Я купил тебя. Дорого (СИ) - Маша Малиновская
Утром же просыпаюсь от его нежного поцелуя в веки.
— Доброе утро, — говорю чуть охрипшим ото сна голосом. — Ты уже уезжаешь в офис?
— Нет, — стаскивает влажную футболку. Значит, только что вернулся из спортзала. Это ж сколько я проспала подряд-то? — У меня недельный отпуск.
— Вау! — подтягиваюсь и сажусь. Поджимаю на ногах пальцы и кайфую уже от того, что способна это сделать. — И чем же планируем заниматься всю эту неделю?
Не могу сдержать улыбку. Я рада, что в эти дни Демьяна будет больше рядом. Хотя, может, у него какие-то планы.
— Матвей сказал, — садится на постель рядом с моими ногами и привычным уже жестом мягко начинает массировать мои ступни через тонкое покрывало. А я чувствую это и наслаждаюсь, — что тебе не запрещены перелёты. Так что…
Он перекатывается прямо через кровать на свою сторону, а потом достаёт из тумбочки что-то.
Билеты!
— На Шри-Ланке, говорят, сейчас отличная погода, — улыбается словно Чеширский кот. — Думаю, на обратном пути проблем с регистрацией не возникнет, если за время отдыха ты сменишь фамилию.
От восторга у меня в груди сердце заходится. Я вскрикиваю от радости, встаю и делаю несколько шагов к Демьяну, а потом мы оба замираем.
— Вчера ещё хотела тебе сказать, — говорю тихо и улыбаюсь, опуская взгляд вниз.
Но вообще, сейчас я едва ли не подскочила с постели. И сделала это на автомате! Не задумываясь!
Анна точно отругает меня за спешность.
Меня немного пошатывает, но Демьян тут же подхватывает и прижимает к себе. Смотрит в глаза долгим взглядом, а потом коротко целует в кончик носа.
— Знаешь, Мила, ты действительно королева, — говорит негромко и внезапно серьёзно. — Стойкая, целеустремлённая, сильная. Именно такими в истории были все самые сильные и значимые женщины на престоле.
В животе становится щекотно от нахлынувшей нежности. И да, это я тоже чувствую! И словами не высказать, насколько это прекрасно!
— А ещё тебе пора уже стать Обласовой, — в глазах Демьяна вспыхивает огонёк. — Так что давай собирайся, вылетаем сегодня. Церемония назначена на завтра в Пиннавеле.
— В слоновьем питомнике, что ли? — усмехаюсь.
— Именно, — отвечает улыбкой. — Слон мне тебя вернул, так что пусть и брак скрепляет. Я ему, кажется, доверяю.
Демьян подхватывает меня на руки, и мы оба снова смеёмся до боли в скулах. А потом целуемся.
И кто бы только знал, насколько я сейчас счастлива…
50
Шри-Ланка великолепна. Тут даже добавить нечего.
Остров впечатляет меня во второй раз не меньше, чем в первый. Мы вроде бы совсем недавно были тут с Демьяном, но я невероятно соскучилась по этому райскому месту.
А ещё за это короткое время многое произошло. Изменилась не только наша жизнь, но изменились мы сами. Наши отношения.
Как будто прошлый наш приезд сюда стал знаковым. Точкой отсчёта.
Может, так и было.
И этот наш приезд тоже становится знаковым. Невероятно важным. Потому что мы больше не любовники. Не богатый мужчина и его, говоря прямо, эскорт. Теперь мы настоящая пара — жених и невеста.
Всё ещё жених и невеста. Но изменится это буквально через час, когда мы доедем до долины Пиннавела — питомника слонов.
Идея Демьяна пожениться именно там вызвала во мне невероятный восторг. Но самое важное во всём этом то, что он сделал это для меня. Запомнил, как в прошлый раз меня впечатлили эти невероятные огромные животные.
— Во время церемонии я не хочу быть в коляске, — шепчу на ухо Обласову, пока нас в открытом джипе везут к нужному месту. — Я выстою.
— Но если устанешь — скажи, — говорит строго. — Обещаешь?
— Обещаю, — киваю, а сама ведь знаю, что ни за что не сяду в коляску. Прости, любимый, но и ты это понимаешь, ведь так?
— Врушка, — улыбается. Конечно, понимает. — Тогда хотя бы позволь мне тебя поддержать, если станет сложно стоять.
— Хорошо, — улыбаюсь широко, и в этот раз не лукавлю.
Конечно, мне бы очень хотелось исходить тут много-много мест своими ногами. Взобраться на Сигирию, на башню храма Амбулувава, на пик Адама, пройтись вдоль чайных плантаций или же просто пробежать по кромке океана, чтобы ступни мягко вязли в белом песке.
Но я не могу. Я пока делаю лишь первые шаги и быстро устаю, поэтому всюду приходится ездить в инвалидной коляске.
— Ты обязательно ещё везде побываешь, трактористка, — ласково шепчет Демьян, заправляя мне прядь за ухо, когда я с грустью рассказываю ему о своих сожалениях. — Восстановишься, родишь мою дочь, и через год мы снова прилетим сюда.
— Дочь? — улыбаюсь, стирая со щеки слезу. — С чего ты решил, что у нас будет девочка?
— Просто решил, — пожимает плечами. — Не в этот, так в следующий раз.
— Вот это запросики! — теперь уже смеюсь.
— А ты как думала? — ухмыляется Обласов, а потом подхватывает меня с места, пересаживает к себе на колени, обнимает и кладёт ладонь на живот.
И вдруг мы оба замираем. Будто только сейчас в полной мере осознаём, что нас теперь будет трое. Что малыш там слышит нас, чувствует на каком-то особенном космическом уровне, хотя сам пока не может подать сигнал.
Демьян молчит, но я чувствую нутром, что он думает сейчас о том же, что и я. Что его накрывает восприятием новой действительности его собственной жизни.
Теперь всё будет по-другому. И для меня, и для него. Особенно для него, ведь Обласов привык жить иначе. Когда я только увидела его впервые, мне показалось, что в этом человеке полно тьмы. Не просто так ведь его Демоном в городе зовут.
Потом поняла, что у него есть душа, но она спрятана очень глубоко, под многолетними слоями попыток не думать о потере близкого человека, от бесконечного побега от боли. Он очерствел, закостенел в своей тьме.
Мне кажется, именно та ужасная авария на мосту сорвала с него этот бетонный саркофаг, обнажила душу. Он замер, когда ему сказали про ребенка и ждал моего решения. Не осудил бы, принял, если бы я выбрала реабилитацию, но мог снова захлопнуться.
Потому что потери — это больно. И я бы поняла его, правда поняла.
Я кладу голову Демьяну на плечо и втягиваю его аромат — аромат силы и решимости, твёрдости характера, за которым стоит та самая умеющая любить душа.
— Я не сказала тебе спасибо, — тихо шепчу, внезапно осознав, что так и не поблагодарила его.
— За что? — отзывается негромко.
— За то, что спас мне жизнь. Там, в реке. Если бы не ты, я ведь бы погибла.
