( Не) верный муж (СИ) - Рымарь Диана

Появляется огромный соблазн взять да и удалить письмо…

Понимаю — это будет крайне по-детски. Какая проблема сделать новый тест или запросить копию письма? Никакой. Вера обязательно это сделает. Если ей пальцы не пообламывать… Но это уже явный перебор.

Нет, удалять — не выход. Натворил дел — неси ответственность, я взрослый мужчина, в конце концов. Надо идти признаваться. Только вот с какими глазами я сейчас пойду к жене?

Вспоминаю про просьбу отца, чтобы я выслал ему результаты по получении.

Ему же, наверное, только результат Марии интересен, так? Хотя, как по мне, он очевиден, и вообще, будь моя воля, я бы ни на какой анализ ее не повел. Но уперлась рогом, хотела что-то там доказать.

Открываю файл, чтобы сохранить на компьютер и переслать.

Взгляд цепляется за странные ноли…

В смысле ноли?

Вероятность отцовства ноль целых, ноль десятых.

Как истукан пялюсь на анализ.

Как это может быть? Это же результат Марии, верно? Так и есть, ее данные.

Не могу собрать мысли в кучу, они, как тараканы при включенном свете, разбегаются кто куда.

Вот тебе и верная жена. Вот тебе самая преданная.

Нет, анализ Веры — никакой не звездец.

Звездец случился прямо сейчас.

Я как заторможенный встаю с кресла, пихаю в карман телефон, выхожу из кабинета.

Иду в бухгалтерский отдел прямой наводкой, не обращаю внимания ни на кого. Даже не здороваюсь с сотрудниками.

Как только оказываюсь в нужном кабинете, громогласным голосом требую:

— Всем выйти.

Никто даже не спрашивает — зачем. Наверное, видят по каменному выражению моего лица, что сейчас лучше скрыться.

Буравлю взглядом Марию, пока сотрудники спешно покидают кабинет.

Она единственная не уходит. Встает с места, смотрит на меня вопросительно.

Дожидаюсь, когда за последним сотрудником захлопывается дверь.

Подхожу, говорю тихо:

— Я получил результаты ДНК-теста.

— И что там? — спрашивает она с надеждой.

С надеждой, мать ее так!

У меня же после прочтения результатов никаких надежд на светлое будущее уже нет.

— Что показал анализ Веры? — Жена нетерпеливо на меня поглядывает.

Ей интересно. Что ж, удовлетворю ее любопытство.

— У Веры мой ребенок, — говорю с достоинством.

Мария явно не ожидала такого услышать. Она теряется, отводит взгляд, горько вздыхает.

— Ясно, — тихо шепчет.

— Да, милая, у нее мой ребенок, — повторяю со значением.

Она резко поворачивается ко мне, смотрит бешеным взглядом и цедит:

— Ты так говоришь, как будто рад. Ты рад, Айк?

— Я рад, да, — киваю, хотя мое лицо выражает что угодно, кроме радости. — Рад, что благодаря этой ситуации я сковырнул тот нарыв, который зрел в моей семье. Теперь отчетливо вижу гнилое нутро…

— Ты про что? — она явно не понимает.

Достаю телефон, открываю почту, нажимаю на документ с ее результатом. Когда он отображается на экране, поворачиваю телефон к Марии.

— Как ты это объяснишь? — спрашиваю мертвым голосом.

Жена берет телефон в руки, пялится на документ.

— Этого не может быть, — она качает головой. — Это какой-то бред…

Ее лепетание и недоуменный взгляд окончательно выводят меня из себя.

Выхватываю телефон из ее рук, нависаю над ней и ору:

— Ты, мать моих детей, данная мне богом женщина, как ты могла? Как посмела? Ты совершила непоправимое, непростительное. Ты меня убила этим! Я на смертном одре не забуду тебе то, что ты сделала. На коленях будешь валяться, не прощу, поняла?

В этот момент я жду от нее только одной реакции. Что она усовестится, сложит руки в мольбе, начнет оправдываться, извиняться. Может, даже попытается мне что-то там доказать, хотя я не поверю ни единому ее слову.

Жду, что разрыдается.

И впервые уверен — в этот раз ее слезы меня не тронут. Больше никогда не тронут.

Однако Мария даже не думает плакать.

Она расправляет плечи и говорит обвинительным тоном:

— Какой же ты лицемер, Айк!

