Татьяна Веденская - Рыцарь нашего времени
— Принеси мне водички! — крикнула Саша из комнаты. Дима скривился, но налил ей стакан воды из-под крана, не через фильтр. Кто бы мог подумать, что работа, о которой он столько мечтал, будет так изматывать. Разве он мог представить, сколько сложностей возникнет у него на пути к деньгам? Сколько нервов, сколько акул рядом, которые так и норовят сожрать, норовят подставить, ищут, как тебе навредить. Завидуют тебе. Насмехаются над тобой.
— На, пей, — Дима сунул Саше стакан и присел обратно, на край кровати. На электронных часах высветилось «3:15». Было еще совсем темно, а у Димы уже заболела голова. Она болела очень часто, и не в переносном смысле, а в прямом. Слишком много сидит за компьютером, от этого, наверное. В санаторий бы ему, на пару недель — и эти изматывающие мигрени прошли бы, сто процентов. Только поехать бы надо одному, без Саши.
И без Лизы тоже. Угораздило же его переспать с собственной секретаршей, которая тоже, конечно, мечтает стать звездой. Все в этом доме скорби мечтают стать звездами, прорваться в ящик с дерьмом. Лиза отдалась прямо на рабочем месте, а теперь забрасывала его идеями каких-то кулинарных шоу, бредовыми и глупыми. Она ждала дивидендов, она же переспала с продюсером. Лиза ему нравилась, но встречаться с двумя женщинами было тяжело и морально, и финансово, и особенно физически.
— Может, тебе таблетку дать? У меня есть феназепам, — предложила заботливая Саша. Она ненавидела Лизу за то, что та была моложе и стройней от природы. Лиза пока что мирилась с наличием Саши, справедливо полагая, что пока что ее влияния на Димулю еще не хватает. Ключевым во всем этом было слово «пока». Диме нравилось, что из-за него такой сыр-бор и драка между двумя красивыми, молодыми и длинноногими девушками. На вопрос о том, отчего он ведет себя вот так, почему не может выбрать только одну из них, Димуля отвечал меланхолично.
— Люблю обеих.
— Разве так можно?
— Да! Вот такое большое сердце, — пояснял он, хотя на деле это было не совсем сердце. И не такое большое. Просто иметь по две-три любовницы разом было круто, а Димуля теперь был крутой. А Гришка — тот полностью сошел с телевизионного небосвода, буквально ни слуху ни духу. До вчерашнего дня!
— У тебя сигареты есть? Мои кончились, — спросил Дима, понимая, что глупо курить в такую рань, да еще с головной болью. И все же закурил. До самого утра так и просидел на кухонном диванчике, глядя на то, как небо из темно-синего плавно переходит в темно-серый, а затем светлеет и доходит до своего максимально светлого тона — цвета пепла сожженной газетной бумаги. Пятьдесят оттенков серого на приплюснутом московском небосводе. Часам к девяти рассвело окончательно, и Дима отправился в «Стакан», так и не сумев избавиться от этого странного чувства, будто что-то не так. Совсем не так. Неправильно. И проблема именно в этом — в Гришке Ершове, опять в нем, в их короткой встрече в подземном коридоре «Стакана», том, что соединяет два корпуса и в котором, по слухам, живет привидение — дух невинно убиенного телеоператора. Встреча была — одно название, несколько секунд и все.
Дима с Бодиным шли в соседний корпус, там, в большой курилке, по недоразумению называющейся парадной лестницей, их ждали представители поставщика, с которыми они хотели обсудить (в непринужденной обстановке) «распил» одного небольшого, но взаимовыгодного проекта, финансируемого министерством культуры. Бодин рассчитывал срубить неплохой куш за то, что свел этих самых поставщиков с «реальным парнем из ящика», Димулей Карой. Надо признать, Бодин всегда умел оказываться в нужном месте в нужное время. И тут тоже, угораздило же его прилепиться к Диме именно в тот момент, когда бог весть какими судьбами Гриня оказался в том же самом коридоре, соединяющем два здания телецентра под землей. Этот подземный переход — святая святых, только для своих и для привидения, живущего там. Гришка шел так, будто бы никуда и не исчезал и ничего не было. Он шел один, без сопровождающего, что тоже было странно. Он шел навстречу Диме Каре и рассеянно улыбался.
Неисповедимы пути Господни. Ершов шел из АСК-1 в АСК-3 налегке, даже без портфеля, дорогое черное пальто расстегнуто, шарф свисает на манер Остапа Бендера, лихо и непринужденно. В руках шапка, волосы всклокочены, и что-то в нем неуловимо изменилось. Что-то было не так. Кто именно идет навстречу, Дима понял, только когда они подошли уже практически вплотную друг к другу. Гриша, видимо, тоже, так как он был погружен в какие-то свои мысли и по сторонам совсем не смотрел. Они подошли друг к другу, Дима и Гриша, два старинных друга, едва не врезались друг в друга, споткнулись друг о друга взглядами и от неожиданности не успели сориентироваться, даже не кивнули друг другу, не улыбнулись и не сумели скрыть удивление — у Гриши простое, вежливо-равнодушное, у Димы — с оттенком испуга и внезапной паники. Сделав несколько шагов в противоположных направлениях, они оба обернулись назад, скорее рефлекторно, нежели по доброй воле, и снова обожглись о горячие, полные вопросов взгляды. Затем Гриня пожал плечами, ухмыльнулся совсем так же, как раньше, своей беззаботной и озорной ухмылкой, отвернулся и пошел дальше. Вот и вся встреча. Но и этих секунд хватило, чтобы сердце Димы забилось снова на той неровной частоте, в рваном ритме блюза. «Что он тут делает? Откуда он тут взялся? Он что-нибудь знает? Что именно? Что он собирается делать? Стоит ли мне опасаться его?» Мысли перескакивали с одной на другую, оставаясь без ответа. Гулкие шаги Гришки еще долго звучали в Диминой голове.
— Это что, был Ершов? — спросил Диму Бодин, продолжая пялиться вслед уходящей фигуре. — Это был он?
— Ну. — Димуля не знал, что ответить. Хотелось сказать, что он не узнал незнакомца с легкой походкой, что он задумался и даже не заметил, кто это был. Можно было бы пожать плечами, невозмутимо улыбнуться и ответить: «Ершов, да? А я думал, он в тюрьме», и все. Но на щеках у Димули уже появился предательский румянец. Никогда он не умел нормально врать, сколько ни тренировался.
— Это был он, да! Слушай, значит, его не посадили. В принципе, сейчас от чего угодно можно откупиться. Может, догнать? Все-таки не чужой человек.
— Нет. Не надо, — выкрикнул Дима еще раньше, чем смог придумать, почему, собственно, не надо. Он так давно перестал думать об истории с Ершовым, что теперь, когда она вдруг неожиданно возникла буквально из-за поворота, не знал, как поступить. Выяснить, что он тут делает, и поговорить с нужными людьми, чтобы его убрали? Слишком много риска. Начнутся вопросы. Могут заинтересоваться, чем же Гришка так досадил своему бывшему заместителю. Опять же, заподозрят его в слабости, в том, что он боится конкуренции. Самое поганое во всей этой истории было то, как Гришка выглядел. Даже мимолетного взгляда на него было достаточно, чтобы понять — выглядел он просто отлично. Посвежевшим, отдохнувшим, а главное, совершенно здоровым.
