Сьюзен Одо - Такие, как есть
— Но он мой отец!
— Я знаю, мистер Тернер. Успокойтесь, пожалуйста. Вы ему ничем сейчас не поможете.
Карен поднялась и направилась к брату. Завидев сестру, Джек впал в ярость и оттолкнул ее.
— Ты — последний человек, которого он хочет видеть сейчас!
— Джек…
— Кто, по-твоему, в этом виноват? Он был в порядке до тех пор, пока ты не вывалила ему на голову все дерьмо о себе! Ты приставила отцу ружье к виску и нажала на курок!
— Успокойся… — прозвучал спокойный голое Крис. — Не станешь же ты всерьез…
Но ярость Джека усилилась. Слова Крис только подлили масла в огонь.
— Ах ты, сука! Убирайся вон отсюда! Это ты совратила мою сестру… чертова лесбиянка!
Карен размахнулась и наотмашь ударила его по лицу. Крис коснулась ее руки и тихо сказал:
— Пожалуй, я и вправду пойду.
Карен кивнула,
— Джек… прости меня…
Но он молча выбежал из отделения. Карен показалось, что с его уходом оборвалась последняя ниточка, связывающая ее с жизнью.
Крис ждала ее дома. Последние лучи закатного солнца тускло освещали гостиную.
— Привет. — Крис поднялась с дивана. — Как он?
— Плохо, — вздохнула Карен. — Его подключили к дыхательному аппарату. Он… ужасно выглядит!
— Твоя мать осталась с ним? — Крис обняла ее за плечи.
— Да, и брат.
— Этот мерзавец…
— Он вовсе не так уж плох. Все дело в том…— Карен подняла голову и встретилась взглядом с Крис.
— Тебе нужно отдохнуть, — ласково улыбнулась Крис.
— Давай лучше поговорим.
— Хорошо.
Они расположились на диване.
— Ты винишь меня? — спросила Крис. — Я имею в виду то, что ты сказала…
— Я злилась. Я… — Карен пожала плечами, — Я не могу винить тебя за то, что я такая.
— Но он же винит?
— Где она? — помолчав, спросила Карен.
— Сара? Дома. Я сказала ей, что могу понадобиться тебе сегодня.
— И она это поняла?
— Да.
Карен вздохнула, понимая, что на месте Сары не проявила бы такой терпимости. Так что Сара победила по праву. Она отняла у нее Крис.
— Что случилось? — спросила Карен.
— О чем ты?
— Между нами.
— А… — Крис откинулась на спинку дивана. — Я почти забыла.
— Забыла?
— То, как любила Сару.
— Да… — От этих слов Карен пронзила боль. — Я все еще люблю тебя. — Она подняла глаза на Крис.
— И я тебя люблю…
— Но, видимо, недостаточно…
Слезы снова покатились у нее по щекам, и Крис стала слизывать их с лица. После этого они любили друг друга в последний раз.
— Стив? Ты в порядке?
Стив поднял голову. Его кофе давно остыл. В последние полчаса он даже не шевельнулся, бездумно глядя в пространство. Полли присела рядом и взяла у него чашку кофе.
— Давай-ка я принесу тебе свежий.
— Нет, спасибо. — покачал головой Стив. — Впрочем…
— Тебе лучше поехать домой. Ты ужасно выглядишь.
— Нет… — Он снова вздохнул. Меньше всего ему хотелось сейчас ехать домой.
— Хочешь поговорить? — участливо предложила Полли.
— Не знаю. Она вернулась на стоянку машин при больнице…
— О, я понимаю, как тяжело тебе это было вынести…
— Да, и самое ужасное то, что я не мог даже утешить ее. Она не подпустила меня к себе. Это как будто…
Стив осекся. Его глаза выражали нестерпимую боль. Полли взяла его руки и ласково сжала их.
— Все уладится.
— Хотелось бы мне тоже верить в это. Но иногда… — Стив улыбнулся и благодарно пожал руки Полли. — Спасибо. Конечно, все будет хорошо.
— Да. — Полли ласково улыбнулась, — Послушай, сегодня после работы я буду в «Стоунзе» в винном баре. Если тебе захочется поговорить или просто понадобится дружеское плечо, найдешь меня там.
— Спасибо,
Остаток дня тянулся медленно, и когда часы пробили пять, Стив вдруг понял, что ему не хочется идти домой.
Он представлял себе Дженет, сидящую на кухне. У Стива не было сил видеть покрасневшие от слез глаза жены, понимать, что она не подпустит его к себе. Дженет погружена в себя и не хочет ничьей помощи. Ее спасают лишь несколько бокалов вина.
Стив долго размышлял, стоит ли принять приглашение Полли. В конце концов что в этом плохого? Ему необходимо поговорить с кем-нибудь, излить душу. Он с ума сойдет, если не сделает этого.
Бар «Стоунз» был на полпути к станции метро. Он заглянет туда ненадолго…
Стив закрыл портфель, надел пиджак и вышел из кабинета. Возле бара «Стоунз» он остановился. Стоит только войти внутрь и…
Стив направился прямо к метро. Домой. Это невыносимо, но там сейчас его место. С Дженет. Даже если она не хочет его.
