Неверная - Кира Романовская
Когда она попрощалась, послав тысячу воздушных поцелуев своей доченьке, и уже собиралась выключить свет, в дверь постучали.
— Чего тебе? — крикнула Ида, взбивая подушки и забираясь в постель.
Влад несмело зашёл, потоптавшись на входе, подошел к ней и встал около кровати. Его жена в это время поставила будильник на телефоне и кинула его на тумбочку, занявшись намазыванием кремом своих ручек.
— Ну? — поторопила она его.
— Вот твой новый телефон и наушники, замени. — глухим голосом сказал Влад и достал из кармана тот самый телефон, что приносил ей в больницу.
— Меня мой устраивает, спасибо.
— Нет, ты моя жена и будешь ходить с этим телефоном, а не с копеечной фигнёй.
— Ты достал меня уже, Влад, называть своей женой, когда мы одни. — вздохнула Ида. — Меня всю трясет от этого. И ты и я оба знаем, что это только формальность. Ты себя свободным почувствовал очень давно, а мне будто вздохнуть не даешь.
— Я не буду извиняться за то, что делал эти три года, я считал себя тебе не обязанным. — твердо сказал он.
— И не надо, в жопу Алине свои извинения засунь! — хохотнула Ида, скривив личико. — Забыла, ты уж уже засунул!
— Ида, не превращайся в мою мамашу, обратно волшебство не сработает! — повысил голос Влад, начиная терять самообладание.
— Она, наверняка, такой не была, когда замуж выходила, а потом встретила твоего отца, пожила с ним, натерпелась от него грязи и сама в ней же и утонула. Дура то я, в это во всё ввязалась! С тобой связалась! — выплюнула яд на Влада она.
— Ты что мучалась как-то? — нахмурился Влад. — Ты ни дня ни в чем не нуждалась, и мы были счастливы!
— Я теперь в этом сомневаюсь, всё было красивым фасадом, а что за ним скрывалось? — приподняла брови Ида. — Бордовые стены блевотного цвета!
— Ида, я…
— Не надо, Влад, избавь нас обоих от этого дерьма. — зашипела на него Ида. — Я не хочу ничего больше знать! Я не хочу знать, что ты прямо домой к нам шлюх водил, что ты весь свой офис спермой перепачкал, даже когда я там работала! Я не хочу знать! Мне уже всё равно! Я итак уже знаю, что ты за человек!
— И что я человек, Ида?! — заорал он на неё.
— Тот, которого я не знаю и больше не люблю! — кинулаона ему в лицо будто кусок тухлого мяса. — А всё, что было между нами когда-то — ненастоящее! Так, приторно счастливая картинка была, специально для меня, видимо. Я хочу об этом забыть, и забываю, так память работает, чтобы психика здоровой была.
Влад не выдал не единой мышцей на лице, что она только что выстрелила ему прямо в сердце, назвав нелюбимым.
— Я совершил одну ошибку. — процедил сквозь зубы он.
— Одну, потому что я о ней узнала? — полюбопытствовала его жена. — И ты никогда бы сам не признался. Никогда! Врал бы до последнего! И я бы так хотела тебя ненавидеть, но не могу, потому что я такая же. Только я вместо вранья молчала, боялась сказать, но сказала её всё равно, правду, которую знала. И я её приняла, я тебе ещё раз повторю. Я ей не горжусь, она отвратительна. А ты своей грязи смотрю не стыдишься, ну было и было, ещё и сверху добавил. Про подруг моих мог бы и промолчать, нервы жене поберечь.
— Мы договорились быть друг с другом честными, во всём, и я свое обещание держу. От этого наша с тобой жизнь зависит.
— Да точно, спасибо тогда, за честность, иди на хер по-честному!
— Ида! Попридержи свой язык! — рявкнул на неё Влад, теряя остатки спокойствия. — Ты у меня дома!
— Да, у тебя! И ты тут хозяин! Ничего моего здесь нет! Я же никто! — закричала Ида в ответ. — Я помню! Спасибо, что ещё раз напомнил! Может мне на улице поспать, как собаке подзаборной, которую ты, судя по твоим словам, не иначе как с помойки забрал?
— Ида, хватит! — заорал Влад и спахнул рукой с её тумбочки и телефон и тюбики с кремом.
— Давай, растопчи ещё! Вот он весь ты — без купюр! Топчи, ломай! Как все мои цветы в оранжерее! — ничуть не снижая тон, прокричала Ида.
Её сердце делало отчаянные кульбит в груди, а дыхание стало таким частым, что казалось она пробежала стометровку. Влад неожиданно резко успокоился, глубоко задумавшись.
— Твои цветы? В оранжерее? — переспросил он.
— Забыл? Тоже амнезия? — вздохнула уставшая от ругани Ида. — Влад, давай оба притормозим, завтра наш сын проснётся, а мы ещё лапшу не отрепетировали, что ему на уши будем вешать. Утром в машине обсудим, на свежую голову.
— Что произошло с твоими цветами? — снова переспросил он.
— Ты издеваешься что ли надо мной?! — мигом вскипела Ида. — Ты пил что ли тогда? Ничего не помнишь?
— Что случилось с твоими цветами?! — присел Влад на краешке кровати и пристально смотрела на неё.
— Они все валялись на земле, когда я вошла туда, вырваны с корнем из горшков, растоптаны были…
— Я этого не делал. Я вообще не знал, что это случилось. — замотал головой он. — Я забыл про твою оранжерею… Никто туда не входил после того, как ты ушла.
— Тогда кто, если не ты?
— Тот кому это выгодно, основной постулат римского права. — задумчиво сказал Влад и без тени гнева на лице посмотрел на свою жену. — Я виноват, во многом, и я прошу прощения, хоть ты и не простишь, я знаю. Мистер Х не просто был рядом с нами, он, думаю, жил с нами под одной крышей, цветочки его рук дело. Камеры тоже. Осталось выяснить, в каком состоянии ты ушла из дома в тот вечер. Скорее всего уже в невменяемом. Мне надо позвонить Филину.
Влад резко поднялся с её постели и направился прочь, но в дверях обернулся и сказал своё последнее слово:
— Я не бегу от своих поступков, Ида, я просто всё никак не могу смириться с их последствиями. Но как бы ни было, мы с тобой на одной стороне, а не против друг друга. Позлишься на меня потом, когда всё будет ясно. Я половину своей жизни жил в аду из ругани и скандалов, наш сын в них жить не будет. Я не допущу этого. Как бы я противен тебе не был, держи себя в руках. Я в свою очередь буду относится к тебе со всем уважением.
— Я что тоже тебе противна?
— Нет, Ида, конечно нет. — на
