Сделаю тебя своей (СИ) - Черника Ника

Я открываю и закрываю рот, так и не находя слов. Вот это вашу мать!

— Эй, — зовет нас Гоша, шмыгая носом. — Так и будете под дождем стоять? Пошли домой.

Я смотрю на него, на Милану, которая так и не сводит с меня взгляда, а потом киваю:

— Ну пошли.

Эпилог

— Мам, ну давай быстрей! — Гоша убегает вперед, а я только качаю головой. На площади перед Нотр Дам де Пари ему потеряться негде, а внутрь без нас он не сунется, будет ждать.

Я не спеша иду по дороге, держа Тимура за руку. Мы решили на новогодние праздники слетать в Париж. К счастью, после тяжелых первых месяцев стало лучше, и врач разрешила перелет. Беременность проходит хорошо, хотя малышка внутри меня очень активная: любит пинаться, особенно, когда я ложусь. Так что я по-прежнему быстро устаю, не имея возможности полноценно отдыхать.

— Красиво здесь, — произношу с улыбкой. — Особая атмосфера в городе, приятная. Я бы могла тут жить.

— Это предложение? — усмехается Тимур, я посылаю ему укоризненный взгляд. — А что? Можем пожить здесь летом после родов.

Я отмахиваюсь — там видно будет, что загадывать? С некоторых пор я перестала смотреть далеко вперед, и просто живу настоящим. И боже, как же я счастлива!

Я и подумать не могла, что Гоше хватит смелости на такой поступок, как разговор с Тимуром. Что они вообще смогут поговорить, и уж тем более что сын перестанет препятствовать нашим отношениям.

Я боялась всего: и того, что они будут ссориться, что не найдут общий язык, что у нас с Тимуром не получится, что я не смогу выносить ребенка — все мои страхи сконцентрировались в одном моменте, а потом начали таять. С каждым прожитым днем. Не всегда легко — далеко не всегда. Например, Тимур с Гошей совершенно не церемонится, словно сыну не десять, а столько же, сколько Тимуру.

А еще они оба упертые, как бараны, и если начинают бодаться, то не уступят один другому. Правда, учитывая, насколько Тимур эмоционально непробиваемый, Гоше приходится сдаваться куда чаще. Хотя кое-какие позиции он отвоевывает.

А еще он получил гитару и комбик, что, безусловно, очень повысило рейтинг Тимура, хотя я и пыталась объяснить, что любовь не стоит покупать. Но Тимур не считает это покупкой — вложение на будущее, так он это называет. Аналитик, что тут поделаешь.

С Ромой Гоша видится регулярно, у них свои дела и интересы, в которые я стараюсь не вмешиваться. Мы разумно абстрагировались от жизни друг друга, чтобы минимально задевать чувства. Я только знаю, что дела у Ромы пошли в гору, что неудивительно, раз уж Тимур ему помог. Он ни с кем не живет на данный момент, и Гоша иногда остается у него с ночевкой.

Первое время я боялась, что Рома будет что-то наговаривать сыну, но этого не происходило, и я успокоилась. Успокоилась и приняла наш развод окончательно — теперь у каждого из нас своя жизнь.

В храме я провожу немного времени, выбираюсь на воздух из-под темных стен, тут мне легче находиться. Тимур с Гошей появляются минут через десять.

— А я тебе говорю, что могу спеть таким же голосом, как Горбун, — доказывает Гоша. Непостижимо, но они, и правда, собрали с мальчишками группу, и Гоша вдруг стал в ней не только гитаристом, но и солистом.

— У тебя слишком высокий голос, только завывать что-нибудь про любовь, — подкалывает его Тимур, я посылаю ему уничижающий взгляд.

— Ой все, па, не гони, — Гоша машет рукой и идет вперед, а мы с Тимуром замираем, глядя друг на друга. Он назвал Тимура папой. Неосознанно, даже на задумавшись, но назвал… Впервые. Мы не торопили его, не просили об этом, не навязывали. Он сделал это сам.

Тимур криво усмехается, качая головой, а я вытираю слезы — беременность сделала меня гиперчувствительной. Целую Тимура и тут же слышу Гошу:

— Ну вы идете, а? Мы так вообще Париж не посмотрим.

Мы идем следом за Гошей, который уже набрал в навигаторе дорогу к Эйфелевой башне.

— Если устанете, можем доехать на автобусе, — замечает нам, я киваю с улыбкой. В итоге приходится воспользоваться такси, потому что я передвигаюсь слишком медленно по мнению сына.

На город падают сумерки, зажигаются огни на Эйфелевой башне. На верхушке светит длинный луч прожектора, гуляя по городу.

— Как глаз Саурона, — говорит Гоша, — крутота.

Он фотографирует Эйфелеву башню, потом начинает записывать видео. Мы стоим чуть в стороне, любуясь. Тимур поворачивает ко мне голову, я смотрю в ответ.

— Что? — спрашиваю, когда молчание затягивается. Тимур улыбается.

— Я просто подумал… Выходи за меня замуж.

Я в обалдении хлопаю глазами.

— Ну а что? — Тимур усмехается, вытаскивает сигареты из кармана, но тут же сует обратно, вспоминая о беременности. — Все делают предложения в Париже, разве нет?

Я смеюсь, искренне и громко. Он качает головой. Потом берет меня за руку.

— У меня нет кольца, потому что я не загадывал этого всего, — замечает дальше. — Я просто хочу на тебе жениться, Милана. И мне жаль только того, что это предложение не прозвучало на двенадцать лет раньше.

Я закусываю губу, а потом прижимаюсь к нему, утыкаясь носом в грудь.

— Это значит да? — спрашивает он мне в волосы. Я киваю, поднимая на него глаза.

— Все вовремя, Тимур, — шепчу в ответ. — Все вовремя.