Светлана Демидова - Свидание в неоновых сумерках
Сима выглянула в коридор, из которого хорошо просматривался их конструкторский зал, и присвистнула:
– Танька! Все уже по хатам разбежались! Сколько времени?
– А я откуда знаю!
Татьянины часы окончательно встали уже месяц назад, а Сима их принципиально не носила, поскольку они диссонировали с браслетами. Две подруги, наскоро собрав в вечное, так и не разбившееся блюдце окурки и пепел, побежали одеваться, чтобы успеть на свидание с «Мужем на час».
Дмитрий Борисович Кочерьянц начал ходить на свидания к «Троеручице» и в конце концов неожиданно привязался к ее владелице, траченной жизнью Ирине. Ему, привыкшему к постоянной маминой опеке, оказалось с ней комфортно. Все другие женщины обязательно чего-нибудь требовали от него: внимания, времени, денег, подарков, женитьбы. Ирина не требовала ничего. Она была рада, когда он приходил. Не устраивала истерик, если он уходил сразу же после совершения определенных телодвижений или не появлялся у нее неделями. Она, как Римма Васильевна, готовила ему вкусную еду, могла простирнуть, высушить и выгладить белье, пока он нежился в постели с бокалом вина или пялился в телевизор. В отличие от Риммы Васильевны, она готовила ему пенистые ванны с душистыми травами, сногсшибательные алкогольные коктейли, была хороша и ненасытна в постели. И, главное, она никогда не заговаривала о том, что хочет выйти за него замуж. Разница в возрасте составляла у них девять лет, и была не в пользу Ирины. Она эту разницу чувствовала, всегда помнила вид собственного отражения в зеркале и никогда не навязывалась пойти с ним куда-нибудь вместе, понимая, что своим увядшим лицом может скомпрометировать главу преуспевающей фирмы. А еще Ирина никогда ничего не рассказывала о себе, чувствуя, что Дмитрию это абсолютно неинтересно. Он не знал, кто она по профессии, почему осталась одна, есть ли у нее дети или какие-нибудь другие родственники. Ему хватало знаний того, что в будни она появляется дома не раньше шести, что оба выходных у нее совершенно свободны и что она готова на все, о чем бы он ее ни попросил.
Икона Богоматери «Троеручица» по-прежнему висела на стене в спальне Ирины. Бросая на нее быстрые взгляды, Дмитрий облизывался, как кот на сметану, но никогда о ней не расспрашивал. Он, наоборот, всячески подчеркивал свой воинствующий атеизм, а также некомпетентность, косность и серость в области каких бы то ни было искусств.
Стараясь как можно надежнее усыпить бдительность Ирины, Дмитрий посещал ее все чаще и чаще. Однажды он вдруг заметил, что увяз в этих отношениях довольно глубоко, по самые уши. Ирина перестала казаться ему страшненькой и старой. Он стал находить, что у нее красивый профиль, богатые волосы, проникновенный и очень нестандартный низкий голос. От ее сливочного живота, возвышающегося шахерезадовским холмом, он продолжал балдеть с самого первого знакомства. Отметив очередной раз оригинальный разрез Ирининых глаз, он рассердился сам на себя. Кто, в конце концов, ему нужен: немолодая подержанная женщина или вечно юная «Троеручица»? Дмитрий Борисович приказал себе считать, что нежится в объятиях Ирины только ради прекрасного образа, и решил завести себе очередной параллельный роман с какой-нибудь длинноногой красоткой. Молодой, но не так, чтобы очень, чтобы не моложе двадцати пяти, чтобы с ней было еще о чем поговорить в перерывах. Очень долго красивые, длинноногие и одновременно не слишком юные ему не попадались. Дмитрий предположил, что при нынешнем развитии косметической промышленности в целом и косметологии как таковой, с их омолаживающими кремами нового поколения и плацентомасками, возможно, что двадцатипяти-тридцатилетние теперь выглядят на все восемнадцать. Он решил попристальнее вглядеться в юных девушек и среди них, как среди дочерей Кощея Бессмертного или Морского царя, попытаться распознать ту, которая ему больше всего подойдет. Никакой помощницы в виде мышки-норушки или рыбки – морского конька, которые могли бы махнуть хвостиком рядом с достойной особой, у Дмитрия в приятелях не было. Ему пришлось положиться на судьбу.
Однажды, как ему показалось, она подала Дмитрию особый знак. Как-то раз он решил пообедать в одном из не слишком дорогих кафе на Невском. Заказал себе фирменный в данном заведении фасолевый суп с мякотью тыквы, запеченного в сметане окуня и в ожидании исполнения заказа принялся от нечего делать разглядывать посетителей. За соседним столиком сидели четыре женщины, пили шампанское и очень оживленно разговаривали. Дмитрий попытался навскидку определить возраст трех из них, естественно, исключив ту, которая сидела к нему спиной. Он очень напряженно вглядывался в женщин до фасолевого супа, во время его поглощения и, приступив к запеченному окуню, наконец сделал вывод, что с одинаковой долей вероятности каждой из женщин вполне могло быть как двадцать, так и лет сорок пять. Все три были миловидными, ухоженными, с блестящими волосами, ярким макияжем и длинными ногтями, как у лощеных моделей рекламных журналов. Женщины заметили, что молодой мужчина с соседнего столика их разглядывает, начали шушукаться, склоняясь друг к другу, стрелять глазами в его сторону и, похоже, отпускать ироничные замечания в его адрес. Вскоре и четвертая особа, сидящая к нему спиной, не выдержала, тряхнула блондинисто-платиновыми кудрями и обернулась. Дмитрий поперхнулся окунем. Это была она, та самая Кощеева дочь. Именно ее он искал последнее время, заглядывая женщинам в глаза на питерских улицах. Ее возраст Дмитрий тоже не смог определить, но существенного значения это уже не имело. Женщина была именно того типа, который так нравился ему: с открытым гладким и розовым лицом, большими светлыми глазами и очень полными смешливыми губами. Она с неподражаемым лукавством посмотрела ему в глаза, призывно улыбнулась и отвернулась к подругам. Дмитрий, не глядя, ковырял остывшего окуня, боясь пропустить ее новый взгляд, но она больше не оборачивалась.
Из-за бисерной занавески, отгораживающей обеденный зал от кухни, вышла толстая, отъевшаяся на кафешных харчах кошка. Она была короткошерстной и неописуемо буйной расцветки. Рыжие, черные, белые и коричнево-серые пятна складывались на ее лоснящихся боках в немыслимые узоры. Хозяйским взглядом кошка оглядела зал и начала, очевидно, традиционный обход столиков. Есть она, разумеется, не хотела, поэтому лишь проверяла на нюх новых посетителей. У столика с четырьмя подругами кошка остановилась, обнюхала по очереди сапоги всех женщин по очереди и улеглась на пол, привалившись к ноге облюбованной Дмитрием блондинки. Это добавило веселья женской компании, а Дмитрий понял: вот он – знак судьбы! Вот она мышка-норушка в облике кошки, которая не просто хвостиком махнула, а всем своим телом указала ему на нужную женщину. Из всех дочерей Кощея Бессмертного надо брать именно эту, с аппетитно полными губами.
