Василий Коледин - Благие намеренья (СИ)
Вскоре вернулся Павел и о что-то шепнул ему на ухо. Иван кивнул головой. И тихонько сказал, но я услышал несколько слов: «подгонять нельзя… она знает свое дело… надо закончить…». Скорее всего речь шла о Кате и о том, что хорошо бы поскорее вскрыть сейф.
Прошло еще десять минут и все закончилось. Катя отодвинулась от металлического шкафа и тяжело отворила его дверь.
- Прошу! – радостно, еле сдерживая свое торжество произнесла девушка, одержавшая трудную победу.
- Господи! Ты всё сделала! Он открыт! Молодчина! – почти одновременно и слово в слово вскричали не менее обрадованные Иван с Павлом.
Все с интересом ринулись к Кате. Павел, Иван, «Шестой», Эрнест, оставил ноутбук на диване, я с трудом протиснулся в щелку между ними. Даже Яровой удивленно открыл глаза и вытаращился на открытую дверь сейфа. То, что я увидел, меня сильно удивило. Я никогда раньше не видел за раз столько пачек крупными купюрами. Две полки нижняя и средняя были плотно заставлены пятитысячными банковскими упаковками. Они словно кирпичи в стене плотно скрывали внутренности сейфа, если таковые имелись. Прикинув высоту, ширину и отчасти глубину, насколько мог судить, полок и номинал пачек, я насчитал около пятисот миллионов рублей.
Иван присвистнул и стал считать, водя пальцем по пачкам. Сбившись, он плюнул и достал из своей сумки несколько черных плотных полиэтиленовых пакетов, сложенных в небольшие прямоугольники. В развернутом состоянии они оказались огромными. Он первым достал из «стены» несколько «кирпичиков» и кинул их в один из пакетов. За лицевой кладкой показалась внутренняя.
- Господи! Это сколько ж нужно было воровать?! – зло проговорила Катя.
- Страна у нас богатая! Еще не все растащили! – сказал Павел и стал складывать пачки во второй пакет.
- Причем, учтите, что если взять любого губернатора или чиновника уровня чуть выше среднего, то у каждого найдется немало таких стенок. Они могут быть бумажными, но чаще либо золотые, либо реальные где-нибудь в теплых цивилизованных странах. Наш случай не исключение из правил, - эти слова, сказанные Иваном, предназначались, конечно, исключительно для меня, так как все остальные это, видимо, знали не понаслышке.
Дальше работа продолжилась в полном молчании. Катя раскрыла третий пакет и тоже стала сбрасывать туда оранжево-красные стопки драгоценной, но «грязной» бумаги. «Грязной» в переносном смысле, так как в прямом смысле купюры были новенькие, идеально новые, только что вышедшие из-под печатного станка и ножа фабрики Гознака. Я не принимал участие в изъятии награбленного. У меня не было пакета, меня никто об этом не просил и, кроме того, признаюсь мне очень не хотелось пачкать руки. Я ощутил какое-то гадливое чувство. Мне не хотелось брать в руки деньги потому что мне показалось, что если я дотронусь до них, то какая–то частичка жадности, алчности, даже бесчеловечности перекинется на меня и я заражусь этими болезнями. Причем я даже уверился в том, когда заметил на всех трех экспроприаторах трикотажные перчатки с прорезиненными пальцами.
- Берем всё? – спросил Павел, отчитывающий про себя количество брошенных пачек в свой мешок.
- Сколько у тебя? – поинтересовался Иван, также ведущий учет своей части пачек.
- Двести пачек. Сто миллионов.
- Тогда подожди… сто девяносто восемь, сто девяносто девять, двести! У меня столько же! Катя?
- Сто пятьдесят три, сто пятьдесят четыре…, - Катя стала громко считать свои пачки, бросаемые в черный мешок.
- Как думаешь, сколько еще остается? – гипотетически спросил Иван у Павла.
- Судя по виду, думаю, еще миллионов сто – сто пятьдесят!
- Хм… - Иван задумался и стал просто наблюдать за работой Кати. Немного помолчав, он как будто рассуждая сказал: - Конечно, оставлять деньги вору неразумно. Он еще себе наворует. И изъять всё – самое правильное решение. Но, нам рекомендовано взять триста миллионов. Мы их взяли. Останется еще около ста… Так может оставить их на «развод»?
Павел понял, о чем говорил его напарник и улыбнулся. Катя тоже слыша слова Ивана и одобрительно закивала головой, продолжая считать свои пачки, бросая их по одной. Я не очень понял, о чем шла речь, но впоследствии, уже вечером в отеле мне объяснили задумку Ивана. Сказать честно, я не остался от нее в восторге. Я вообще тяготился обществом моих новых друзей, конечно, кроме общества Кати, и жалел, что дал согласие на участие в рискованных мероприятиях.
Отсчитав оставшиеся деньги, Катя поставила свой мешок рядом с двумя пакетами уже стоявшими возле сейфа.
- Итак, друзья мои, надо спешить, - очень тихо, так, чтобы его не услышал Яровой и немного торопливо сказал Иван. – Кать, запирай сейф! Павел, оставим парня здесь или переведем в комнату отдыха?
- Да пусть здесь лежит. Свяжем, заклеим, никуда не денется!
- Ну, что ж, может ты и прав. Займись им пока.
Павел вместе с «шестым» связали Яровому руки и заклеили скотчем рот. Тот не сопротивлялся. Хотя сначала он было стал дергаться, не давать себя связывать, но стоило Павлу демонстративно плюнуть и сказать своему верному помощнику: «да хрен с ним, не будем возиться. Нет человека – нет проблемы», как юноша моментально стал шелковым и охотно подставлял руки и рот, для процедуры обездвиживания.
Эрнест по приказу Ивана, стирал все записи, оставленные камерами наружного и внутреннего наблюдения. Кроме того, он спустился на первый этаж и забрал оттуда глушилку, которая уже была не нужна и ждал нас во дворе дома вместе с помощниками, охранявшими комнату отдыха. Те беззаботно курили, наслаждаясь погодой, ярким солнечным днем и жарой, один из них снял балаклав и стянул с себя дождевик, обнажив свой мужественный и очень спортивный торс, другой был более дисциплинированным и стоял в спецодежде. Я псомотрел на обнаженного человека и подумал, что такими телами, наверное, обладали спартанцы, качавшие их всю жизнь и не истязавшие себя ни ленью, ни пищевыми злоупотреблениями. Крепкие все же ребята у Павла, - подумал в очередной раз я, поняв, что не хотел бы оказаться их врагами или даже случайно появиться на противоположной стороне баррикад.
- Ну, что-нибудь неладное тебе бросилось в глаза? – спросил меня Иван, когда мы возвращались к своему автомобилю. Группа опять разделилась «согласно купленным билетам», Павел со своими «спартанцами» отправился к микроавтобусу, а Иван повел нас к нашему джипу.
- Что ты имеешь ввиду? – не совсем понял я его.
- Ну, ты, как человек непредвзятый, не вовлеченный в подготовку, но очень грамотный в таких делах, не заметил ли каких-нибудь «косяков» с нашей стороны? Есть ли моменты, которые мы должны подчистить, пока не уехали?
