Снегурочка на заказ (СИ) - Либрем Альма

— Не стоит, — я вывернулась в его руках, поворачиваясь к Даниилу лицом. — Верность — это вообще хорошее качество.

— Рад слышать, — усмехнулся Котовский, склоняясь ко мне.

Он уже почти поцеловал меня — и, право слово, я была бы не против, — если б не донесшийся откуда-то со ступенек детский визг.

— Боюсь, — вздохнула я, — все твои попытки соблазнить свою "невесту" придется отложить.

— Почему же?

— Потому что избавиться от двух женщин на шоппинге куда проще, чем от четверых детей в одном большом доме, — усмехнулась я. — И Витася права, мне б одеться.

И хотя Котовский, судя по всему, был бы не против созерцать меня в халате, я всё-таки высвободилась из его объятий, предвкушая ещё один далеко не самый приятный день в компании детского шума, крика и обязательной вечерней усталости.

Нет, всё же, в одном Виталина права. К четверым детям точно пока что не готова.

Глава девятнадцатая

После вчерашнего бурного дня, когда нам с Даниилом пришлось вдвоем управляться с детьми, в доме оказалось удивительно шумно и тесно. За прошедшие сутки я уже даже как-то привыкла, что никто, кроме ребят, не может заглянуть в комнату, ляпнуть какую-нибудь глупость, а тех, что специально приходил бы и пытался язвить, вообще не осталось. Елена Владимировна задержалась на своей встрече с подругами до позднего вечера; Витася и Богдана мучили Сергея Петровича поездками по магазинам тоже довольно долго, да ещё и ничего при этом не ели, только мужчина, по привычке прихвативший с собой бутерброды, не сказать, что очень пострадал от этого; Василий вернулся с работы к шести и избавил нас с Котовским от детской компании хотя бы на два часа, позволив наконец-то отдохнуть, но этого было слишком мало. К тому же, Даниил все равно уселся за проект, и я тоже не смогла оставаться в стороне, вспомнив, что забыла исправить часть расчетов.

Сегодня утром дома были все, за исключением разве что Василия, вновь уехавшего на работу. Елена Владимировна, заметно повеселевшая после вчерашнего общения с подругами, с удовольствием накрыла на стол, и я поразилась, как она успевает столько всего готовить, и это в её-то возрасте! А мы с Котовским, вроде бы молодые же люди, после двух дней общения с детьми едва держимся на ногах!

— Это вы с непривычки, — поймав мой утомленный взгляд, хмыкнула Елена Владимировна. — Вот и умаялись, оно и неудивительно. Я когда молодая была, за Даной тоже уследить не могла, и Данечка был не очень послушным ребенком, — она улыбнулась, вспоминая свои молодые годы. — Но с опытом всё приходит, и дети слушаться тоже начинают. Вы ж им дядя и тетя, вот и вылезли на головы и ножки свесили. А бабушка — это власть! Бабушку надо слушать! Правда, девочки?

— Да-а-а! — хором отозвались довольные донельзя Анечка и Яночка.

С тем, что бабушку надо слушать, не спорил, впрочем, даже десятилетний Андрей. Для него Елена Владимировна и Сергей Петрович, кажется, были куда большими авторитетами, чем родные родители, но я уже не удивлялась этому — не забыла о том, как Богдана периодически вела себя с родными детьми.

— У меня просто гиперактивные дети, — отметила она. — Их надо держать в постоянной строгости, и тогда они не станут вылезать на голову. Но женщине без опыта этого, разумеется, не понять! Прежде чем лезть воспитывать чужих, надо сначала своих вырастить!

— Хорошо сказано, Дана, — усмехнулась Елена Владимировна, — если позабыть о том, что ты сама вчера детей на Олю оставила. Да и что дурного в том, что они играли? Повеселились немного. Зато сегодня будут послушными, правда, девочки?

Судя по тому, как хитро переглянулись Аня и Яна, ни о каком послушании и речи не шло, но бабушке своей они об этом, разумеется, не сообщили. Елена Владимировна каким-то чудесным образом умудрялась находить рычаги давления и заставлять детей вести себя прилично, потому близняшки приучили себя к той мысли, что действовать надо, когда бабушка не видит.

