Вето на девочку (СИ) - Волкова Виктория Борисовна

– А ты мне ключицу выбил, – бросаю, ощерившись. – Я искал тебя. Твое счастье, что не нашел.

Одутловатые пальцы тестя подхватывают бутылку. Лихо скручивают крышку. А настороженные серьезные глаза уже устремлены на сына.

– О чем речь, Никита?

– Да это по молодости войнушка была, – улыбаюсь я, всеми силами желая разрядить обстановку. – Знаете, из серии «погнали наши городских».

– Ничего вы нас не гнали, – бурчит недовольно Никита. – Наоборот…

– Это когда тебе палец сломали? И я тебя с ложки кормил? – живо интересуется старший брат, поднимаясь с места. Лениво подходит к закрытому шкафчику и, достав оттуда четыре стакана, старательно дует в каждый.

– Когда это было? – ошарашенно интересуется тесть.

– Летом. После девятого класса, – произносит нехотя Никита.

– Понятно, – отрезает тесть, видимо, считая такое объяснение исчерпывающим.

«Кажется, тогда умерла его первая жена, – мысленно сверяюсь с досье. – И у сына слетела крыша. Надо было быть полным идиотом, чтобы увести у Тавлея девчонку».

Вадим Ильич неспешно разливает коньяк.

– Ну, за мир, ребята, – поднимается, взяв стакан, где плещется жидкость цвета охры.

«Только бы не чай!» – молюсь мысленно.

И, подхватив стакан, тянусь чокаться. Оба Настиных братья повторяют за мной каждое движение.

– Добро пожаловать в семью, – заявляет старший Макаров, когда наши стаканы соприкасаются друг с другом и раздается мелодичный звон.

– Спасибо, – киваю я. А у самого в глазах стоят слезы.

– Хороший коньяк, – довольно крякает тесть, когда огненная вода опускается в желудок.

А я мысленно выдыхаю. Слава богу!

– Давайте где-нибудь пообедаем, – предлагает Илья. – Что тут коньяк глушить без закуски, и жрать хочется.

– Хорошая идея, – соглашается Вадим Ильич, и даже Никита улыбается довольно.

– Тогда, – заявляю решительно, – через сорок минут встречаемся в «Пушкине». Я как раз за Настей заеду. А вы берите жен. Будем обсуждать свадьбу…

– А вы уже выбрали день? – уточняет тесть.

– Завтра, – улыбаюсь я, словно именинник.

Глава 48

– Ты издеваешься? – Тесть смотрит на меня в упор. А затем начинает хохотать в голос. – Какой завтра, Саша! Дай бог, чтобы к августу управились. Сейчас начнется. Платье не такое. Лимузин только белый…

– А то он с платьем не так смотрится, – понимающе кивает Илья, видимо, вспоминая собственное торжество. – Тоня мне всю душу вытрясла.

– А еще туфли, – усмехается Никита. – Нужно купить обязательно Мишки с какими-то дебильными стразами. Стоит эта обувка сумасшедшие деньги, а по сути одноразовая вещь.

– Да деньги не имеют значения. Если Настя захочет…

Для любимой мне ничего не жалко. Хоть звезду с неба попросит – достану. Но Настя моя скромная девочка. Ей не нужны никакие внешние подтверждения. Любовь – это нечто большее, чем просто затраты на мишуру.

Тесть задумчиво трет лицо, а братья жены обмениваются насмешливыми взглядами. Дескать, плавали – знаем.

– Просто мы к тому, что одним днем ты не управишься. Готовься. Тебе все мозги вытащат. Прожуют и обратно засунут, – после небольшой паузы вздыхает Вадим Ильич. – Как только объявите о свадьбе, так и начнется суета. Не знаю, почему женщины так любят свадьбы? Настя не исключение. А еще и Катя – подружка невесты. Влип ты, зятек, – в голосе Макарова чувствуется легкая насмешка.

Но я не обращаю внимания. Вычленяю только одно слово «зятек». И радуюсь, будто меня из рядового сразу произвели в генералы.

– Катя, я так понимаю, рада за вас с Настей? – мимоходом спрашивает Илья.

А я от такого поворота задыхаюсь от возмущения. Разговор идет не в ту сторону. Видимо, Макаровы не в курсе. Особо их просвещать я не собираюсь, но и утаивать нет смысла.

