Сердолик – камень счастья - Анна Корнова
Внешне Инна казалась всегда спокойной, малоэмоциональной, и немногие знали, какие глубокие, но не заметные для окружающих чувства бурлят в её душе. Ночь, когда она, на седьмом месяце, хотела, бросив всё, сорваться и поехать к Мите, Инна вспоминала с ужасом. Ведь могла тогда потерять контроль над собой, дать волю чувствам, и непонятно, как сложилась бы судьба Машеньки, её судьба. А так, всё в порядке — «Дима хороший! Как мне повезло!». Инна благодарила судьбу, что смогла вовремя остановиться, но иногда с тоской думала: а правильно ли она поступает, боясь обидеть мужа, вынуждает его жить не с любящей женщиной, которую он мог бы встретить, а со «снежной королевой», просто терпящей его.
А осенью Инна перевелась в местный университет на медицинский факультет, и они с Машенькой переехали в областной город. Сняли квартиру, нашли няню, Мишкин приезжал к семье на выходные, с восторгом слушал рассказы жены об учёбе, играл с дочерью. Инна наблюдала эту воскресную семейную идиллию, повторяя про себя: «Дима хороший! Как мне повезло!», и терпеливо ждала, когда он уедет в Даниловск, а она займётся учебой, ребёнком, своей жизнью. Однако «ко всему человек привыкает». Привыкла и Инна — к чувству благодарности мужу прибавилась привычка жить с ним.
Несколько раз в Даниловск приезжал Слава навестить дочь, полюбоваться на внучку.
— Я сначала недоволен был, что ты сорвалась непонятно за кем, а теперь вижу: права была. И Дмитрий очень достойный человек, и живёте Вы хорошо. Мне тогда показалось, что ты его не любишь.
— Папа, я его всегда уважала. И раньше, и сейчас. А уважение — это самое главное. Можно любить, и при этом обманывать, изменять, даже бить. А если уважаешь человека, то не станешь ему лгать, не станешь его унижать.
— Ну, тут, конечно, поспорить можно, но я вижу, ты жизнью своей довольна, а это главное.
* * *
Плавно, без потрясений, проходили год за годом. Инна заканчивала институт, впереди была интернатура, в планах стояла ординатура — красный диплом давал на это шансы.
Наступили новогодние праздники, и Инна с Машей приехали в Даниловск. Семья Мишкиных всегда отмечала Новый год вместе в их небольшом, но уютном домике на берегу речки Даниловки. Они купили этот дом не только потому, что квартира была маловата, но и оттого, что их очаровал стоящий на высоком берегу милый теремок, изукрашенный кружевом деревянной резьбы. Когда Инна, прочитав объявление, предложила мужу пойти посмотреть, что там продают, она и не предполагала, что, увидев этот дом, сразу захочет в нём жить. Она ощутила, что здесь можно быть счастливой, посмотрела на мужа и поняла, что он чувствует то же самое. Они влезли в кредиты, в долги, и покупка дома состоялась.
В январе темнеет рано. Инна сидела за компьютером, читала найденные в интернете статьи по физиотерапии. Мишкин, несмотря на праздничные дни, был в больнице, Машенька спала. Инна любила этот зимний покой деревянного дома, нигде больше не чувствовала она себя так уютно, как здесь. Таинственно поблескивала в полумраке мишура на ёлке, тикали часы, слегка гудел газовый котёл, но неожиданно под окном отчаянно залаял Лорд, большой добродушный пёс, подобранный Мишкиным ещё щенком в больничном дворике. Кто-то чужой стучал в калитку, все свои знали, что у калитки есть звонок, а можно и просто открыть, приподняв крючок. Инна, накинув платок, вышла на крыльцо, снег густо валил, мешая в сгущающихся сумерках рассмотреть незваного гостя.
— Инн, чего смотришь! Открывай давай! Я замерзла как собака!
Инна слетела с крыльца, бросилась к калитке:
— Алина!
Все эти годы сёстры не общались. Инна знала от Славы, что Алина бросила институт, живёт преимущественно за границей, на звонки отца отвечает неохотно, навещает редко. И вдруг Алина каким-то чудом появилась в Даниловске, в доме сестры.
— Это ты тут всегда живешь? — Алина критически осмотрела гостиную. — Ну, и я здесь у тебя тоже немного поживу. Не возражаешь?
Инна обалдело смотрела на сестру.
— Ты откуда взялась?
— Из Вашей районной больницы. Отец сказал, что твой Мишкин в Даниловске работает, вот приехала. Добрые люди подсказали, где больница, благо, у вас она здесь одна. Твой Мишкин любезно предоставил мне домашний адрес. Ты знаешь, он уже не так гадок, каким был шесть лет назад. Усы отрастил, очки надел. Может, ещё и не привлекателен, но уже и не оскорбителен. Кстати, он тебе звонил, но у тебя выключен телефон.
— Алин, я ничего не понимаю. Объясни, что случилось.
— Инн, я голодная и замёрзшая. Дай что-нибудь поесть и выпить, тогда всё тебе расскажу.
Инна накрыла на стол, достала подаренную Мишкину в больнице к Новому году бутылку коньяка, села напротив сестры и наблюдала, как та жадно ест. Вспомнилось, как так же «пожить» ворвалась Алина в квартиру к Мите, а потом, переплетясь телами, оказалась с Митей на ковре, вспомнилось так ясно, что Инна зажмурилась. Она не хочет это вспоминать!
— Инн, я понимаю, что ты на меня обижена, но прости за прошлое, дура была. Ты же помнишь, в каком я невменяемом состоянии тогда находилась: родную мать со своим любовником застукала. Притом, когда у меня с Митькой случилось, я ещё и напилась, — Алина наливала себе третью рюмку коньяка.
— А почему тебе отец моего адреса не дал?
— Потому что я не спрашивала. Он мне ещё четыре года назад сказал, что ты беременная в Даниловск с Мишкиным поехала. То, что у меня племянница появилась, папа говорил, а вот в Даниловске или в другом месте ты рожала, он не сказал, а я не спросила. В поезде этой ночью тряслась и боялась: может, ты отсюда съехала. Но всё нормально — Мишкин на месте, ты тоже.
Инна подумала, что Алина, в отличие от Риты, никогда ничего не забывает. Вся полученная когда-либо информация по полочкам разложена у неё в голове.
Проснулась Маша, вышла из детской и с любопытством разглядывала незнакомую тётю.
— Кто это такой хороший? — Алина просияла при виде племянницы. — Как тебя, красивая девочка, зовут?
— Машенька.
— Какое тебе родители дали замечательное имя! Главное, оригинальное, — Алина поела, согрелась и ей стало весело. — Машенька, ты извини, что я подарок тебе не привезла. Но я сегодня без вещей и с ворованным паспортом.
— Как с ворованным паспортом? — Инна замерла в испуге. — Машенька, поиграй пока. Я сейчас твои игрушки принесу. Алин, что произошло?
— Ничего особенного. Просто