Как смеет? Как она смеет после такого еще в чем-то меня обвинять?

— Я лицемер? — злобно хмыкаю. — Ты меня за Веру пропустила через мясорубку, душу из тела вынула. Из дома ушла, детей забрала, развода требовала. А сама что? Чьего ребенка носишь?

Вот сейчас ей бы точно пора усовеститься, бухнуться на колени и начать вымаливать прощения.

Но у Марии, похоже, напрочь отключается инстинкт самосохранения. Она и не думает хоть попытаться исправить ситуацию.

Вместо этого она саркастично мне улыбается и говорит:

— А что ж не простишь меня, Айк?

— Чего? — мое лицо невольно вытягивается.

— Давай, прощай меня за мой косяк, — она пожимает плечами как ни в чем не бывало. — Я же, по-твоему, должна была тебя моментально простить за измену, принять тот факт, что у тебя ребенок от другой женщины. Ты же мне талдычил тысячу раз, что семья — главное, что люди ошибаются и надо уметь прощать. Вот я тебе говорю то же самое. Только тебя люблю, Айк, прости мне мою ошибку. Ну? Готов? Вот так с лету, как сам требовал все эти недели…

— Что за бред ты несешь? — хриплю, закашлявшись.

А она приосанивается, смотрит на меня с высоко задранным подбородком и говорит:

— Что, больно, Айк? Каково оно, узнать, что тебе изменил любимый человек? Прочувствуй.

А мне больно, да.

Мне так сильно больно, как никогда еще не было.

Получается, пока я был в Анапе, она тут развлекалась на полную катушку, кувыркалась с любовником, умудрилась зачать.

Горю изнутри.

Стою перед женой и представляю, как кто-то нагибал ее, задирал юбку, любовался ее красивыми ногами, лапал, забирался в трусы, совал в нее свое вздыбленное хозяйство.

Кто-то.

Не я.

Туманян?

Сейчас мне плевать кто… Наверное, потом я захочу узнать имя, и узнаю. Уничтожу того, кто позарился на мою жену. Но пока что меня прибивает к плинтусу лишь сам факт того, что Мария дала левому мужику то, что принадлежит лишь мне.

Легла под кого-то, хотя клялась мне в верности.

— Хотела сделать мне больно, милая? — цежу, одаривая ее ненавидящим взглядом. — Я сто крат верну. Даже не сомневайся.

На этом ухожу, даже не смотрю на нее больше.

Глава 35. Не разевай роток на чужой…

Вера

«Возвращайся на работу в мою приемную», — получаю сообщение от Айка Амаряна.

— Наконец-то! — визжу, вскочив с дивана.

Тут же устраиваю победный танец.

— Ура! Ура!

Моя взяла! Прошел финт ушами, еще как прошел!

Все-таки это было гениальной идеей подменить анализы ДНК. Я чертов гений, и это бесспорно. Против меня лучше не переть.

Кста-а-ати, раз Амарян позвал меня обратно в свою приемную, значит свою выдру уже выпер из фирмы. Сто пудов! Я больше не увижу его стерву жену. Она, небось, уже дома, мотает сопли на кулак, самое то занятие для нее.

Бросаю телефон на диван, несусь в ванную как потерпевшая.

Душ, депиляция, макияж, прическа.

Сегодня мне нужно выглядеть на все сто. Хочу вплыть в приемную Амаряна как богиня. Я вполне заслуживаю этого звания.

Богиня, которая скоро удачно выйдет замуж и… забеременеет!

Все складывается как нельзя лучше. Наверняка, Амарян захочет переспать со мной уже сегодня, иначе зачем бы звал? День идеальный, просто обалденный. Приложение на телефоне показывает, что у меня сейчас самые опасные дни. Залечу как пить дать, а после этого получу на пальчик заветное колечко.

Выбираю из всего многообразия одежды брендовую черную блузку, за которую в прошлом месяце выложила целую премию. За красоту не жалко. Еще белая юбка-карандаш. Но сначала натягиваю черное кружевное белье — то самое, для особенных случаев, которое стоит целую сотку. Пришлось из-за этого распотрошить кредитку, до сих пор деньги выплачиваю, и жаба душит.

Кстати, это бельишко я надевала всего дважды, чтобы не затаскивать. Первый раз для секса с предыдущим начальником, который по итогу оказался козлом, второй — в ту самую роковую ночь в Анапе, когда некому было его с меня снять.