Там жил бывший военный, строгих правил мужчина — Аркадий Наумович. Он всегда обращался ко мне по имени-отчеству, Анастасия Юрьевна и никак иначе. Всегда угощал меня ирисками и карамельками. Я вспомнила его слова о том, что люди любят послушных детей. А я была послушной. И поэтому он меня любил. Значит, я стану самой-самой послушной и мама с дядей Сашей тоже меня полюбят. Обязательно полюбят. Логичный план так ведь? Сейчас по прошествии лет, я понимаю, что ему очень нравилась бабушка. Ой, я что-то разболталась. Извини. Ты обрывай меня, если…
— Всё в порядке, Настён. Мне очень нравится тебя слушать. Так, что у него с твоей бабушкой роман-то был?
— Нет, вроде. Но если бы не я, у них могло, что-то получиться. Бабушка очень красивой была. Я как-нибудь покажу тебе её фото.
— Ты врачом захотела стать из-за неё?
— Да. Она была хорошей, если бы терапевт, к которому ходила не приём, вовремя отправил на обследование, то она осталась бы жива. Представляешь, сколько в этом мире хороших бабушек, которым нужна хорошая медицинская помощь? А сколько никому не нужных, одиноких старушек, которым нужно и внимание, и помощь? Я хотела помогать им, как бабушка всегда помогала мне.
Утыкаюсь носом в плечо Макса. От него вкусно пахнет одеколоном и чем-то ещё очень родным. Мне становится жарко. Видимо, температура начинает спадать. Максим целует меня в лоб и озвучивает мою мысль.
Я поднимаю на него взгляд и нежно целую в губы. Он довольно улыбается и отвечает на поцелуй. Мы так и засыпаем в объятиях друг друга. Сквозь сон чувствую, как Бантик топчется по мне, стараясь улечься между нами.
Утром я чувствую себя гораздо лучше. Слабость никуда не делась, но температура уже не такая высокая. Витамины, порошки, таблетки и к вечеру буду на ногах. Я сладко потягиваюсь в кровати, выбираясь из-под навалившегося на меня мужчины.
— Не ёрзай, — бурчит он. — Так ведь хорошо лежали.
— Мне жарко стало.
— То холодно, то жарко. На вас не угодишь, Анастасия Юрьевна, — улыбается Макс и тоже потягивается. — Доброе утро, красавица. Как себя чувствуешь, — спрашивает, трогая мой лоб ладонью.
— Доброе утро, — чмокаю его в щёку. — Гораздо лучше, только есть хочу.
— Это дело поправимое. Сейчас погуляю с Бантом и принесу тебе вкусненького.
— Давай ты погуляешь, а я нам кашу сварю?
— Тоже как вариант. Ты справишься?
— Максим, я не при смерти. Уж с кашей справлюсь.
Выпутываюсь из одеяла и топаю умываться. Сквозь шум воды слышу свист и недовольное «НАСТЯ!!!». Ой ей. Кажется, у меня проблемы.
— Что я натворила? — интересуюсь я, выглядывая из ванной.
— Я так понимаю, ты своей подруге блондинистой не отписалась, что всё хорошо? Да?
Упс! Я поджимаю губы. Забыла. Совсем вылетело из головы отписаться девочкам в чат. Там Света с Юлей уже напридумывали себе, Бог знает что.
— У меня семь пропущенных от Юли. Два звонка от Егора. И ещё одно предостерегающее сообщение от него же, что Юля знает, что мы вместе, и требует позвонить ей и сказать, что с тобой случилось.
— Я забыла… — пищу я, несясь в комнату к мобильному.
— Да, я уже понял, что ты забыла.
Но добежать до телефона мне не судьба. Как только беру в руки смартфон, даже не успеваю