Дженет услышала шаги у входной двери и пошла к ней.
— Джен?
Если бы на дверях был засов, она закрыла бы его. Дженет никого не хотела видеть, даже Стива.
— Джен? — Голос Стива раздался совсем близко, из-за двери. — Джен, ты здесь?
— Оставь меня, Стив. Оставь меня в покое, Стив.
— Но, Джен…
— Оставь меня!
Она слышала, как хлопнула дверь. Дженет надеялась, что он вернется. Слезы катились по щекам Стива.
День выдался паршивым.
Сьюзи втащила коляску в прихожую и попыталась успокоить младенца, захлебывающегося от крика. Ему явно не понравилось путешествие в супермаркет. Сьюзи понимала, что сын голоден.
Черт! Черт побери!
Натан замолчал на мгновение, после чего заорал с новой силой.
Женщины начали протягивать малышу бутылочки с молоком, но он требовал материнскую грудь. Сьюзи не заметила, как подруги дали ему молочную смесь коричневого цвета.
— Черт побери!
Сьюзи бросилась к сыну и обнажила грудь. Он успокоился, но, почувствовав, что сосок прижат к его рту, выплюнул его.
— Подожди минуту, малыш! Я тебе не супержепщина!
Сьюзи понесла Натана в ванную, но остановилась по пути, чтобы снять с него ползунки. Малыш не переставал плакать, и она, положив его на диван, стала раздевать.
Оказалось, что он обделался. Скорее в ванную!
Держа перед собой ребенка, Сьюзи открыла оба крана. Внезапно зазвонил телефон. Пусть его звонит! А вдруг это Джо или что нибудь важное? Прижав к себе Натана, Сьюзи поспешила в холл,
— Алло?
— Сьюзи, ты в порядке?
Она закрыла глаза. Это сестра.
— Линдсей? Извини, я занята.
— А в чем дело?
— Ни в чем. Все в порядке.
— Может, приехать и помочь тебе?
— Нет, спасибо. У меня был жуткий день, но все в порядке.
— Хорошо, — рассмеялась Линдсей. — Я здесь неподалеку, заеду на четверть часа.
Сьюзи повесила трубку. Натан улыбался.
— Давай примем ванну. Тетя Линдсей подождет.
Сьюзи внесла младенца в гостиную, расстегнула три верхние пуговицы кофточки и дала ему грудь. Натан впился в сосок, Сьюзи понимающе улыбнулась.
Гас говорил, что все эти первобытные инстинкты могут свести женщину с ума. Эти основные инстинкты подвергаются корректировке, хотя они и закодированы в женщине.
Сьюзи понравилась его мысль. Она успокаивала ее. Потребность в сексе, желание соблазнять мужчину, удовольствие от кормления грудью, стремление вскочить, услышав крик ребенка, — все это запрограммировано в ней. Это позволяло Сьюзи вспомнить о том, что она человек.
Она искупала Натана и услышала, как ключ поворачивается в двери.
— Что это?
— Чего тебе надо?! — воскликнула Сьюзи, увидев Джо. — Что, разве началась третья мировая война? У нас тут случилось происшествие.
— Что же стряслось? Я вижу, что с вами обоими что-то случилось, — сказал Джо. — У меня был отвратительный день, и я решил провести его остаток вместе с вами.
Не поверив мужу, Сьюзи пошла с малышом на кухню. Достав бумажное полотенце, она усадила Натана на колени.
— Хочешь, я подержу его, пока ты приготовишь ему постель? — спросил Джо.
Сьюзи бросила на мужа презрительный взгляд.
— Отлично! Тогда я займусь этим, — Джо подошел к раковине и сунул посудное полотенце под горячую воду. — Сначала вкалываешь целый день, потом приходишь домой и застаешь такое, — Джо выключил кран. — Хотелось бы немного расслабиться, отдохнуть. Сходить куда-нибудь с тобой вдвоем. А ты всегда либо занята с ребенком, либо слишком устала.
Сьюзи методично готовила бутылочку и соску к кипячению. Натан ерзал у нее на руках.
— Подожди, мой маленький, сейчас пойдем, — прошептала она ему на ухо.
Джо укоризненно посмотрел на жену.
— Не понимаю, почему у тебя столько сил отнимает один-единственный ребенок? Разве так сложно поставить кипятить молоко и в то же время вытереть посуду? Конечно, тебе не-просто управляться со всем. Но ведь Натану уже, слава Богу, восемь недель от роду…
Сьюзи сняла чайник и наполнила кипятком бутылочку. И вдруг размахнулась и швырнула бутылочку в мужа.
Бутылочка попала ему в плечо. На его лице застыло выражение немого изумления. Бутылочка не разбилась, но, отскочив, ударилась о кафельную плитку. Они оба молча смотрели на трещину в кафеле, пораженные тем, что произошло, и избегали встречаться друг с другом глазами.
