Она – моя, и Ты тоже! (СИ) - Мендес Мария
Ну всё, мозговынос начинается.
– Мам, не надо вмешиваться только, ладно?! Это наши с ней дела! – чеканю жестко и грубо ей в ответ.
Она замирает и на её лице так чётко отражается разочарование, что я тут же пожалел о сказанном. Смотрит на меня так, будто на чужого, а после встаёт и забирает сумочку с журнального столика, собираясь уходить.
– Мам, прости, я не хотел тебя обидеть…
Она разворачивается, и у меня сердце так больно сжимается, когда вижу в её глазах застывшие слёзы.
Чёрт! Чёрт! Чёрт!
– Мам, прости. Хорошо, я… я готов поговорить с тобой на эту тему. Только не уходи вот так вот, пожалуйста, – нервно кручу карандаш в руках и, как нашкодивший парнишка, смотрю из-под опущенных ресниц. Ну, не умею я нормально извиняться, не умею, потому что раньше не приходилось. Да и не было у меня никогда такого, чтобы хотел извиниться перед кем-то.
– Твой отец, твой брат и теперь ты. Что с вами со всеми стало? Когда вы все успели так измениться? Когда ваши сердца стали такими чёрствыми, что вам всё равно на страдания, которые причиняете одной и той же маленькой девочке? Не стыдно вам? А? Сильные, влиятельные и богатые, втроём нападаете и травите жизнь одной девочке, которую некому защитить. У неё нет никого за спиной, кто смог бы заступиться за неё, и вы бессовестно этим пользуетесь. Позор вам всем! Позор! Не хочу больше видеть и знать о вашем существовании!
– Мам…
– Вся моя жизнь оказывается была ложью. – Она начинает кричать. Её губы дрожат, как и голос, но она ни на секунду даже не моргнула, смотрела мне прямо в глаза и убивала словами. – Я вами гордилась! Ходила с высоко поднятой головой, считая, что я вырастила достойных сыновей.А муж, которого я боготворила, оказался самым настоящим монстром! Я, оказывается, породила таких же монстров, как и ваш отец, и я теперь не знаю, как жить с этой правдой! Тьфу на вас! – брезгливо бросает в мою сторону, отчего становится совсем не по себе. – Стыд и позор! Живите дальше, как хотите, но отныне я лишаю своего благословения и отказываюсь от всех вас! У тебя больше нет матери, так и знай! С меня довольно!
Она вся в слезах вышла из моего кабинета, а я стоял, как вкопанный, и не мог пошевелиться. Всё внутри грохотало, и я понимал, что она не шутит, понимал, что теряю её. А ещё мне стало очень стыдно перед ней. Я понимал, что делаю неправильные вещи, но мне никогда не было за это стыдно. А сегодня, когда матушка приравняла мои поступки с грязными делами отца и брата, я понял, что действительно ничем не отличаюсь от них. Я тоже сделал много плохого Айлин. И даже чуть не изнасиловал тогда в первый раз, когда привёз её в свой дом. А это хуже того, что сделали мой отец и брат.
Твою мать! Она не простит и не примет меня обратно, о чём я только думал?!
Когда острые эмоции поутихли, было уже поздно бежать за матерью, она уже успела уехать. Я ей начал звонить, но она ожидаемо не отвечала. Тогда я позвонил водителю, и он сказал, что матушка приехала в гостиницу и снимает номер, всё внутри будто скрутили, это было очень больно и неприятно.
Я поехал туда к ней, но она отказалась со мной разговаривать. Сказала, что всё, что она хотела сказать, было сказано у меня в кабинете, и попросила уйти и больше не приезжать. Сказала, что в её жизни больше нет места таким жестоким и беспринципным людям, как я и мой отец. И добавила то, что я никогда в этой жизни силой не получу любовь Айлин. И это действительно заставило меня задуматься и принять решение, которое мне далось адский сложно. Но я всё же принял единственное правильное решение, которое могло быть в нашем случае.
Я должен был её отпустить.
И я её отпустил.
