Галина Врублевская - Загадки любви
– Хотя бы приблизительно обозначь. Я вас отыщу, мобильник-то на что?
Окрыленная разговором с Артуром, я тоже наконец отправилась к воде, но Витя и Галя уже выбрались на берег.
– Брр, вода холоднющая, – прыгая на одной ноге, чтобы вытряхнуть из уха воду, пожаловался Витя. – В этих лесных озерах она никогда не прогревается.
А Галя, дрожа как осиновый листок, молча пробежала мимо, задев меня мокрым плечом.
Но их вид и разговоры не лишили меня желания искупаться. Легко сохраняя равновесие, я тоже прошла по упавшей березе до ее раскидистой кроны, притопленной в воде, села – ноги почувствовали освежающую прохладу. Я соскользнула вниз и поплыла к середине озера. Плаваю я не слишком хорошо, а в одиночестве и вовсе почувствовала себя неуверенно. Казалось, в озере с темным дном и неподвижной водой таится неведомая опасность. Руки все хуже слушались меня, дыхание сбилось. Однако тонуть не входило в мои планы, и я повернула назад.
То, что я увидела, прибавило мне сил! Парочка уже и на берегу цирк устроила. Галя, смеясь, растирала розовым махровым полотенцем Витино туловище и время от времени резко, как фехтовальщица, наносила ему неожиданные тычки пальцами то в живот, то в подмышки. Витя увертывался от ее попаданий, хихикал и верещал. Хохот и визг разносились по всей глади озера.
– Галка, хи-хи, перестань! Я щекотки боюсь!
Я доплыла до березы и села на толстый ствол, наблюдая за представлением дальше. С моих волос стекали капли воды, ветерок обдувал мокрый купальник, но я не испытывала дрожи: слишком уж впечатляло зрелище.
Галя накинула полотенце на голову Вити, ослепив его, снова въехала пальцами в его подмышки и штопором закрутила ими. Витя завалился спиной на траву и стал отбиваться, с грациозностью слона дрыгая руками и ногами. Интересно, кто тут третий лишний? Может, я?
Я выбралась на берег и приблизилась к резвящимся.
Галя, растянув руками широкое полотенце, как тореадор боевой плащ, готовилась к новой атаке на Витю, но тут заметила меня. На секунду замерла, улыбка погасла на ее лице. Легкой пробежкой, с опаской ступая босыми ногами по колючей гальке и сосновым шишкам, приблизилась ко мне:
– Уже накупалась, Даша? Что так быстро? Замерзла?
Я кивнула. Она накинула мне на плечи влажное Витино полотенце. Передернув плечами, я сбросила его на землю – потом достала из сумки свое, сухое.
Какое-то время я чувствовала себя обиженной Витей и Галей, но вскоре собственная ревность показалась смешной, и настроение мое улучшилось. Мы все вместе наскоро перекусили бананами и чипсами, запив их соком. Немного позагорали, втроем перекинулись в картишки. Пока то да се, на наш бережок наплыла тень. Солнце приспустилось над озером, потом и вовсе скрылось за верхушками деревьев на другом берегу. Спохватились, что пора заняться костром и шашлыками.
Вновь позвонил Артур. Признался, что устал мотаться по проселочным дорогам, разыскивая нас. Сказал, что два озера объехал вокруг, но нас нигде не заметил. Что бензин уже на исходе, и скоро начнет темнеть. Он решил вернуться домой.
Я расстроилась, попеняла ему:
– Но у нас только одна палатка, вторую ты обещал привезти, как и спальники, и удочки!
– И в одной п-превосходно уместитесь, если поплотнее п-прижметесь друг к д-другу, теплее будет, – хмыкнул он в трубку.
– Всю поездку нам испортил! Мы же собирались дня три отдохнуть, а тесниться не слишком и хочется, чай, не школьники на экскурсии!
– Доброй ночи, Долли! И остальным п-передай, чтоб меня не ж-ждали.
