Ангел для Рыбки (СИ) - Енодина Анастасия
— Её бы — не бросил. Она — другое.
Точно-точно! Ангел же говорил там что-то про неземную любовь… В смысле, про истинную любовь и про то, что ему очень нужна девушка, у которой есть парень…
В этот миг всё встало на свои места: он приехал за ней. Он писал не обо мне и не о Гошке, а о Илоне и Лёше! Лёша и правда по описанию похож на Иркиного брата…
Ужас, какой глупой я себя ощутила! А всё Ирка со своими версиями!
— И ты приехал сюда за ней? — Спросила я почти участливо, но участие тут же испарилось и я призналась: — Ты псих, Ивлев! Если ты любишь девушку, то зачем приехал к ней под нос и водишь к себе всех подряд?
— Я похож на того, кто приехал бы из-за неё сюда? — спросил он с какой-то странной интонацией, и я растерянно пробормотала:
— Да… Ты ведь несчастный влюблённый… Ты ведь… Ангел… Ты сам писал, что приехал за ней…
— Я не несчастный влюблённый, Неля. — Тепло улыбнулся он, но потом пробормотал тихо: — Хотя, как знать… Я просто хотел… отпустить прошлое или сделать его настоящим…
— Ты хотел вернуть её… — сочувственно продолжила за него я.
— Думаю, я хотел вернуть ту, какой она была раньше, — грустно улыбнулся мне Глеб. — Знаешь, не всегда хорошо встречать тех, кого когда-то любил или кого втайне любишь долгие годы…
Я нервно сглотнула, словно Глеб мог читать мои мысли и сейчас говорил не о себе и Илоне, а обо мне и Граче. Словно предостерегал и советовал мне отпустить мысли о моей первой любви, как он отпускал мысли об Илоне.
В этот миг Глеб впервые показался мне мудрым. Не бесшабашным парнем, а человеком, который тоже кое-что смыслит в жизни. Его лицо стало печальным, но каким-то милым и… простым. Мне могло бы стать не по себе от этой перемены, но стало, напротив, светло и уютно, словно я, наконец, нашарила выключатель в его душе и теперь могла там хоть что-то разглядеть.
Глеб улыбнулся, и я заметила, что улыбка у него кривая — из-за ссадины в уголке губ.
— Лёшка, парень Илоны, набил тебе морду? — спросила я. — Это он набил, я теперь поняла! А ты наврал мне про Машку, чтобы я отвалила…
— И что? — спросил Глеб спокойно.
Как что? Это был просто Лёшка… Да, он качок, но чем больше шкаф, тем громче падает! Глеб наверняка более ловкий, он мог справиться с таким противником и не получить в итоге разукрашенное лицо. Тем более, Лёшка выглядел вполне прилично — ни следа от драки. Я хорошо видела — солнце как раз светила на него. Можно было даже усомниться в моей версии, но Глеб не отрицал, что догадки верны.
— Ты наверняка мог защититься, но почему-то не стал… — Пробормотала я. — Почему?
Я наивно заглядывала в серо-зелёные глаза, не понимая и не замечая, что настрой на душевные разговоры у Ивлева уже теряется.
— Сомова, ты вот меня увидела — жалко стало? — спросил он привычно бодро.
— Эммм… — замялась я. — Нет.
Ответила так, потому что парни типа не любят жалость и всё такое.
— Врёшь. — Хмыкнул он.
— Ладно. — Сдалась я. — Немного стало.
— Правильно. — Удовлетворённо кивнул он. — Потому что всегда жалко того, кого побили, а тот, кто побил — он агрессивный и он не прав. Если, конечно, побили не за дело.
— Типа Лёшка тебя не за дело побил? — очень хотелось выпытать подробности.
— Может, и за дело, кто ж теперь разберёт. — Хитро прищурился парень, решив не отвечать на этот вопрос.
— То есть, ты дал себя побить, чтобы Илона тебя пожалела? — переспросила я, желая уточнить, верна ли догадка.
— А если и так, то что? — он посмотрел мне прямо в глаза, и я растерялась. — Да, я всегда готов на некоторые жертвы… ради любви.
— Как высокопарно! — подивилась я. — Только, знаешь, это всё равно очень глупо! Дал себя побить, шпионишь за ней… И ты, дурья башка, думал, она посмотрит на того, кто гулял с другими за то немногое время, что провёл тут?
— А ты не можешь заметить, что я гулял с теми, с чьих домов виден её участок? — вновь хитрый прищур глаз и полуулыбка: ему, кажется, нравилось, что я не могла просчитать все его ходы.
