Лин Уормсли - Пленники любви
Поглощенная своими мучительными переживаниями, Хэлен услышала в аллее звук колес автомобиля. Она взяла себя в руки, подобрала упавшие ножницы и с новой силой атаковала кустарник. Наверное, это кто-нибудь из деревни или просто проезжает мимо, любуется природой, дышит свежим воздухом. Кто бы то ни был, она не хотела, чтобы ее увидели сейчас в таком виде.
Мотор замолк. По звуку Хэлен определила, что машина остановилась у их ворот. Может быть, человек заблудился и хочет узнать правильное направление, возникла догадка в голове не перестававшей работать ножницами Хэлен. Затем до ее ушей долетел звук открываемой калитки, и на дорожке, ведущей к дому, раздались уверенные шаги.
Понимая, что выглядит настоящим страшилищем, с красными, распухшими от слез глазами, полосатыми от грязи щеками и спутанными волосами, девушка нехотя обернулась. И в тот же миг весь мир опрокинулся вверх дном и разлетелся на осколки.
Секунду она думала, что сейчас лишится чувств, но властное сияние серых глаз удержало ее на ногах. Струсившая Хэлен предпочла бы спасительное беспамятство обморока, чтобы только не видеть снова этого надменного лица, гибкой, стройной фигуры, одетой в элегантный темный костюм.
Неожиданное появление Виктора в такой близости и в то же время безнадежно от нее далекого всколыхнуло в душе девушки чувства, которые она отчаянно пыталась забыть. Хэлен не знала, что привело его сюда, и тут же решила устало, принимая во внимание свое невезение, что ничего хорошего этот визит не предвещает, и растерянно потупила глаза. Внутри у нее все дрожало, и она усиленно пыталась овладеть собой. Но, наверное, ей это плохо удавалось. И она сильно вздрогнула, не понимая, что происходит, когда он вдруг протянул руку и осторожно коснулся ее щеки.
— Вы плакали? Почему?
Низкий, глубокий голос прозвучал с необыкновенной мягкостью, но в то же время в нем слышалось напряжение, которого Хэлен не могла объяснить. Она почувствовала, как все внутри нее тает, осыпается. Но его ласковое участие было ловушкой, на которую она однажды попалась, и девушка, собравшись с духом, сухо ответила:
— Просто так. Устала. А вы что здесь делаете?
— Вы плакали не от усталости. Вы вовсе не такая мямля.
Уловив в его голосе след прежней насмешливости, Хэлен вскинула подбородок, а он, опустив руку, добавил:
— Я здесь, чтобы повидать вас. Никакой другой причины я придумать не могу. А вы можете? Я звонил вам на работу, и Дэйв сказал мне, что вы взяли отпуск и уехали к отцу.
— Понятно, — натянуто проговорила Хэлен, приходя в себя от шока, вызванного его внезапным появлением. У Виктора к ней вопросы по работе. Что же еще? Может быть, она что-то напутала в цифрах? Вполне вероятно, если вспомнить, в каком состоянии она находилась последние несколько дней своего пребывания в Португалии. — Наверное, нам лучше пройти в дом.
Хэлен сама не узнала своего голоса, и когда направилась к крыльцу, то почувствовала себя старой, дряхлой старухой — так тяжело ей было идти. Ей не хотелось приглашать его, но что еще оставалось делать? Не могли же они обсуждать дела, стоя среди обрезанных веток живой изгороди!
Уэстон молча последовал за ней, но она чувствовала спиной его взгляд, от чего по ней пробежали мурашки. Хэлен вспомнила, как однажды он тоже не сводил с нее глаз, пока она не исчезла в доме вместе с Паоло. Девушка тогда решила подразнить его и отомстить ему, и он подумал о ней самое плохое. От этого воспоминания все внутри у Хэлен болезненно сжалось.
— Устраивайтесь поудобнее, — пригласила она, обводя неловким жестом неприбранную гостиную. — Сейчас я приготовлю кофе.
Заодно она успеет привести себя в порядок, умыться и заколоть волосы, а главное — собраться с мыслями.
Но Виктор взял ее за локоть и повернул к себе лицом; прикосновение его пальцев обожгло неприкрытую кожу руки под старой блузкой с короткими рукавчиками.
— Я не хочу кофе. Я хочу поговорить с вами.
Хэлен молча смотрела в его суровое лицо. Пол качнулся у нее под ногами. Неужели ей не дадут даже крохотной передышки? Хотя бы несколько минут, в которых она так нуждалась? И Виктор, должно быть, прочитал невысказанное страдание в ее глазах, потому что вдруг притянул ее к себе и воскликнул хрипло:
— Не смотрите так! Я не могу этого вынести. Я знаю, как сильно обидел вас!
Уронив голову ему на грудь, девушка слышала, как сильно стучит его сердце, чувствовала его тепло и неуловимый мужской запах — обольстительный, возбуждающий и терпкий, — и Хэлен, уступив слабости, на один головокружительный миг позволила себе отдаться сладкому трепету, но почти сразу же стряхнула с себя неземное, но не имеющее для нее смысла очарование.
Очевидно, Виктор вспомнил о ее неловком, нечаянно вырвавшемся признании в любви. Когда он ушел тогда, не сказав ей ни слова, она мысленно обвинила его в бессердечии. Теперь она знала, что у него есть сердце, но было бы лучше, если бы его не было, чтобы он забыл о ней, и как можно скорее.
— Я знаю, что говорю бессвязно. — Он смотрел, как девушка двигалась по гостиной, собирая игрушки, пытаясь вести себя непринужденно. — Я запутал все с самого начала. Мне следовало бы дать хорошего пинка. Вы, наверное, презираете меня и имеете на это полное право. Но вы позволите мне попробовать…
Его голос зазвучал неуверенно, почти робко, и Хэлен невольно прервала свои хозяйственные хлопоты и взглянула на него с удивлением. Всемогущий Уэстон и — робость?
— Попробовать что? — Она не могла поверить в эту странную нерешительность, просто не могла! Он смеется над ней, готовит какую-нибудь коварную шутку. Хочет побольнее ее задеть, повернуть нож в свежей ране… Девушка бросила на него взгляд, надеясь, что он вышел достаточно надменным, убрала с телевизора пластмассовую машинку, сунула ее в коробку с игрушками и услышала, как он нетерпеливо вздохнул и воскликнул уже без всякой робости:
— Перестаньте же наконец суетиться, Хэлен!
В два быстрых шага он пересек разделявшее их пространство, приподнял ее и усадил на диван.
— Мы одни, я правильно понял? — Он обвел глазами комнату, словно ожидая увидеть все семейство Хэлен, выглядывающее на него из-за шкафов. Девушка кивнула, ее сердце билось так сильно, что она была не в силах говорить. — Вы остались с детьми, и сейчас они спят.
Виктор не стал дожидаться, пока она подтвердит его слова, принял ее молчание за согласие и затем произнес негромко:
— У вас все лицо испачкано. Вы сами похожи на ребенка.
От этих слов в Хэлен поколебалась надежда, что ей удастся когда-нибудь обрести дар речи, и она утратила его окончательно, когда Виктор взял ее руки в свои и сказал:
