Босс для Золушки (СИ) - Алёна Амурская
— Спокойно, Катя спокойно, — шепчу себе под нос вслух. — Ты здесь гость, а не официантка.
И чтобы доказать себе это, я поувереннее расправляю плечи, а затем с манерной неторопливостью подцепляю двумя кончиками пальцев ещё один канапе с черной икрой. И отправляю в рот, жмурясь от удовольствия. Эти крошечные бутербродики невероятно вкусные!
— А мне? — спрашивает Царевичев, незаметно подкравшийся со спины. — Я тоже голодный. А ты так соблазнительно ешь…
Я смущённо смотрю на него, потом на стол, полный еды. Бери — не хочу.
— Угости меня, Катя, — добавляет он и смотрит при этом на половинку канапе, оставшегося в моей руке.
— Но он же надкушенный, — пытаюсь я вразумить босса.
— Из твоих рук я готов съесть что угодно, — улыбается он.
Затем, не дожидаясь моей реакции, обхватывает запястье моей руки с недоеденным кусочком и тянет к своему лицу. Я шокированно наблюдаю, как его красивые насмешливые губы обхватывают кончики моих пальцев вместе с канапе. Чувствую прикосновение горячего влажного языка…
Мои щеки наливаются жаром. Никак не могу оторвать взгляд ото рта Царевичева, и томительная слабость охватывает всё тело. Меня, как магнитом, тянет к нему — хочется прижаться крепко-крепко, вдохнуть волнующий мужской запах, ощутить его власть над собой.
Где-то в отдалении играет приятная медленная мелодия. Я узнаю ее. Кажется это «Мгновения» британского композитора Хардкасла. Обычно я далека от мира музыки, но эту мелодию определю из тысячи… Просто потому что она часто звучала в родительской квартире, когда я ещё была маленькой.
Царевичев что-то улавливает в изменившемся выражении моего лица и притягивает в свои объятия.
— Давай потанцуем.
Я мельком осматриваю банкетный зал. Большинство присутствующих гостей разбрелись по группам с актуальными интересами и беседуют между собой. Или прохаживаются парочками между фуршетными столиками, распивая напитки и выбирая закуски.
— Никто не танцует, Артём.
— Ничего страшного. Как только все нас увидят, то последуют нашему примеру.
Он настойчиво ведёт меня в центр зала. Чувствую на себе множество взглядов… словно иголочки, они впиваются отовсюду и безумно смущают. И ведь не сбежишь — Царевичев уже обхватил мою талию руками и сцепил на пояснице пальцы в замок. Остаётся только самой положить повлажневшие от волнения ладони на его широкие плечи. И повиноваться плавным движениям в такт завораживающе приятной мелодии.
— Все смотрят на нас, — нервно оглядываюсь я.
— Не смотрят, а любуются, — поправляет босс. — Самой красивой девушкой в этом зале… Тобой.
И без единого слова предупреждения он прогибает меня в талии немного назад, выполняя неожиданный и эффектный элемент из какого-то латиноамериканского танца.
— Ой… — вырывается у меня, когда я чувствую за спиной пустоту. И лишь руки Царевичева не дают упасть. — Я не умею так танцевать…
— А тебе и не надо уметь, — он возвращает меня в безопасность вертикального положения и снова плавно покачивает в своих объятиях. А мое ухо греет его шёпот: — Просто не сопротивляйся моим движениям. Покорись мне…
Фраза звучит так, будто он просит меня о чем-то другом. Более интимном.
Не зная, как перестать уже смущаться, я смотрю через его плечо на обращённые к нам лица и вижу знакомого красавца-блондина. Лебеда салютует мне бокалом, потом показывает большой палец вверх. Я вежливо улыбаюсь ему, немного удивлённая такой активной поддержкой.
Царевичев мгновенно прослеживает мой взгляд.
— Тимур неплохо поучаствовал в твоём преображении, кстати.
— Как это?
— У него модельное агентство и отличные модельеры в штате, — поясняет Царевичев. — Платье шили по моему заказу. Тимур сначала посмеялся над моей формулировкой техзадания, а теперь признал, что идею воплотил на пять баллов.
Я смотрю в глаза босса. И чувствую, как длинный подол небесно-шелкового платья ласкает ноги воздушными волнами при каждом шаге нашего медленного танцевального кружения.
— А можно узнать твою смешную формулировку техзадания?
— Конечно, — он небрежно пожимает плечами. — Я попросил, чтобы его модельеры создали вечернее платье, как у Золушки. Стилизованное под наше время, разумеется. Ты достойна самого лучшего.
— Это… — у меня перехватывает дыхание. — Это очень мило с твоей стороны, Артём.
Некоторое время мы в молчании кружимся по залу. Мало-помалу к нам начинают присоединяться другие пары, и теперь танцевать не так дискомфортно. Я несколько раз ловлю на себе какой-то странно-напряженный взгляд босса. Он как будто хочет мне что-то сказать, но никак не может себя заставить.
— Что? — сама спрашиваю его в конце концов.
— Катя… нам надо поговорить.
— Давай.
— Не здесь, — он с досадой косится на окружающих и предлагает: — Выйдем на террасу.
На самом деле терраса — это часть банкетного зала, только с нее обзор на парк гораздо интереснее за счёт совершенно прозрачных стен-окон.
Уединения тут — кот наплакал. Повсюду бродят те же вездесущие парочки, те же группы важных гостей.
Задумка Царевичева становится мне ясна только в тот момент, когда он щелкает замком двери, которую почти не видно под серебристой декоративной портьерой. Я смутно припоминаю, что там находится вип-ложа, которая весь последний год закрыта из-за затянувшегося там ремонта.
Но внутри особых признаков этого самого ремонта не видно. Разве что роскошный кожаный диван передвинут слишком близко к прозрачной стене, и в самом дальнем углу высоченной башней громоздятся сложенные друг на друга, как матрёшки, барные стулья.
Стена между ложей и террасой тоже кажется мне прозрачной. Я подхожу к ней и с удивлением смотрю на оставшуюся за дверью толпу.
Странно. А снаружи мне казалось, что на этой стене висят огромные панели-зеркала.
— Это односторонние зеркала, — поясняет пристально наблюдающий за мной Царевичев. — Мы людей видим, а они нас — нет.
— Ого. Прямо как в сериалах про полицию, — замечаю я и пытаюсь неловко пошутить: — О чем будет допрос?
Босс внезапно сгребает меня в охапку, словно большое воздушно-голубое облако, и не давая опомниться, усаживает на овальный стол из красного дерева. А сам опирается руками в столешницу по обе стороны
