Маргарита Южина - Клондайк для одиноких девиц
– Ну и возьмите кого-нибудь из своих нарядите, – не сдавалась Люся.
– Да кого я наряжу-то?! – уже чуть не визжал от нервного напряжения председатель. – Я вон хотел Наталью поставить, она у нас в магазине продавцом, одна бабенка проживает… хотел ее с Митькой трактористом поставить, так Митькина жена, стерлядь такая, такой визг подняла! А его с ней вывести не могу – ей вот только двадцать пять стукнуло! Ей же самой тридцати-то еще нет, тут же… все вранье на лицо!
Егор серьезно сдвинул брови и вздохнул:
– Ну что ж делать, надо помочь, Люся.
– Так и я говорю! – тут же подхватил председатель. – Вас же здесь никто не знает! Кто скажет, сколько вы лет вместе, у вас же на лбу не написано! И паспорта мы проверять не будем! Да я… я сам во вторую-то пару встал! Со своей первой женой! С моей второй-то… вторая-то тоже… короче, тоже не пролезет. Но… зато вечером дома будет! Я даже подумать боюсь… это еще хорошо, что я Сеньку, дружка своего, послал с Веркой в город, а то б она прямо тут всем космы-то по ветру пустила… ну выручайте, а?
– Нет, что вы! – замахала руками Люся.
– Конечно, такое серьезное дело! – одновременно с ней согласился Егор.
И председатель довольный выбежал.
А уже в следующую минуту к ним в комнатку забежала ведущая и, ухватив обоих музыкантов за руки, поволокла к сцене, на ходу напяливая на Люсю широченную ленту, сделанную, похоже, из старой шторины. На шторе было гуашью ярко намалевано «передовик семейного труда». Егор Львович свою штору надевал сам.
– Вы только стойте и молчите, я все сама скажу, – успокаивала их девушка.
И тут же вытолкала их на сцену.
На сцене уже смущенно топтались мужчина с женщиной весьма взрослого возраста, а рядом с ними гордо тряс шевелюрой сам председатель. Возле него мило улыбалась пышная женщина.
– Олька! Никак своего опять урвала?! – раздавались крики из толпы. – Ты его, кобеля, крепче вяжи, а то ить…
– Да чичас Верка приедет, она ему такого передовика покажет! – откровенно ржали мужики.
– Друзья! – звонким голоском пыталась перекричать толпу тоненькая девчушка-ведущая. – А сейчас слово скажет… Егор Львович Соловьев! Он со своей… э-э-э… любимой женой прожил целых тридцать пять лет! И ни разу об этом не пожалел! Егор Львович, поделитесь секретом, как сохранить нежные чувства на долгие годы?
– А ты лучше б у нашего председателя спросила! – снова гаркнул кто-то из зрителей. – Он для сохранности-то чуйств кажный раз другую жену берет! Вот и сохраняет!
– А ну цыть, Петька! – неожиданно гаркнула женщина, которая стояла в паре с председателем. – Лишу тебя премии-то, довыкаблучиваешься!
Слова возымели действие – толпа притихла. Видно, бывшая председателева жена была на расправу скорой.
– Итак… что вы скажете? – снова обернулась к Егору девчушка.
Егор вопросов никаких не ожидал, однако ж… умение излагать красиво было его работой, поэтому он проникновенно посмотрел на Люсю, тепло ей улыбнулся и произнес коротко, но весомо:
– В свое время… в свое время мне посчастливилось познакомиться с этой прекрасной женщиной. И я рад! Я до сих пор влюблен в нее, как мальчишка! И я до сих пор ее добиваюсь! Правда! Мне даже страшно представить, что было бы, если бы я ее не встретил!
– А теперь… – вылезла Люся, потому что уже не могла слушать эту неприкрытую ложь. Она шепнула ведущей пару слов, и пока девчонка носилась в их комнату, добавила: – А теперь я хочу посвятить всем нам вот эту прекрасную песню… сейчас вот только инструмент принесут… Сейчас…
Наконец девчонка притащила аккордеон, и Люся рванула меха и громко взвыла:
– А мы случайно повстречались, мой самый главный человек…
В благодарность за поддержку к ней тут же присоединился председатель. Петь он не умел вовсе, фальшивил безбожно, да к тому же отвратительно знал слова. Песня буквально умирала.
– Представить страшно мне теперь… – терпеливо прорывалась Люся сквозь председательский ор.
– Что я сегодня… м-м-м… как зверь… – орал председатель, нещадно перевирая слова.
– Заткнись! – рявкнула вдруг его дражайшая половина. – Дай послушать, ирод! Давайте сначала, женщина, а то этот… кивин голосящий! Пойте!
Люся крякнула, но послушно начала снова. Теперь красивым поставленным голосом ее поддерживал Егор, а председатель так и мычал, зажатый крепкой дланью своей бывшей… кажется, ему было просто нечем дышать.
Песня сложилась. А ведь не репетировали ни разу!
Люся, довольная и раскрасневшаяся, смущенно кланялась, а рядом так же раскланивался Егор. И вдруг…
– Горько!!! – рявкнул какой-то негодяй. И уже вся толпа скандировала: – Горько! Горько! Го-о-о-орькоо-о!
Первый отозвался на пожелания председатель. Он вытер рот широкой ладонью, а потом по-хозяйски притянул к себе пышную властную даму. Дама вдруг в один миг сделалась робкой, шаловливой и застенчивой. Но председатель крепко поцеловал бывшую супругу в уста сахарные, после чего тут же получил по скуле:
– А пропади ты пропадом, охальник! Вот ить… подкрался! – незлобно ругалась женщина.
Мужчина из второй пары тоже подошел к своей жене и неловко клюнул ее куда-то в область подбородка.
– Да и кто ж так цалует?! – вопила толпа. – А ну, городские, покажи класс! Горько-о-о!!!
У Люси мгновенно лицо обдало жаром. Она посмотрела на Егора, искренне рассчитывая, что он сейчас возьмет и спасет ситуацию! Тот только смущенно улыбался. А потом и вовсе – подошел к Люсе близко-близко, притянул ее к себе и прошептал:
– Прости, Люся, народ просит.
И не успела она еще как следует возмутиться эдаким предательством, как почувствовала его крепкие губы на своих губах.
Как же давно ее никто не целовал… Ну, Малыша она не считает, тот лижется на дню по сто раз, но мужчина!!! А ее вообще-то целовали?…Вот так – точно нет! Чтобы у нее закружилась голова, чтобы под коленками разлилось тепло, чтобы…
Он отпустил ее и тихонько придержал рукой.
– У-у-у-у! – выла толпа. – Ма-а-а-ло!
– Хватит! – вдруг опомнился председатель. – Чай не иротические фильмы здесь показываем! Оль, давай дальше, чего там у нас по сценарию?
Дальше Люся была в каком-то непонятном состоянии. Губы сами собой расплывались в глупейшей улыбке, а глаза… глаза просто боялись натолкнуться на Егора. И еще ее просто переполняло чувство легкости. Ну правда! Сейчас вот, кажется, могла бы и взлететь, если б постаралась.
А праздник все тянулся и тянулся. Потом начались танцы, и, конечно же, сначала под аккордеон – молодежь отдавала дань уважения поколению взрослому. А те просили медленные танго и с упоением толкались возле самого входа в новый загс.
