Измену не прощают - Инна Инфинити
— Коля и Лиза, можете идти. Полина, ты задержись на минуту.
Уставшие и зевающие Коля с Лизой удаляются, и мы со Стасом остаёмся вдвоём.
— Еще какие-то распоряжения? — встаю из-за стола и принимаюсь собирать бумаги.
Стас медленно подходит ко мне и забирает из рук документы. Возвращает их обратно на стол.
— Архипов помешал нам своим звонком.
Не успеваю сообразить, что Стас имеет в виду, как его губы уже накрывают мои. Одну руку он опускает мне на спину и крепко прижимает к себе, вторую запускает в мои волосы. Глубоко вдохнув через нос, я обвиваю Стаса за шею и отвечаю на поцелуй. Не думаю, зачем делаю это. Целовать Стаса — это как жизненно необходимый инстинкт.
Наш поцелуй нежный и страстный одновременно. От него по телу разливается сладкая истома. Она плавит толстую корку льда, которой покрыто мое сердце. Мне тепло, приятно и хорошо. До того хорошо, что зажмуриваюсь от удовольствия. Я узнаю поцелуи Стаса, узнаю его губы. Я тонула в них пять лет назад, тону и сейчас. Может, это и неправильно, но я подумаю об этом потом.
Мы целуемся долго, жадно. Наши губы неотрывно ласкают друг друга. Я не хочу, чтобы Стас останавливался. Мне хорошо. Мне сладко.
Как же мне сладко!
Я кладу ладони на лицо Стаса, глажу слегка колючие щеки, затем провожу по коротким волосам на затылке. Он гуляет руками по моему телу, заставляя мурашки разбегаться по коже. Мы плотнее прижимаемся друг к другу, я через блузку чувствую жар его груди и таю, словно воск.
Стас отрывается от моих губ и спускается поцелуями к шее. Запрокидываю голову назад, давая ему больше пространства. Тихий стон вырывается из недр груди. Стас целует меня ровно в тех местах, которые у меня наиболее чувствительны. Он помнит… Он до сих пор помнит, как мне нравится!
Пальцы Стаса расстегивают верхнюю пуговицу на моей блузке. Я не останавливаю его, не сопротивляюсь. Наоборот, жду продолжения. И не просто жду, я мечтаю о нем. Сладкая истома сконцентрировалась внизу живота. Там ноет и пульсирует.
Посыпать голову пеплом буду завтра, а сегодня хочу утонуть в неге. Стас доходит до последней пуговицы и снимает с меня блузку. Оглядывает пьяным взором грудь, проводит по ней ладонью. Подрагивающими пальцами я тянусь к его пуговицам на рубашке. Медленно расстегиваю их по очереди. Стас пристально смотрит на меня сверху вниз, будто не верит, что я действительно раздеваю его. Тяжело и шумно дышит, выдавая свое желание. Когда разделываюсь с последней пуговицей, отодвигаю в стороны края рубашки и провожу кончиками пальцев по сильной груди и каменному прессу.
Физически Стас стал еще сильнее и крепче. На прессе добавилось кубиков, на груди стало больше мышц. Я касаюсь губами его ключицы и грудной клетки, пробую вкус его кожи. Задыхаюсь от нахлынувших воспоминаний. Его тело по-прежнему родное. Как будто не было пяти лет разлуки.
Стас подхватывает меня за талию и усаживает на стол. Его рубашка летит на пол к моей блузке, мы снова встречаемся губами. Целуемся нетерпеливо и еще более страстно. Я обхватываю ногами его туловище, прижимаюсь плотнее. Стас снимает меня со стола и, не разрывая губ, куда-то несёт. Через несколько секунд падаю спиной на мягкую кровать. Прохлада от покрывала слегка отрезвляет мой поплывший мозг, но желание оттолкнуть от себя Стаса не возникает. Он ложится на меня сверху, посыпает поцелуями лицо, шею, грудь. Обнимаю обеими руками его крепкое тело, вжимаю в себя.
Жар волнами прокатывается от головы до пят. Желание затянулось тугим узлом внизу живота. Я выгибаюсь дугой навстречу поцелуям Стаса. Там, где его губы касаются кожи, разряды тока проходят. Воздуха не хватает. Жадно хватаю ртом кислород, а выдыхаю вперемешку со стонами.
Стас расстегивает пуговицу на моих джинсах, я цепляюсь за его ремень. Постепенно последняя одежда тоже оказывается на полу. Я остаюсь в одном нижнем белье. Стесняюсь под его голодным взглядом, нервно закусываю губу.
— Какая же ты красивая, — шепчет, проводя пальцами от моей груди до низа живота. — Самая красивая была, есть и будешь.
Моя самооценка растёт в геометрической прогрессии. Чувствую себя мисс Вселенной, не меньше. Одновременно в крови еще сильнее разыгрывается волнение. Сердце то и дело заходится от адреналина.
Стас снимает с меня белье. Щеки моментально вспыхивают смущением. Инстинктивно сжимаюсь, напрягаюсь, мне становится страшно. От нервов учащается дыхание. Стас слишком хорошо меня знает, поэтому мое состояние не остается для него незамеченным.
— Ну что ты, любимая, — нежно целует меня в губы и гладит ладонью по щеке. — Ах, Поля, — ведет носом по моей шее, глубоко вдыхая запах. — Ни одна девушка не сравнится с тобой.
Между нами исчезает последняя преграда в виде его боксеров. Стас ложится на меня всем телом, снова захватывает в плен мои губы. А мне до паники страшно. Я словно одеревенела.
— Подожди, — тихо прошу, разрывая поцелуй. Мне надо набраться смелости, чтобы произнести честное признание: — У меня не было никого после тебя.
Стас застывает надо мной, широко распахнув глаза. Он изумлён — не то слово. Через несколько мучительно долгих секунд Стас шумно выдыхает мне в губы и целует.
— Моя любимая, — шепчет. — Не бойся, это же я.
«Это же я».
Да, это он, Стас — человек, который дарил мне неземное наслаждение, который знает каждый сантиметр моего тела, который был без пяти минут моим мужем. Отец моего ребенка. У меня никогда не было мужчины ближе и роднее, чем он.
— Расслабься, — проходится дорожкой из поцелуев по шее к сгибу с плечом.
И я расслабляюсь. Прикрываю веки и полностью доверяю себя Стасу.
Глава 37. Гармония и умиротворение
Я лежу на груди Стаса, слушаю его сердцебиение и до сих пор не могу поверить, что сделала это. С ним. Но что больше всего шокирует — мне не хочется посыпать голову пеплом и обвинять Стаса в том, что он воспользовался моей минутной слабостью. Мне так хорошо…
Как же мне хорошо!
Стас аккуратно перебирает пальцами мои волосы, я обнимаю его за пояс и плотнее прижимаюсь. А потом на меня накатывает желание поцеловать его. Приподнимаю голову и касаюсь губами сильной мужской шеи. Один раз, второй, третий. Стас на несколько секунд задерживает дыхание, а потом шумно выдыхает. Резким движением перекладывает меня на подушку, привстает на