Я пересказала разговор друзьям, и мы с поправкой на эту новость стали готовиться к ночевке. Собственно, и трагедии никакой не было в том, что придется ночевать в одной палатке: мы же на озеро не спать приехали, а дышать свежим воздухом. Уверена, что у костра до рассвета просидим! Однако, поскольку ночевать предстояло без спальников, положили в палатку под пляжное покрывало побольше еловых ветвей. Ну и, понятное дело, самим придется укутаться во что только возможно. Устроив место для ночлега, снова вернулись к костру.
Собрали все упавшие ветки и сучья в округе, разожгли костер. Когда большой огонь прогорел и замерцали красноватые огоньки угольков, Витя занялся приготовлением шашлыка. Наконец дождались ответственного момента: готово и мясо и все прочее. Разлили по пластиковым стаканчикам водку и произнесли первый тост – за погоду! И тут заморосил мелкий дождик.
Застолье пошло наперекосяк. Пришлось натянуть над скатертью-самобранкой тент, и костер потребовал дополнительного внимания. Однако вновь сели, продолжили пиршество. Водка смягчила козни погоды, принесла естественное оживление, захотелось подвигаться, побегать, подурачиться. Однако дождь усиливался, сверкнула молния, пришлось втиснуться в палатку и в кромешной тьме располагаться ко сну. Витю положили в середке, а мы с Галей легли по сторонам, закутавшись во все, что имелось. Причем я-то была в плотных джинсах, а Галя – в тонких лосинах по колено. Минуту-другую я еще слышала раскаты грома над лесом, но вскоре провалилась в глубокий сон.
Когда я проснулась, в щель палатки уже пробивался тусклый свет. Соседи мои еще дрыхли, но в какой позе! Витя спал, повернувшись к Гале боком и положив ей на одну грудь свою ладонь – будто сжимал пухлыми пальцами едва заметный холмик соседки по спальному месту. Мало того – он и свою босую ногу ногу закинул на Галины обнаженные голени! Да и спят ли они? У меня вдруг возникло подозрение, что их закрытые глаза – это форменное притворство. Я прислушалась к их дыханию, оба сопели, как паровозы. Даже если и спят, это не оправдывает их! Я разозлилась на Витю, еще больше на Галю. Вспомнила, как накануне они дурачились в воде, потом – на берегу. Волны ревности снова взыграли во мне! Что ж, не буду им мешать обниматься.
Тихонько выбралась из палатки. Небо над озером уже озарилось бледно-розовым светом, от ночи осталась синяя кайма по краю. Дождь прекратился, только отдельные капли с мокрых листьев осины падали мне за шиворот. Я взмахнула пультом перед машиной – тихо пискнула сигнализация. Повернула голову к палатке: не разбудить бы спящих. Достала из багажника резиновые сапожки, корзинку и на всякий случай зонтик: вдруг дождь опять зарядит! Вчера-то, от возбуждения и суматохи, я совсем забыла о нем. Да и сидели мы под тентом.
Вначале я пошла в гору, по дороге, поднимающейся от озера, зная, что в топких местах, у самого берега, хорошие грибы не растут – не считая тех, что собирают для солений. А я мечтала о боровиках и красненьких!
Колея, оставленная вчера колесами моей машины, за ночь превратилась в русло небольшого ручейка, местами уже подсохшего. Поднявшись из прибрежной низины наверх, я задумалась, куда идти. Если отправиться в сторону шоссе, там не заблудишься, и бензоколонка на перекрестке – заметный ориентир. Но в том лесочке наверняка много грибников. А другие варианты? Я осмотрелась вокруг: неприветливый еловый лес с обеих сторон. Лишь кое-где вплетаются рыжие стволы сосен да к самой дороге выбегает густой черничник. Я нагнулась, сорвала несколько ягод, но пробираться в коротких сапожках по кочкам и ямам было неудобно. Снова вышла на дорогу и продолжила идти, выглядывая в лесной чаще просеку или тропинку. Звонок мобильника взорвал окружающую тишину. Поднесла трубку к уху. Услышала голос Артура:
