Утилизация (СИ) - Тася Тараканова
В момент, когда Саба навалился на меня, и я дергалась под ним, пытаясь выбраться, умудрилась увидеть себя со стороны, словно стояла за камерой, отстранённо наблюдая происходящее. Меня пронзила мысль не только о проекции, о собственной роли в создании врага, я подумала о неожиданном повороте, развязке, которая должна всё перевернуть с ног на голову, как автор, пишущий сценарий.
Сознание раздвоилось, так можно описать моё состояние. Коктейль из двух составляющих — игры и реальности, словно паровоз сошёл с рельсов, но не рухнул с насыпи, а летел по бездорожью в пространство, стелившееся ему под колёса.
Музыка продолжала играть, однако никто не импровизировал. Видимо, наш с Сабой «танец» оказался гораздо интересней их собственных. Заметив мой взгляд, девчонки, кроме Жанны и Вики, вновь принялись двигаться. Я оглянулась по сторонам, ища Лизу. Странно, что её не было на поляне, я не заметила, когда она ушла.
Около меня возник Арнольд, что не удивительно, как всегда после драки.
— Юленька, мне кажется, вы с Марком немного увлеклись.
Сабу зовут Марк? В моём мозгу охранник сросся с именем Саба, как зверь со своей кличкой. Меня неожиданно затрясло в беззвучном смехе.
— А фамилия у него Собакин?
Арнольд вытянул губы в трубочку, видимо, обдумывая, открывать или нет фамилию главного антагониста.
— Вообще-то Соболевский.
Я на минутку онемела. Какая красивая, дворянская фамилия, и какая уродливая кличка, полностью соответствующая натуре психопата.
К нам приблизилась Вика. Её лицо пылало неконтролируемой злостью. Я первый раз видела добрейшую Вику в состоянии яростного возбуждения.
— Арнольд Анатольевич, Саба бил Юлю, а вы спокойно на это смотрели!
Куратор укоризненно посмотрел на Вику, за спиной которой появилась хмурая Жанна. Она тоже хотела получить ответ, дешифровку «свободной импровизации» Сабы. Арнольд взглянул на подступившую к нему Жанну, неожиданно осознав в её лице угрозу своей физической безопасности. В его метнувшемся взгляде я разглядела испуг, который он постарался скрыть, приторно залепетав:
— Юля с Марком создали свою историю и продемонстрировали её нам.
— По-моему, это…насилие, — рыкнула Жанна.
Сейчас бы ей топор в руки, и Арнольдик бы с визгом бросился бежать прочь. Куратор отступил на шаг от воительницы.
— Жанночка, элементы…неоднозначных отношений между партнёрами присутствовали, не отрицаю. Но такова…правда жизни, не так ли? И, кстати, в заключении они смогли прийти к согласию.
Арнольд умел подменять факты словами, отмахиваться от обоснованных утверждений, увиливать от конкретики, заплетать мозги. Он бочком, чтобы не терять Жанну из вида, отступал к беседке, где лежал телефон.
— Нам нужен новый трек, сейчас поищу. А вы продолжайте, продолжайте… не останавливайтесь. А потом обсудим.
Переключение внимания — тоже известный трюк иллюзиониста.
— Настроение пропало, — ответила Жанна, сложив руки на груди. — Наимпровизировались!
Что-то доказывать Арнольду не имело смысла. Он никогда не приходил на помощь в острые моменты, правильно рассудив, что это чревато. Арнольд и на футболе умело перевернул ситуацию в пользу Сабы. Случилось так, как случилось.
Вечерние нежные сумерки сгладили очертания предметов, переплелись с плавной мелодией, закутали вместе с ней в дымку сосны и берёзы, как будто усыпляли мою бдительность. Где Лиза?
Только сейчас я заметила, что в нашей комнате горел свет. Морщась от боли, я потопала в корпус. Хорошо, если Лиза ушла с поляны прежде, чем началась моя импровизация с Сабой. Потребность снять нервное напряжение, успокоить накатившую тревогу заставили меня шевелить ногами. В комнату я вошла уже сильно распалённая фантазией о происках врагов, которые поджидали нас за каждым кустом.
Лиза сидела на кровати, облокотившись на подушку, согнув ноги в коленях, на которых как на подставке лежал лист бумаги. На тумбочке краски, баночка с водой, в руке Лизы незамысловатая кисточка. Оторвавшись от рисования, художница затуманенными глазами посмотрела на меня, улыбнулась, обласкав тёплым взглядом. Узнаю человека, погруженного в творчество. Главное, не отрывать от процесса.
* * *
— Как они там, танцуют? — спросила Лиза на автомате и тут же вернулась к своему занятию.
— Пока ещё да. Скоро начнутся делиться впечатлениями. Куда кто воспарил и кто откуда сверзился.
Лиза коротко хихикнула.
— А мне с Арнольдом понравилось. Вот подумала, завтра расстанемся. Хочу рисунок тебе подарить. Ещё немного и закончу.
От слов Лизы сдавило грудь. А ведь, и правда, завтра разъедемся. Разбредёмся каждый в свою сторону, через несколько часов забудем сумасшедший тренинг и людей, с которыми столкнулись здесь. И не играет роли, что мы были одной командой. Обстоятельства таковы, что от человека в лучшем случае останется лишь номер в телефоне, который за редким исключением ты никогда не наберёшь.
От мысли, что девушка в картофельном платье перейдёт в разряд истории, и мы никогда не пересечёмся, стало тоскливо. Как я отстранялась от Лизы вначале, так я прилипла, прикипела к ней на пороге окончания тренинга. Пусть останется хотя бы её номер, возможность услышать голос, пусть сохранится иллюзорная связь, я не готова оборвать эту невидимую тоненькую нить.
— Давай обменяемся телефонами.
— Угу.
Вытащив из рюкзака сотовый, я включила его, небольшой заряд ещё оставался.
— Диктуй.
Лиза без запинки назвала цифры своего номера. Я бы набрала её сейчас, чтобы проверить, не ошиблась ли она, но увы….
Стоя около окна, я цеплялась взглядом за ускользающие в сумерки стволы сосен, за тяжёлые ветви, окутанные хвоей. Завтра мне придётся стиснуть зубы, позвонить в роддом, шагнуть в пугающую неизвестность.
Отсутствие связи с миром, пугающие события вырвали меня из контекста моей сумрачной повседневности, выкинули в новую неизведанную локацию. И как бы я не злилась, не психовала, не сопротивлялась, мне пришлось продираться сквозь барьеры, выискивая безопасные зоны.
Скрипнула кровать, Лиза поднялась и тихо приблизилась ко мне. Лист ватмана перекочевал в мои руки.
— Это тебе.
Я приготовилась улыбнуться, поблагодарить, но реальность в очередной раз столкнула меня с рельс.
— Это вроде… мой набросок?
Те же линии стволов, небо, карусель.
— Твой…
Слёзы стали капать прямо на свежую акварель.
— Юля, что случилось?
Мой рисунок — заготовка превратилась в настоящую картину. Поляна в солнечных бликах света, размытые тени от сосен, трава с разными оттенками зелени. И главное, на вертушке — карусели маленькая девочка в розовом платьице с босыми ногами.
— У тебя идея фикс? — проговорила я, чуть задохнувшись. — Хочешь отговорить меня от аборта?
— Прости, — лицо Лизы сморщилось в страдальческой гримасе. — Я понимаю, что это ужасно.
— А если я скажу, что моя девочка лежит в реанимации с воспалением лёгких?
Слёзы уже потоком текли по лицу, я