Наверняка и про то, что он дал побить себя ради Илоны — неправда, просто пока Глеб позволяет мне так думать, чтобы не говорить, как всё было на самом деле.
— То есть… — ошарашенно переспросила я, осмысляя услышанное. — Ты спал с ними просто, чтобы наблюдать за Илоной?
— Я не спал с ними, Неля. — Серьёзно посмотрев на меня, признался Глеб.
— Как благородно. — Хмыкнула я.
— И не стремлюсь быть благородным.
— Хватит врать! — одёрнула его я. — Ты сам говорил недавно…
— Ну и что, что говорил? — парень пожал плечами и посмотрел наверх, на макушки сосен, шатающиеся на ветру. — Я что, должен говорить только правду? Люди иногда врут, Нель! Ты заявилась ко мне ночью, подсматривала в окно, а потом и вовсе оказалась Осетриной — я должен был оправдываться и объяснять, что не спал я ни с кем, потому что люблю другую, а их всех использовал, чтобы подобраться к ней ближе?
Подумав, я поняла его. Он действительно был удивлён тогда и не собирался откровенничать, так что его словам можно не верить. Но вот вопрос: верить ли им сейчас?
Он показался мне печальным и искренними, отчего остро захотелось сказать что-нибудь хорошее и доброе. Что-то оптимистичное, что я бы могла посоветовать сама себе по поводу Грача, если б мне посчастливилось встретить его теперь, во взрослой жизни… И если бы он уже нашёл своё счастье…
— Мы в чате говорили о ней, об Илоне… — начала я с очевидного. — И мой совет остаётся в силе — пойди и поговори с ней. — Глеб посмотрел на меня скептически, и это странным образом придало мне уверенности: — Ты и правда много сделал, чтобы оказаться рядом и чтобы понять, как она живёт. Даже если она выбрала качка Лёшку… Она должна знать, что ты всё ещё помнишь о ней и … любишь…
Глеб немного подумал над моими словами, но они явно не впечатлили его. Наверно, мы всё-таки мыслим по-разному, и то, что было бы важно для меня, не значимо для него. Я бы вот хотела, чтобы Грач знал, что я помню его…
— Не думаю, что теперь это имеет смысла… — Ивлев посмотрел на меня как-то по-особенному и, приблизившись вплотную, взял за плечи.
Уже чуя недоброе, я нервно сглотнула и спросила тихо:
— Почему же тогда ты здесь? — действительно, зачем он тут, раз нет смысла?
— Пришёл… попрощаться с ней. — Ответил парень и улыбнулся: — Мысленно, разумеется. Отпустить свою первую любовь и… стать открытым для новой… — Он дотронулся пальцами до моего подбородка, и я сперва на миг растерялась и замерла, но потом тут же шарахнулась в сторону от парня, как от огня.
В его серо-зелёных глазах плескалась незнакомая нежность, и это очень пугало. Пугало больше, чем признания Ангела, принятые на мой счёт, и больше, чем любые намёки Глеба. Потому что во взгляде этом было столько настоящего, что я не могла не поверить в то, что он и правда любуется мной сейчас.
Что делать? Что делать?! Отправляясь за ним к озеру, я не рассчитывала на подобные признания!
— Ты о чём это? — осторожно уточнила я, надеясь, что всё же неверно истолковываю его взгляд, и нежность адресована вовсе и не мне, а Илоне.
— О том, что наблюдал за тобой… — Начал он пояснять, и я прикрыла глаза, чтобы не видеть его лицо. — И, оказывается, давно, раз ты — Осетрина. Мрачный изучил тебя достаточно хорошо, Неля. Ты мне нравишься, и ты мне подходишь… — дальше я его перебила.
— Чего? Глеб, ты нормальный человек?! — взвилась я, отходя ещё на пару шагов в сторону. — Ты мне тут о любви своей говорил, а теперь так запросто: «Раз Илона всё-таки выбрала качка, мне и ты сгодишься!» Думаешь, мне нужен ты после всего, что я узнала? — меня это действительно поражало.
Он словно на рынке картошку выбирал и раз одна ему не по карману, то можно взять и запасной вариант!
— А почему нет? — поинтересовался Глеб, и я, как ни старалась, не могла услышать издёвку в его словах. — Я видел, как ты на меня смотришь… И что такого, что у меня была первая любовь? Она у любого была, только то, что я не отрекаюсь от этого, а признаю, говорит о моём постоянстве и верности. Думаю, это те качества, которые ты ценишь.
