Нелюдимый (СИ) - Алена Февраль
— Тогда где? — шёпотом спрашиваю у тишины и тут же подскакиваю от воспоминаний.
Я у Кости. Это в его гараже я сейчас проснулась. И это с ним я провела прошлую ночь. Мурашки расползаются по коже, когда в памяти всплывают рваные кусочки ночи.
Душ принимали по очереди. Я попросила об этом Костю и он хоть и не хотя, но согласился. Кос помылся минут за пять, я даже не успела толком осмотреться в кухне, как он уже вышел.
— Я боялся, что ты снова сбежишь от меня, — толи в шутку, толи в серьёз сказал Кос, когда зашёл в кухню из душевой.
Растерянно улыбнувшись, я нашла глазами приготовленное полотенце и, стараясь не смотреть на полуобнаженного Коса, пошла в душ.
Пока я была в душе, мужчина приготовил чай и разложил на тарелке мелкие, словно гайки, сушки. Я была не голодная, но руки отчего-то дрожали, поэтому пришлось занять их солоноватыми сушками.
Кос уселся напротив и неотрывно наблюдал за мной. Смотрел без напряжения или накала, но под его взглядом я ещё больше нервничала и беспрестанно краснела.
— Почему ты всегда так смотришь на меня? — не удержавшись спросила я, — я помню твои взгляды… Будучи подростком я их ощущала на себе всё время… Да и потом…
Григорьев на минуту отвернулся, а потом тихо сказал.
— Раньше были разные мотивы, а сейчас… Сейчас я просто любуюсь тобой и не могу поверить, что ты добровольно здесь находишься.
— Добровольно?
— Ну да, — криво усмехается Костя и снова фиксирует взгляд на моих глазах, — ты сейчас не скована обстоятельствами, заставляющими оставаться рядом со мной.
Пока говорит, бесцельно водит ладонью по обнажённой груди, словно волнуется или переживает о чём-то. Меня же его манипуляции приводят ещё в большее волнение. Я также хочу гладить и ласкать горячее тело, окунаться пальцами в волоски на его груди… Но сказать об этом я не решаюсь. Зато говорю другое… Говорю, потому что вид его тела меня просто гипнотизирует.
— Как раз сейчас я скована одним очень весомым обстоятельством, — хрипло отвечаю я и неохотно отвожу взгляд от ладоней Григорьева.
И почему он кроме шорт ничего на себя не надел?
— Каким? — щурясь спрашивает Кос и откидывается на спинку стула.
Моим глазам открывается его живот и даже через темеые волоски я вижу, что его шрамы кардинально изменились. Стали глубже, краснее, изменили былой рисунок.
— Боже, — одними губами, беззвучно, бормочу я и вспоминаю слова Коса: «Это сделал я. Именно я сотворил эти отметины. И тогда… когда я узнал про тебя и суку Шкуратова… я расковырял все свои старые шрамы.»
Я неосознанно поднимаюсь со своего места и довольно медленно шагаю к Косте.
— Главное обстоятельство — это любовь, — вспоминая на ходу его вопрос, отвечаю я, — сейчас именно она определяет мои действия. Люблю тебя очень сильно и меня буквально разрывает изнутри от боли…
Я склоняюсь перед сидящим Косом на колени и он хмуро оглядывает моё сосредоточенное лицо.
— … от боли за твою боль, Костя.
Осторожно я оглаживаю неровные края шрамов и Костя вздрагивает, после чего поспешно отводит мои руки.
— Не надо! — через зубы цедит мужчина, но я не в силах остановиться.
Наклонившись, я покрываю его шрамы быстрыми поцелуями. Костя в ответ шумно выдыхает, но больше не старается отстраниться, поэтому я продолжаю.
Обласкав губами каждую зазубрину, каждую отметину, каждый зигзаг, я приоткрываю рот и начинаю очень медленно водить по шрамам языком. Неровная кожа под моим языком дрожит и покрывается мурашками, но это ещё больше распаляет меня.
— Брось, Кира, — сипло выдыхает Кос и я поднимаю голову вверх, — не нужно.
Его голос скатывается на хрип, а когда я опускаю глаза, вижу как его шорты ощутимо выпирают…
Пусть считает меня кем угодно, но я просто не могу остановиться. Я бросаюсь в омут с головой, когда провожу языком по твердости, скрытой тканью шорт.
Костя произносит что-то нечленораздельное и ловит ладонями моё лицо.
— Ты с ума меня сведёшь…
Я киваю, а сама трусь щекой об подрагивающий, скрытый от моих глаз, член.
Костя резко тянет меня вверх, чтобы посадить на колени и одновременно с этим я чувствую как мои трусики разрываются на части.
— Ты… любишь… их рвать, — рвано выдыхаю я и жмурюсь от резкого, максимально глубокого проникновения…
Мои воспоминания резко обрываются, когда темноту комнаты разрывает луч света из открывшейся двери. Я усиленно моргаю, чтобы привыкнуть к свету, и одновременно тяну одеяло на себя, чтобы прикрыться.
— Проснулась? — раздается из темноты и в комнате загорается слабый свет.
Костя включил ночную лампу и двинулся к кровати. Наконец разлепив веки, я замечаю, что мужчина был полностью одет. На нём была даже куртка.
— Мне надо уехать на час, не больше. А ты пока можешь ещё поспать, — присев на кровать тихо говорит Костя.
Я киваю, но через секунду спрашиваю.
— А куда?
Пронзительные Костины глаза ненадолго вспыхивают, но практически сразу он их отводит и сухо усмехается.
— Надо съездить… Раздать долги заинтересованным…
Он так странно, даже как-то жутко это говорит и тут же поднимается с кровати.
— Спи. Всё будет хорошо.
Глава 14
Наверное я всё-таки уснула, потому что когда в дверь начинают громко долбиться, я не сразу понимаю где я и откуда доносится грохот. Подскочив с кровати, я натягиваю брюки и тревожно осматриваюсь. В этот раз я сразу всё вспоминаю и пытаюсь вспомнить как зажечь свет.
Надо ли открывать или не стоит? Кости нет, я здесь не хозяйка… А если это что-то срочное или..?
Кое как пригладив растрёпанные волосы, я отыскиваю выключатель и сильно хромая добираюсь до гаражной двери. Собравшись с духом, я облизываю пересохшие губы и довольно громко спрашиваю.
— Кто там?
Стук резко обрывается и наступает тишина. Проходит не меньше минуты, когда грохот снова повторяется, но уже не такой громкий.
— Кира, это Диана. Открой быстро дверь. Это вопрос жизни и смерти.
Меня словно холодной водой облили, когда я услышала нервный, подрагивающий голос Фроловой.
Я колебалась совсем недолго. В голову стали лезть самые ужасные мысли — вдруг что-то случилось с Костей или ему срочно требуется моя помощь…
Покопавшись в конструкции замка, я не с первого раза, но смогла его открыть. Я даже не успела взяться за ручку, чтобы приоткрыть дверь, как её пнули снаружи и
