Николас Спаркс - С первого взгляда
Вечером в постели оба читали. Джереми наконец добрался до «Спортс иллюстрейтед» и погрузился в чтение статьи о женском волейболе, когда Лекси вдруг отложила книжку.
— Ты думаешь о будущем? — спросила она.
— Конечно, — ответил Джереми, глядя поверх журнала. — Как и все.
— И каким, по-твоему, оно будет?
— Для нас? Или для всего человечества?
— Я серьезно.
— И я тоже. Ведь это вопрос, который выходит на самые разнообразные темы. Мы можем поговорить о глобальном потеплении или, наоборот, похолодании, в связи с судьбой человеческой цивилизации. Или о том, существует ли Бог, и как будут судить людей, когда их призовут на небеса, в связи с чем земная жизнь слегка обесценивается. Может быть, ты имела в виду экономику и ее влияние на наше будущее. Или то, куда приведет нас следующий президент — к процветанию или ничтожеству. Или…
Лекси взяла его за руку.
— Ты всегда будешь таким?
— Каким?
— Вот таким. Педантом. Буквалистом. Я не собираюсь завязывать глубокий философский спор. Я просто спросила.
— Уверен, мы будем счастливы, — ответил Джереми. — Я не представляю жизни без тебя.
Лекси стиснула его руку как бы в знак согласия.
— Я тоже так думаю. Но иногда…
Джереми взглянул на нее.
— Что?
— Гадаю, какие из нас получатся родители. Порой мне страшно.
— Мы отлично справимся, — улыбнулся Джереми. — Из тебя выйдет прекрасная мать.
— Откуда нам знать? А если наша дочь превратится в агрессивного подростка, который будет одеваться в черное, употреблять наркотики и спать со всеми подряд?
— Не превратится.
— Откуда ты знаешь?
— Знаю, — возразил Джереми. — Она вырастет хорошей девушкой. Разве может быть иначе, если ты — ее мама?
— По-твоему, все очень просто, но ты ошибаешься. Дети — тоже люди. Они подрастают и начинают принимать собственные решения. И ты ничего не можешь поделать.
— Многое зависит от воспитания…
— Да, но иногда, как бы ты ни старался, все идет прахом. Мы можем учить ее игре на фортепиано, записать в спортивную секцию, водить каждое воскресенье в церковь, отправить в школу бальных танцев, где ей привьют хорошие манеры. Она может буквально купаться в нашей любви, но как только станет подростком… в некоторых случаях ничего нельзя поделать. С тобой или без тебя, в конце концов дети становятся именно такими, какими им предназначено быть.
Джереми задумался, потом притянул Лекси к себе.
— Тебя это действительно тревожит?
— Нет. Но я думаю об этом. А ты?
— Честно говоря, нет. Ты сама сказала, дети становятся такими, какими им предназначено быть. Родители могут лишь по мере сил направить их в нужную сторону.
— А если этого мало?
— С нашей дочкой все будет в порядке, — сказал Джереми.
— Почему ты так уверен?
— Я знаю тебя. Верю в тебя. Ты будешь фантастической матерью. Не забывай, я писал статьи о соотношении природы и воспитания. И то и другое важно, но в большинстве случаев среда определяет поведение ребенка в будущем куда вернее, чем генетика.
— Но…
— Мы постараемся. Я уверен, с девочкой все будет в порядке.
Лекси задумалась.
— Ты действительно писал статьи о воспитании?
— И не только. Когда-то я проводил настоящее исследование и знаю, о чем говорю.
Она улыбнулась:
— Ты не глуп.
— Ну…
— Не знаю, как насчет твоих выводов, но ты говоришь разумно. И мне все равно, прав ты или нет. Просто это именно то, что я хотела услышать.
* * *— Вот сердце ребенка, прямо здесь. — Врач показывал расплывчатую картинку на мониторе. — А это — легкие, позвоночник.
Джереми взял Лекси, лежавшую на смотровом столе, за руку. Они находились в вашингтонской гинекологической клинике. Джереми здесь не особенно понравилось. Разумеется, ему очень хотелось еще разок увидеть ребенка (первые снимки висели дома, на холодильнике), но Лекси, которая лежала на столе с раздвинутыми ногами… Короче говоря, Джереми чувствовал себя человеком, который вторгается в некий весьма интимный процесс.
Разумеется, доктор Эндрю Соммерс — высокий, элегантный, с волнистыми темными волосами — по мере сил держался так, как будто всего лишь щупал Лекси пульс, и та охотно подыгрывала. Пока доктор Соммерс проверял и трогал, они поболтали о недавней жаре, о лесных пожарах в Вайоминге и о том, что доктор мечтает поужинать в «Гербсе», который ему то и дело нахваливали пациенты. Время от времени он вкраплял в разговор привычные вопросы — например, чувствует ли она головокружение или тошноту? Лекси отвечала так легко, как будто они беседовали за ленчем.
Джереми, сидевшему у изголовья, ситуация казалась нереальной. Да, мистер Соммерс — врач. Джереми не сомневался, что он смотрит десятки пациенток каждый день, но все-таки изо всех сил старался не замечать, что врач делает с его женой. Видимо, Лекси к этому привыкла, но Джереми сейчас от души радовался, что он мужчина.
Когда врач ушел, Джереми и Лекси несколько минут в одиночестве ждали медсестру. Та пришла, приказала Лекси задрать блузку и выдавила на выпяченный живот немного геля. Лекси охнула.
— Простите, мне следовало предупредить, что будет холодно. Давайте посмотрим, как там дела у малыша.
Сестра надавливала на живот то сильнее, то слабее и одновременно объясняла то, что видит, расшифровывая сонограмму для Джереми и Лекси.
— Вы уверены, что это девочка? — спросил Джереми. Хотя в последний раз он в этом убедился, ему с трудом удавалось разобрать на картинке хоть что-нибудь.
— Абсолютно. — Медсестра указала на экран. — Вот отсюда хорошо видно. Посмотрите сами.
Джереми прищурился.
— И что там такое?
— Вот попка, а вот ножки. Она как будто нам позирует…
— Я ничего не вижу.
— Вот именно. Следовательно, это девочка.
Лекси засмеялась, и Джереми склонился к ней.
— Поздоровайся с Мисти, — шепнул он.
— Ш-ш! Я пытаюсь наслаждаться процессом, — ответила она, стискивая ему руку.
— Отлично, теперь я кое-что измерю, чтобы удостовериться, что ребенок развивается правильно.
Медсестра нажала несколько кнопок. Джереми вспомнил, что в последний раз было то же самое.
— Развитие идет нормально, — сообщила она. — Здесь сказано, что ребенок должен родиться девятнадцатого октября.
— Все в порядке? — уточнил Джереми.
— Кажется, да, — сказала сестра. Она принялась измерять сердце и объем бедер и вдруг замерла. Вместо того чтобы нажать на кнопку, она сосредоточилась на какой-то белой полоске, которая тянулась к ребенку и больше смахивала на помехи или трещину на экране. Сестра слегка нахмурилась, а потом быстро начала перемещать движок, то и дело останавливаясь, чтобы рассмотреть загадочный объект. Судя по всему, она изучала ребенка со всех ракурсов.