Глава 47
Прошла неделя после того, как мы переехали на квартиру Романа. Он не приезжал ещё ни разу за это время к нам, и меня это ещё больше добивало. Да, звонил, разговаривал с Мией и даже через день приезжал к ней в садик, но этого мало для ребёнка, которая успела привыкнуть к нему. И катастрофически мало для меня самой.
В ту ночь, когда он сообщил о своём решении отпустить меня, я практически не спала. Недосказанность душила, и я всю ночь проплакала, так и не осмелившись сказать ему, что не хочу уезжать, но и оставаться на таких условиях не могла. Поэтому скрепя сердце молча приняла его решение. Только теперь я не знаю, как снова научиться жить без него. Днём я ещё держусь ради дочери, не хочу показывать ей, что мне плохо, но вот ночью меня прорывает, и я почти до утра плачу, пока от усталости меня не вырубает. Всё это не могло не отразиться на моём здоровье. Я стала слабой, мне не хотелось есть. И из-за этого голова всё время кружилась. Каждый день давала себе слово, что возьмусь за своё здоровье, и каждый день нарушала своё же обещание.
Маша приезжала и старалась поддерживать меня, но я почти её не слушала. В голове и в мыслях был только Рома и его слова. Как-то в начале второй недели к нам в дверь позвонили. Я действительно удивилась, так как никого не ждала в это время, но всем сердцем молилась, чтобы это был Роман. Но посмотрев в глазок не меньше удивилась, так как там стояла госпожа Патимат. В этот момент у меня будто новые силы появились, стыдно признаться, но я в первую очередь подумала, что она мне хоть что-то расскажет о Роме. Быстро открыла дверь и встретила её с улыбкой. Она тоже улыбнулась в ответ и так тепло по-матерински обняла.
– Как хорошо, – сорвалось случайно с губ.
– Девочка моя, – тут же отозвалась она и обняла ещё крепче, целуя макушку.
Простояв немного у порога, мы перешли в гостиную. Мия всё ещё была в садике, поэтому мы присели и начали спокойно разговаривать.
– Я только сегодня узнала, что вы переехали, иначе навестила бы вас раньше, – мягко улыбается женщина.
– Я не знала вашего номера, не могла позвонить.
– Понимаю.
Повисает неловкое молчание. Но я не выдерживаю и перехожу на темы, которые меня волнуют.
– Госпожа Патимат, Вы простите меня, если сможете, я не хотела Вас поссорить с сыном. Зря я Вам всё тогда рассказала. Мне из-за этого было очень плохо.
Она хмурится, а после пересаживается ко мне. Обнимает и после заставляет прилечь, положив мою голову себе на колени. Гладит мягко и успокаивает.
– Если кто и должен просить в данной ситуации прощения, то это только я. Мне очень стыдно за то, что сделала моя семья тебе. Да и я виновата перед тобой, пусть косвенно, но всё же. Не стоило мне закрывать глаза на ваши отношения, когда они только начались.
Мы долго разговаривали, очень долго. Она мне рассказала о разговоре с сыном. О ссоре между ними и о том, что сейчас стараются снова наладить отношения. Госпожа Патимат смягчилась, когда узнала, что Рома меня отпустил. Дала шанс сыну, и это меня не могло не порадовать. У меня словно груз с плеч упал.
А ещё она рассказала, что стало с моими родителями после того, как они отказались от меня. После того, как меня прогнали, в деревне произошло наводнение. Многие дома были подтоплены.
Мой отец из жадности, рассчитывая получить признание дома аварийным, нанёс собственноручно повреждение. Об этом сразу стало известно представителям комиссии по сбору данных о пострадавших после наводнения семьях, и они не получили компенсацию, теперь вынуждены жить в доме, где особо уже не осталось условий. А брат мой уехал в город учиться и совсем не вспоминает родителей.
– Я больше не злюсь и не ненавижу их. Но я больше не хочу никогда их видеть.
– Понимаю тебя, девочка моя.
Так и продолжали разговаривать, пока не пришло время ехать за Мией в садик.
– Ой, надо уже ехать за Мией. – говорю и быстро вскакиваю.
Но тут же присаживаюсь зажмурившись. Голова закружилась и в глазах потемнело.
– Милая, что с тобой? – госпожа Патимат обеспокоено подняла моё лицо и взглянула в глаза.