– Катя в Батуми. И кажется, попала в беду, – морщусь от запредельной боли. – Не знаю, как вытащить…

– Давай поподробней, Саша, – приказывает тесть, откинувшись в кресле. Умные карие глаза мгновенно затягивает печалью. – Рассказывай, что случилось? Если сможем, поможем…

Илья с Никитой кивают. И я неожиданно ловлю себя на мысли, что оказался частью большой семьи, где если надо, придут на помощь. Трудно привыкнуть, особенно если ты единственный ребенок в семье. Но, честно говоря, я рад. Одна голова хорошо, а четыре – лучше.

Бросаю быстрый взгляд на часы. Времени достаточно. И коротко, почти не вдаваясь в подробности, рассказываю об Айрате и клетке с железными прутьями, куда угодила моя Катя.

– Никак не могу ее оттуда выцарапать, – сокрушенно развожу руками. Чувствую, как на скулах ходят желваки, а гадский ком закрывает горло. И никак не могу успокоиться.

– Погоди, Батуми? – вскидывается Никита. – У нас Реваз оттуда родом. У него там брат травматологом в госпитале работает. Давид. Может, тому Айрату ноги переломать? А Давидик загипсует клиента по плечи?

– Реваз – один из докторов нашей клиники, – поясняет тесть и поворачивается к сыновьям. – Он еще хочет у меня защититься? Или передумал уже?

– Да, пап. До сих пор страдает, – коротко кивает Никита.

– Травматолог, конечно, хорошо, но вирусолог лучше, – усмехаюсь невесело. – Приедет команда вакцины ставить… Ну как в «Кавказкой пленнице»…

– Команду найдем, не проблема, – морщится Никита и опять строит зверскую физиономию. – Зато Катерине можно заранее по телефону сообщить. Она сразу все поймет. С ней есть связь?

– Есть, – киваю устало. – Сегодня разговаривал. Сообщила, что очень счастлива. А под конец разговора сказала контрольную фразу. Нужно выручать. Я уже на все готов. Даже на вакцинацию.

Сжимаю кулаки от бессилия. Но уже забрезжил свет в конце туннеля. Есть выход на местных. А значит, прорвемся.

– Вакцинация – хорошая идея, но рискованная, – подает голос Илья. Трет затылок и размышляет вслух. – Нужно вызвать Айрата куда-нибудь в полицию, а еще лучше – арестовать в городе до выяснения. А Катерину тут же принять…

– А вот это мысль, – подрываюсь с места. И в порыве чувств сгребаю в охапку Настиного брата. – Круто придумано…

– Да ладно… – улыбается Илья, радостно стукая меня по ребрам, и добавляет после заминки: – Не за что… бро.

– Тогда сделаем так, – размышляет вслух тесть. – Никита переговорит с Ревазом. И если тот согласится, я возьму его под свое крыло. Конечно, хорошо бы какое-то уголовное дело организовать. Есть компромат на этого персонажа? Как его? – морщится презрительно.

– Айрат, – подсказываю на автомате и добавляю невесело: – Найдем. Я своих людей отправлю.

– Хороший подход, мне нравится, – довольно крякает Вадим Ильич и внимательно смотрит на часы. – Когда там у Насти пары заканчиваются?

– Через пятнадцать минут. Но я успею, – поднимаюсь из-за стола. – Только хочу предупредить, – строго оглядываю родственников жены. – Настя ничего не знает. При ней не обсуждаем.

Трое мужчин переглядываются между собой. Словно ведут свой собственный безмолвный диалог. И где-то там, на нейросетях, происходит сейчас самое важное. Меня окончательно принимают в семью.

– А может, ну его, этот кабак? – решительно предлагает тесть. И делает предложение, от которого невозможно отказаться. – Давайте соберемся у нас. Алина борщ с утра варила и мясо жарила. Сейчас ей позвоню. Пусть с девчонками стол накроет.

Морщусь мысленно. Все надежды на идеальное свидание рушатся моментально.

«Ты ж этого хотел!» – усмехаюсь мысленно.

Настя хотела. Да кто я такой, чтобы отказывать любимой в главном. Жить в семье, любить и купаться в счастье.

– Тогда лучше к нам, в Марьинку, – заявляю решительно. – Там есть где развернуться.

– Диктуй адрес, Саша, – пожимает плечами тесть и добавляет твердо: – Мы приедем.

Глава 49

– Когда мы поженимся? – хрипло спрашивает Саша, как только машина срывается с места.

– Да хоть сейчас! – отмахиваюсь легкомысленно. Утыкаюсь носом в ключицу любимого, чуть виднеющуюся из-под черного свитера. Вдыхаю привычный запах парфюма и чистого тела. Но сегодня к древесному аромату примешиваются другие нотки. Коньячные. Их ни с чем не спутаешь.