Женщина отца - Ксения Богда
– Антон, – голос сел от напряжения, которым сменилось чувство эйфории, – а ты сам-то что-то решил с отцом?
Парень тяжело вздохнул и зарылся в мои волосы, притягивая меня ещё ближе к себе.
– Лик, я пытался решить. Не раз, но потом увидел, что человеку важно только его благосостояние. И просто плюнул…
Я неуверенно выпуталась из теплых объятий и снова подняла упавшее ранее на пол письмо. Меня раздирали сомнения. А вдруг то, что я прочитаю, не докажет мамину невиновность. Вдруг это мне не понравится. Но я отчетливо осознавала и понимала, что пока не прочитаю письма, не успокоюсь. И внутренние демоны, которые терзали меня все то время, пока мама отсутствовала, в любой момент вырвутся в любой момент наружу – и станет хуже.
– Ты прав, – одни рывком вскрыла запечатанный конверт и достала сложенные пополам листы, – нужно решить что-то. Но пока я не узнаю всей правды, не смогу отпустить это.
– Тебя оставить одну…
– Нет,– вскинула голову и с облегчением увидела, что Антон не уходит, – можешь побыть со мной?
– Конечно.
Снова притянул меня к своей груди, и я погрузилась в чтение. Не поняла, сколько прошло времени, но пока не прочитала последнее мамино послание, не смогла успокоиться. И сейчас еле сдерживала слезы. Глаза щипало, сердце трепыхалось в груди. Я сжала исписанную аккуратным почерком бумагу и прижала её к губам.
Все это время Антон просто молча обнимал меня.
И сейчас не лез с вопросами. Просто ждал, пока я проживу все это. Просто был рядом со мной…в момент, когда мне нелегко.
Из писем мамы я поняла, что она не врала. Ни один факт она не исказила. В своих посланиях она рассказывала все то, что я услышала от неё в кофейне. Последнее её письмо вообще повествовало о том, что произошло с браком родителей.
Я жалобно всхлипнула и тут же оказалась прижатой к крепкой и такой родной груди. Я рыдала, выла и хваталась за футболку своего любимого человека, чуть не разрывая её на куски. И остановилась только тогда, когда сил на слезы не осталось. Когда вся душа была опустошена.
Антон осторожно поднял меня на руки и отнес в нашу кровать, где я забылась беспокойным сном.
Дела на работе никак не давали мне набрать номер, который оставила мама. На одном из обедов, когда мне удалось вырваться из западни бесконечных отчетов и проверок, я крутила её визитку в руке. Антон задумчиво помешивал кофе и тоже не спускал глаз с глянцевой картонки.
– Ну и что ты её гипнотизируешь?
Я с тоской посмотрела на его огромный гамбургер, облизнула губы, на которых тут же ощутила жадный поцелуй. На удивление, наша страсть разгорелась после признания Антона ещё сильнее. Теперь он каждый раз заявлял, что имеет полное право тискать меня, где захочет и как захочет.
– Не знаю, что делать, – прохныкала я, отпивая свой зеленый чай.
– Может, для начала нормально поесть?
Антон скептически отнесся к моему желанию постройнеть. Он без конца ворчал, что у меня отпадная фигура, а я млела от его комплиментов, но продолжала держать продуктовую оборону.
– Позвонить для начала.
«Пронина Инга Львовна, специалист по международным связям», – впервые рискнула я прочитать информацию, набитую простым черным шрифтом. Глубоко вдохнула и увидела, как Антон протянул мне телефон, в котором раздавались гудки.
– Слушаю… – донесся до меня мамин голос, и я вытаращила глаза на своего парня. Он только кивнул и встал из-за стола, оставляя меня одну. Я недовольно фыркнула, поднесла телефон к уху.
– Привет, мама, – в трубке воцарилась тишина, и я даже проверила, не прервалась ли связь, – это Анжелика.
– Я поняла, дочка.
Я сквозь телефон ощущала её неуверенность и скованность. Неловкость витала в воздухе и не давала мне вдохнуть.
– Звоню, чтобы спросить, не передумала ли ты насчет встречи.
Услышала её сдавленный возглас, и сердце замерло. Я забарабанила по гладкой поверхности стола и обернулась посмотреть, куда пропал Антон. Он разговаривал с Максом, но будто почувствовал мой взгляд, повернулся и подмигнул. Это подействовало на меня получше успокоительного, и я улыбнулась ему.
– Дочка, конечно, я не передумала. Давай сегодня, – она сказала кому-то что-то тихо сказала, – нет, давай сейчас.
В её голосе было нескрываемое нетерпение, и я усмехнулась. Тихо, практически беззвучно, чтобы мама не услышала и не подумала, что я несерьезно отношусь к этому разговору.
– Мам, сейчас я на работе.
Я сама почувствовала прилив энтузиазма. Словно камень с плеч свалился, захотелось поскорее увидеться с мамой, все уже окончательно выяснить и решить насчет дальнейших отношений.
– Хорошо, тогда, может, вечером? После твоей работы, – от неуверенности, прозвучавшей в её голосе, захотелось расплакаться.
Пришлось прикусить костяшку пальца, чтобы сдержать непрошенные слезы.
– Конечно, давай вечером. Пока, мама, мне нужно идти.
– Спасибо, Лик.
Услышала уже отдалено, сбрасывая звонок.
Антон не спешил возвращаться на место, и я поманила его пальцем. С напускной осторожностью он подошел к столу, за которым мы обедали, и сел напротив.
– Правильно-правильно, бойся меня.
Антон притворно потупил взгляд, но я прекрасно видела, как горят его глаза. Актер, тоже мне.
– Ты бы сама ещё долго не решалась. Ну что? О чем договорились?
Он осторожно взял меня за руку, уже привычно переплетая пальцы. А до меня только сейчас дошло…
– Антон, – поймала его вопросительный взгляд, – я тебя люблю.
Выпалила, пока не передумала или не забыла.
– Я в курсе.
Он самодовольно усмехнулся. Но стоило мне открыть рот для возмущений, рывком притянул меня к себе и подарил короткий поцелуй.
– Я видел, просто ждал, пока ты сама это поймешь.
Чем ближе было время встречи, тем сильнее я волновалась. Уже кучу раз пожалела, что не дала себе больше времени, что не обдумала все «за» и «против» ещё тщательнее.
– Так, поехали.
Мои раздумья снова прервал Антон. Без лишних предисловий схватил меня за руку и потащил к машине. На город уже опускался пасмурный вечер. Настроение стремительно падало. В свете заходящего солнца блеснул камень на кольце. Я перевела взгляд на руку и залюбовалась. Антон очень ревностно бдел за тем, чтобы я не сняла его «метку», как он сам выражался. А то его бесило, что левые мужики смотрели на меня и не могли догадаться, что я уже занята. Как-то он вообще заявил: «Бесишь меня! Ты че
