Должница (СИ) - Асхадова Амина

- Что мне нужно сделать, чтобы вернуть ее? Не как мать. А как жену.

- Вас уже не спасти, Артем Ильясович.

- Все кончено?

- Забудьте ее и позвольте ей забыть вас. Все кончено.

Мужчина кивнул.

Другого выхода нет. Он не хотел смотреть правде в глаза, но в их истории не осталось ни одного светлого пятна.

Между холодным и жестоким мужчиной и женщиной, подарившей ему наследника, все действительно кончено.

Сентябрь. Пора перемен, длинных плотных платьев, новой жизни и, раз уж на то пошло, с новой жизнью в придачу обязательно должна идти маска.

В маске тебя не узнают соседи. В маске не обязательно притворяться и быть кем-то другим.

Конечно, многие все равно будут притворяться, ведь некоторым из них предстоит снять маску, чтобы встретиться с партнершей еще раз, но уже в другом месте. Но не все на вечере жаждут реальных встреч. Им хватает сентябрьских вечеров.

Встречи в сентябре – всегда длинные. И особенно запоминающиеся. Чертовски запоминающиеся - такие, что один подобный вечер может укрыть белым полотном все то, что было ранее.

Такие мужчины, как Руднев, дают мнимую свободу. А их женщины, мечтающие о душевном равновесии, перестают бежать и учатся дышать свободой. Мнимой свободой.

«Будь собой», – лозунг вечера, если не изменившего наши жизни, то точно изменившего наше отношение к ней - к изумительно странной жизни.

Глава 48.

- Меня зовут Марина.

Я улыбнулась: этому мужчине не понравится имя.

Встречаю легкий прищур – не в мимике, она прикрыта. Прищур во взгляде. Имя все-таки не понравилось.

Игра разбита с первых секунд. Мы оба выдавливаем из себя улыбку.

- Почему Марина? – вопрос в его глазах.

- Не нравится? Тогда я буду Элиной.

- Мне все равно.

Это хорошо.

Я улыбаюсь. Тогда незнакомец подает руку.

В правилах откликнуться на протянутую ладонь. И я подаюсь вперед. Мужчина с незнакомым парфюмом склоняется в намерении прикоснуться к моим пальцам губами, но не позволено. Мною не позволено.

- Не стоит. Мой муж ревнив.

Небрежным движением убираю ладонь.

- У вас уже есть муж? Боже, сколько же вам лет?

- Двадцать… было когда-то.

Незнакомец все понимает. В его голубых глазах плещется осознание. А я думаю о том, что серые глаза ему подошли бы больше. Хочется усмехнуться и сказать: «К чему вам этот совершенно чужой цвет?», но я молчу.

- Я бы с радостью вернула эти годы. А как зовут вас? Вы не представились.

- Андрей… меня зовут Андрей.

Хорошее имя для нового знакомства.

Мы закружились в танце. В серьезном, особенно уловимом вихре песни. Утренний аромат духов сменился на вечерний – более тяжелый, маслянистый, приземленный. Утром я пахла легче. Но сейчас вечер, а вечером даже музыка звучит иначе.

- Что бы вы изменили в своей жизни, Элина? Зачем вам что-то возвращать?

- Я бы пересмотрела свои взгляды на некоторые вещи.

- Это бы изменило вашу жизнь?

- Определенно, - выдыхаю с грустью.

- Тогда мы бы с вами не встретились.

- Стоит признать, что встреча с вами была неизбежной.

Взмахом руки Андрей отталкивает меня от себя, чтобы через несколько секунд притянуть вновь. Молодой мужчина с голубыми глазами был галантен, а его руки – теплыми.

- Тогда зачем все менять?

- Чтобы встретиться здесь впервые.

Мы улыбаемся. Уголками губ, не выдавая себя особо. Но игра слов повторно раскрыта.

- Все, что ни делается, к лучшему… Элина.

Танец подходит к концу. Музыка начинает звучать тише. Андрей замедляет шаг, и я должна признать, что танцует он превосходно. В юношестве я занималась танцами, но многое уже подзабыла, да и мало могла дать районная школа искусств.

Интересно, где учился танцу Андрей? А иначе - когда успел освоить?

