Порочный босс для тихони - Арина Арская
И сказано тоном, не терпящем возражения, поэтому с легким трепетом подчиняюсь ему. Носки действительно продырявились в нескольких местах, и я грустно вздыхаю, аккуратно отбрасывая их в сторону:
— Жалко.
Евгений присаживается рядом, сосредоточенно закатывает брюки, а затем и мои штанины. Ему неудобно и тесно в маленькой ванной, но я не смею воспротивиться его заботе.
— Я, кстати, в детстве хотел быть банкиром, — он снимает душевую лейку с крепления и включает воду, проверяя ладонью температуру, — забавно.
— А я вот немой не хотела быть.
— Но отлично сыграла немую при двух наших встречах, — он направляет душ на мои ступни. — Я так и не смог тебя разговорить.
— Я же думала, что ты меня не узнал.
— Ты же меня узнала.
— Я другое дело, — фыркаю я, наблюдая, как Евгений вспенивает в ладонях мыло и разворачиваюсь к нему вполоборота. — Ты пьяный был.
— Да и ты едва на ногах стояла. Грациозно так шаталась из стороны в сторону и хихикала, — он тщательно намыливает мою правую ступню.
— Не хихикала, а соблазнительно смеялась.
— Да? — он поднимает на меня удивленный взгляд, массируя левую ступню. — Окей. А потом ты швырнула мне в лицо маску.
— Не швырнула же… — я обиженно надуваю губы.
Евгений ласково усмехается и намыливает свои ступни. После он поливает наши ноги теплой, а я смотрю как ручейки грязной воды и пены стекают к сливу и мне спокойно и уютно.
— Давай договоримся, — Евгений выключает воду, возвращает душевую лейку на крепление и берет меня за руку, — ты не убегаешь, а я не буду по шлюхам ходить.
— Если посмеешь хоть к одной мымре морду сунуть… — я сердито всматриваюсь в его глаза.
— Аль, я люблю тебя.
Я сглатываю в тишине,и в эмоции, которую можно определить как паника счастья, охаю и подрываюсь с места, но поскользнувшись вновь плюхаюсь на бортик, а потом заваливаюсь назад, глупо и истерично хихикнув.
— Куда? — рявкает Евгений и сгребает меня в объятия, спасая от падения на кафель и маленький прямоугольный коврик с утятами.
— Никуда, — испуганно шепчу я и прижимаю холодные ладони к щекам, — я тебя тоже люблю.
— Я знаю.
— Нет. Я теперь тебя иначе люблю.
— В каком смысле?
Мягко вывернувшись из его рук, воссторжено вглядываюсь в его глаза.
— До этого момента я любила тебя безответно, а теперь… — я выдыхаю, — ответно! И это куда приятнее.
Сердце в груди стучит громко и часто, но в нем больше нет желания вырваться на свободу, ведь рядом ему в такт бьется другое. Как бы я ни фантазировала о признании Евгения, даже мои смелые мечты и рядом не валялись с тесной ванной, мокрыми ногами и проволокой на пальце. Нет тут пафосной романтики, красивой луны над головой, музыкантов, но есть чистое и настоящее чувство, которое и должно было расцвести в крохотном помещении с кафельными стенами.
— Ты странная, Аля.
— Это комплимент? — на всякий случай уточняю, чтобы зря не обижаться.
— Да, — Евгений опять меня обнимает и вынуждает прижаться к нему, — раз я тут сижу, то комплимент.
Сидим в молчании, слушаем как капля за каплей падает на дно ванны, и я хочу продлить момент нашего уединения до нескольких часов. Я вслушиваюсь в дыхание Евгения, запоминаю тепло его тела, запах и уют объятий.
— У меня такое ощущение, что мы уже поженились, — тихо и серьезно проговаривает он.
— Угу, у меня тоже, — соглашаюсь я, потому что пережила я сегодня такой всплеск эмоций, которые не каждая невеста испытывает на свадьбе.
— Тогда поехали в медовый месяц?
— Он обычно после бракосочетания.
— А у нас будет до. И свадьбы… — Евгений замолкает и едва слышно продолжает, — пышной свадьбы я не хочу, поэтому я предлагаю, Аля, только ты сразу не психуй, ага?
— У меня нет пунктика насчет белого платья…
— У меня есть пунктик насчет белого платья, — Евгений фыркает, — не перебивай. Я предлагаю…
— Господи, да не тяни! — возмущенно восклицаю и прижимаю ладонь ко рту.
— Я предлагаю, чтобы мой отец и твои родители прилетели к нам к концу медового месяца и мы…
— Сколько пауз, — взволнованно шепчу я.
— Ты в белом платье, я в костюме, тоже в белом, потому что черный цвет меня угнетает, — строго чеканит Евгений, — а с нами на берегу моря только наши родители, а за кадром фотограф.
— А на каком конкретно берегу? — уточняю я.
— А мне без разницы, — пожимает плечами, — и так как ты еще числишься моей секретаршей, Аля, бронирование билетов, отеля на тебе.
— Я могу куда угодно забронировать билеты? — недоверчиво спрашиваю я. — То есть у меня полная свобода действий? И ты не будешь фукать, если мне взбредет в голову полететь на северный Полюс и купить круиз на атомном ледоколе?
— Что? — Евгений медленно моргает.
— Да и такое есть, — я улыбаюсь.
— Я немного обескуражен, но… — он опять моргает, — ладно. Что же, свадьба в фуфайках тоже имеет место быть.
— То есть я могу устроить такой медовый месяц, который только пожелаю?
— Да. Именно так.
— Хм, — я задумчиво перевожу взгляд на потолок.
Это лучшее поручение, что я вообще получала от своего босса, который покидает ванную и срывает полотенце с крючка. Мир такой огромный и в панике обдумываю, где бы я хотела провести идеальный медовый месяц.
— Развернись ко мне.
— А как на счет Джомолунгмы? — я подчиняюсь его тихому голосу, и он садится передо мной на корточки.
— Эверест? — он заботливо вытирает мои ступни.
— Ага.
— Я не силен в скалолазании, а ты? — он поднимает на меня смешливый взгляд.
Я смотрела множество документалок о том, как скалолазы замерзали на перевалах до смерти. Будет очень досадно в медовый месяц превратиться в ледышку.
— И я, но мы рядышком походим и в палатки будем спать.
Без понятия, почему я предлагаю Евгению экстремальные варианты отдыха. Возможно, я хочу его напугать тем, что я дама непростая и “беги, милый, пока не поздно”.
— Аля, — он поглаживает мои икры,