А вот дяде, да и мне вылезти на голову можно запросто, не станем же противиться и спорить, чтобы дети донимать перестали! Да и девочки, как мне показалось, научились чувствовать перемены настроения у взрослых: они не трогали свою мать, особенно когда та была в дурном настроении (на моих глазах — почти всегда), зато не отставали от обожающего их Даниила, да и от меня тоже.

— Я вижу, — протянула тем временем Елена Владимировна, — Даня, ты всё-таки решил не запускать вновь ту свою ужасную бороду?

Котовский провел ладонью по гладко выбритому подбородку и не сдержал довольную усмешку. В самом деле, избавившись от бороды однажды, вернуть её он больше не пытался, да и не заявлял мне ни о каких страшных жертвах со своей стороны, будто понял, что без неё ему гораздо больше.

— Я внял здравой аргументации, — улыбнулся Даниил. — И решил, что так удобнее.

— Очень мудрое решение, — подмигнула ему мать. — Такое же мудрое, как помочь матери помыть посуду… А то у нас, девочек, руки потрескаются, если столько всего мыть, правда, Оля?

— Правда, — улыбнулась я, признаться, не до конца понимая, почему с этим шутливым вопросом обращаются именно ко мне, а не к куда более близкой Елене Владимировне Богдане.

Но, возможно, я значительно преувеличиваю теплоту их отношений. Не сказать, что Елена Владимировна, будучи просто чудесной бабушкой, подает своей дочери хороший пример именно как мать. Впрочем, возможно, меня трясло бы от одного вида Богданы, если б я несколько лет жила с ней под одной крышей…

Да какое там "возможно" — точно бы трясло. Но чужая семья — всегда потемки, и лезть со своим уставом в чужие дела — самая большая глупость, которую я могла совершить.

— Тетя Оля, — повернулась ко мне Яночка. — А давай погуляем? Давай слепим нору? Я видела, как по улице бегал котик! Может быть, он придет в норку и будет там жить?

— Коты не живут в норках, — рассмеялась я. — Если ты хочешь ему помочь, то его надо накормить и обогреть. Может, это чей-то и потерялся?

— А если он ничей, — тут же подхватила Аня, — то мы сможем забрать его себе?

— Сможете, — ответила за меня Елена Владимировна. — Ну-ка, давайте, одевайтесь и погуляйте с тетей Олей. Давайте-давайте!

На сей раз я даже не спорила. С двумя девочками на улице справиться было совсем не так трудно, в отличие от того случая, когда с нами играли ещё и Леша с Андреем. Всё-таки, собираясь в одну компанию, дети становились куда менее управляемыми.

Аня и Яна же, увлеченные идеей поймать кота, даже не сопротивлялись, когда я помогала им одеться и зашнуровать ботинки, хотя на свитер обе отреагировали без особой радости. Колется, может? Но, так или иначе, стоило нам оказаться на улице, где как раз выпал свежий снег и было очень свежо, девочки мигом помчались играть, позабыв обо всех неудобствах.

Я же остановилась на пороге, свято уверенная, что смогу насладиться этими несколькими минутами одиночества, потому едва не подскочила от удивления, когда за спиной раздался женский голос:

— Надоели они тебе, правда?

— Что? — обернулась я.

Рядом стояла Виталина. Почему она вздумала выйти на улицу, тем более, не одевшись толком, я не знала, однако отнеслась, как и обычно, очень настороженно. От Виталины не приходилось ждать ничего хорошего, а уж того, что она изволит говорить правду, а не выдумывать то, что ей выгодно — точно не следует.

— Дети надоели, правда? — повторила свой вопрос Витася. — Ну, они же не твои. Наверное, ты их придушить готова, так сильно достали. Целыми днями вынуждена возиться с ними. Кто ж знал, что к Даниилу в этом отпуске прилагается целый дом родственников и орава детей? Наверняка молоденькой девушке это ни к чему. Тебе бы шататься по ресторанам, кататься по магазинам. Я видела те пакеты с твоими вещами. Это все подарки? Ты хорошо устроилась.

Не спорю, устроилась я, возможно, хорошо, но только зачем позволять себе столько яда в голосе-то, а?

— Я хорошо отношусь к детям, — отметила я, но в ответ на это Витася только усмехнулась и демонстративно закатила глаза.