- Я должна признаться, Андрей. У меня есть сын. И безумно ревнивый муж.

Улыбаюсь, как здесь учили. На этом вечере мы гости, но имеем ряд обязанностей, одна из которых – создавать непринужденную атмосферу вечера, созданного для высокопоставленных лиц. Здесь все строго и никакого разврата, иначе бы я не посетила это мероприятие даже под угрозой своего ревнивого мужа.

Кстати, о нем.

Где он сейчас?

Пропал… Исчез, словно его никогда и не было.

Под шум стихшей мелодии я присаживаюсь за столик. Незнакомец с неподходящими ему голубыми глазами провожает меня, но не приближается.

Вечер только набирает обороты. Здесь я чувствую себя куклой, но утешаюсь тем, что имею право выбора.

- Тогда я тоже должен признаться. И у меня есть ребенок.

Голос из-за спины вынуждает меня выпрямиться. Кажется, Андрею мало одного танца, а другие гости его совсем не интересуют. Кажется так, словно мы пришли сюда только друг ради друга. Звезды сошлись, или во что там верят романтические особы?

- Мужчинам вроде вас положено иметь ребенка. Он придает статусности.

- Вроде меня? Вы реалист, Элина?

- Статус. Положение. Возраст. Это обязывает. И, возможно, больше ценится противоположным полом. Да, теперь я реалист.

Андрей усмехается и садится напротив.

- Расскажу об этом своей жене. Она станет ревновать.

- Она у вас не ревнивая, - отвечаю с уверенностью.

- Вы уверены, Элина? Она настолько бесчувственная?

- Не стоит принимать равнодушие за бесчувственность.

- А вы грубы.

Андрей укоризненно качает головой, но ему определенно нравится все то, что происходит между нами.

- Я реалист. Вы забыли? – приподнимаю бровь.

Свобода действий, ограниченная вечером, распаляет нас обоих. Никто больше не интересует нас в этом роскошном полутемном зале, даже если изначально мы не рассчитывали встретить друг друга. Рамки мероприятия заставляют выкручиваться, учат становиться раскованной. И быть реалистом тоже учат, хотя мне вполне хватило этой жизни.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍- Ваше платье открытое. И ваш муж ревнивый. У меня не сходится, Элина.

Я опускаю взгляд. Да, открытое, но не пошлое. Мне оно нравится – плотное, теплого оттенка, в нем я чувствую себя комфортно.

- Он привез меня сюда сам. Руднев Артем, слышали о нем?

- Меня должно напугать имя вашего супруга? Как же вы живете с ним, раз вас оно пугает?

Вечер становится интереснее. Свобода слова раскрывает человека, делая его другим. Я изменилась, когда начала говорить то, что считаю нужным, не боясь последствий.

- Меня оно не пугает. Я привыкла… за многие месяцы.

- Должно быть, он следит за вами?

- А ваша жена? Она следит за вами? Как это возможно, Андрей, если мы в масках? Мы дышим чужими духами, носим неподходящие к лицу парики, говорим чужим голосом с помощью системы, надеваем перчатки, скрывая любимый маникюр супруга… Мы состоим из чужого, а дома перекрываемся домашним – тем, к чему привыкли наши мужья и жены. Разве возможно среди множества людей таким образом встретить тех… кого встречать не планировали? Ведь иначе зачем этот вечер гулящей свободы?

Андрей едва заметно качает головой. В его глазах загорается то, что обычно приходит к людям при первой влюбленности.

Его голубые глаза стремительно приближаются, заставляя музыку стихнуть в ушах, а взгляд приковать лишь к нему одному.

- Мой муж ревнив… - успеваю шепнуть перед бурей.

Его губы завладевают моими, и в секунду соприкосновения наших тел ко мне приходит то, что обычно приходит к людям в моменты первых чувств. Не влюбленности, нет. Чего-то взрослого, захватывающего сердце, зрелого, но оттого не менее глубокого.

Я четко начинаю осознавать.

Андрея я бы смогла полюбить.

Я не разучилась любить.

Я начинаю верить в хорошее вновь.

И вот уже музыка снова наполняет нас, голова перестает кружиться от истомы, а туман в наших взглядах сходит на нет.