Джун Грей - На запад

Откинув одеяло, я встала.

— Хорошо, теперь можешь уходить. Я освобождаю тебя от присмотра за суицидницей.

— Кэт, я здесь как друг, — сказал Дрю, тоже поднимаясь на ноги. — Я чувствовал себя плохо после того, что наговорил тебе раньше. Ну, про то, что ты из-за него пострадаешь. На самом деле, я не думал, что это случится. Не с тобой.

— Что это значит?

— Я имею в виду, что ты жёсткая, Кэт, — произнёс мужчина, глядя на меня искренним взглядом карих глаз. — Я никогда не думал, что ты можешь так переживать и страдать.

— Дрю, я не киборг. — Даже жестокие девочки иногда страдают.

— Я знаю. — Он потянулся и похлопал меня по плечу. — Поэтому я и здесь. Как друг. Чтобы убедиться, что ты не причинишь себе вреда из-за такого мешка с дерьмом, как он.

— Я это ценю, — искренно ответила я, — но сейчас ты можешь идти. У меня нет в планах резать себе вены или глотать таблетки до тех пор, пока из моего рта не пойдёт пена.

Дрю вздрогнул от моих грубых слов.

— Уверена?

Я кивнула, преисполненная напускной храбрости.

— Шериф, я не особенно умная личность, но точно знаю одно: ни один мужчина не стоит того, чтобы из-за него наложить на себя руки.

Кивнув, Дрю начал натягивать зимнее пальто.

— Если этот парень придёт сюда снова, позвони мне, и я арестую его задницу, — сказал он, уже направляясь к двери.

Мне захотелось смеяться от его слов.

— На каком основании?

Мужчина пожал плечами.

— Даже не знаю. Преследование? Повреждение деревьев автомобилем?

Я ощутила небольшую улыбку на своих губах.

— Спасибо, Дрю.

Следующий день я провела, убирая простыни с кровати и собирая одежду, пытаясь избавиться от всех следов Люка в своей жизни. Часть меня так сильно хотела прижаться носом к ткани и в последний раз ощутить его запах, но большая и злая часть меня этого не позволяла.

— К чёрту Люка, — сказала я вслух, когда забросила всё в стиральную машинку, а затем поняла, что, да, я вернулась к тому, с чего начинала.

— К чёрту любовь и к чёрту мужиков! — крикнула я в тот момент, когда в дверь кто-то постучал.

Я осторожно подкралась, надеясь на то, что у двери был он. Тогда я смогла бы наконец высказать ему все, что думала и что не успела сказать прошлой ночью.

Но когда я открыла дверь и обнаружила его у своего порога, то, стыдно сказать, мой гнев постепенно начал испаряться, потому что, нравится мне это или нет, я поверила его словам о любви. Просто мне следует помнить, что мужчина, который меня любит, оказался ужасно испорченным человеком, прибывшим на Аляску, чтобы причинить мне боль.

Губы Вэста немного приподнялись, когда он увидел меня.

— Привет.

Я скрестила руки у груди.

— Чем могу помочь?

— Можно войти?

Хоть мне и хотелось его наказать, заставить стоять на холоде, но, к сожалению, тогда мне тоже пришлось бы там стоять. Полагаю, именно это происходит, когда позволяешь себе за кого-то переживать — ты непреднамеренно связываешь себя с этим человеком, его радость и боль становятся и твоими.

Люк оглянулся вокруг и вздохнул.

— Прошлой ночью я спал на простынях ручной работы, на кровати королевского размера в шикарном отеле с видом на Чугачские горы. И это была самая дерьмовая ночь в моей жизни, — сказал он. — Казалось таким неправильным не быть в постели с тобой, укрывшись твоим выцветшим фиолетовым одеялом, и с лежащей в ногах Джози.

У меня внутри всё заныло, словно Вэст пронзил меня ножом и поворачивал его во все стороны.

— Ты пытаешься сделать мне ещё больнее? — спросила я.

— Нет. Просто… я скучаю по тебе, — выдохнул он и посмотрел вниз на свою руку, в которой сжимал большой конверт. — Я забронировал билет, так что сегодня уезжаю. В три. — Вэст смотрел на меня с немым вопросом в глазах, от которого я почти захотела забыть последние двадцать четыре часа. Как прекрасна была бы жизнь, если бы мы могли выбирать, что нашему разуму стоит помнить, а что нет.

— Я не собираюсь просить тебя остаться, если ты надеешься именно на это.

Вэст кивнул и протянул мне конверт.

— Тогда я хочу отдать тебе это.

Взяв конверт, я бросила его на стол.

— Это всё?

— Ты даже не собираешься взглянуть, что там внутри? — спросил он.

— Нет.

Мужчина вздохнул.

— Я не мог спать...

— Ты это уже говорил.

Его ноздри раздулись.

— Как я уже сказал, я не мог спать, поэтому спустился вниз в бизнес-центр отеля и распечатал это для тебя.

— Как мило с твоей стороны, — сказала я голосом, полным сарказма

— Это информация о нью-йоркском институте моды, — сказал он. — Пожалуйста, подумай об этом. Не стоит пренебрегать этим только из-за меня.

— Я не буду жить в том же городе, что и ты, даже если это будет последнее место на земле.

Он закрыл глаза и сжал переносицу. Взглянув на меня, мужчина сказал:

— Кэт, я думаю, у тебя природный талант к моде и дизайну. Перестань недооценивать свои способности. Пусть не Нью-Йорк, но в США есть множество других колледжей.

— Мне и здесь отлично, — сказала я. — У меня есть собака, свой дом и папа неподалёку. Это всё, что мне нужно. Это всё, чего я хочу.

Вэст приподнял брови. Он знал, что не стоит доверять моим словам.

— Я ненавижу это твоё самодовольное выражение лица! — Эти слова сорвались с моих губ, и я поняла, что уже не смогу остановиться. — И я ненавижу то, что ты знаешь обо мне так много. Я ненавижу, что ты целовал меня и занимался со мной любовью. Я ненавижу, что ты влез мне в душу. Ненавижу, что ты используешь женщин и что думаешь, будто они предназначены лишь для твоего удовольствия. Ненавижу. — Я накинулась с кулаками на его грудь и начала его толкать. — Я ненавижу тебя, Люк! — Я стояла напротив него, тяжело дыша и пытаясь бороться со слезами. — Как бы я хотела никогда тебя не встречать, — произнесла я, желая, чтобы мои слова стали кислотой, оставляющей след на его коже, и тогда они никогда не были бы забыты.

На лице мужчины отразились боль и шок, но я не чувствовала удовлетворения от его боли. Совсем наоборот. Любовь — сука.

— Ну, прости меня, что не разделяю это чувство, — тихо сказал Вэст, удерживая меня на месте одним лишь взглядом. — Я буду вечно благодарен за то, что повстречал тебя.

Я выпрямилась и приподняла подбородок, хотя каждая клеточка моего тела желала прогнуться под весом его слов.

— Неужели действительно так тяжело меня простить? — спросил он. — Неужели причина, по которой я прибыл на Аляску, имеет такое значение? Разве мы не можем просто помнить о том, что было между нами, и сосредоточиться на этом?