Кевин Милн - Финальный аккорд

– Нет, – ответил я честно. – Я так не думаю.

Он достаточно долго изучал мое лицо, и я почувствовал, что меня подвергают психоанализу.

– Я скучаю по своей старой гитаре, – сказал он со вздохом. – Она многое пережила. Жаль, я не могу играть больше. Эти скрюченные пальцы просто не подходят для нее.

– Мои тоже.

– Давай еще раз?

– Дедушка, я не играл на ней много месяцев. Просто были более важные дела.

– Ерунда.

– После всего, что случилось с Анной, я не думаю, что смог бы взять в руки гитару, даже если бы захотел.

Он чуть-чуть наклонил голову и своим самым лучшим терапевтическим тоном спросил:

– На самом деле? Почему это?

Я хорошо знал, что я не все сказал ему во время нашей беседы в больнице о том вечере, когда произошла авария. Я намеренно уклонился от его вопросов о местонахождении Анны, когда все пошло не так, но я больше не видел смысла держать это в секрете.

– Хорошо, да будет тебе известно, Анна возвращалась домой из магазина музыкальных инструментов, когда в нее врезались. Она заехала забрать гитару, которую мы планировали подарить Хоуп на день рождения.

– И этого достаточно для того, чтобы отказаться от одного из своих самых больших талантов?

– Не только. Когда я был ребенком и ты сказал мне, что музыка способна творить чудеса…

– Ах да. Ты заявил, что хочешь стать волшебником.

Я огляделся, чтобы убедиться, что Вуаля нас не слышит.

– Ага, хорошо, я не верю больше в такого рода чудеса. Посмотри на меня – половину своей жизни я потратил на то, что посвятил ее музыке, и что в итоге? Я и не музыкант, и не волшебник. Я могу играть на гитаре, но карьера, которой я начал заниматься, не оставляет времени ни на что другое. И хотя я мечтал быть композитором, я не смог продать ни одной песни, чтобы спасти свою жизнь. Несчастный случай с Анной – это просто еще один способ сказать, что игра на гитаре подвела меня. Больше не стоит этим заниматься. С меня хватит.

– Хм, – ответил он, протянув задумчиво.

– Это все, что ты в состоянии сказать? – удивился я.

– Что ты хочешь от меня услышать?

– Я не знаю. Но точно не «Хм».

– Другого ответа у меня нет.

Я сорвался во второй раз.

– Хорошо. Знаешь что? Я думаю, что Карлу пора вернуться в твое распоряжение. Навсегда. Я действительно устал от гитары. Я положу ее в твоей комнате, и ты можешь забрать ее, когда поедешь обратно.

– Но я не хочу, – сказал он спокойно.

– Я тоже.

Я промаршировал по коридору до спальни. Там, прислонившись к стене, точно в том же месте, где и находился в течение нескольких месяцев, стоял футляр со старой гитарой дедушки. Я поднял его и решительным шагом направился в комнату для гостей, где и поставил его к стене.

– Она вся твоя, – сказал я дедушке, когда вернулся в гостиную. – Наслаждайся.

– Ты уверен в этом?

– Так же уверен, как то, что Стюарт богат.

– О! Насколько он богат?

– Очень.

– Понятно.

Именно тогда я заметил у него на коленях какой-то предмет, которого не было, когда я выходил из комнаты. Это была деревянная коробка, не намного шире, чем ноутбук, хотя, возможно, в два раза толще. На крышке у нее был медный замок и два кожаных ремешка, для которых сзади были приделаны две петли. Дед ритмично постукивал пальцами по дереву. Я подумал спросить его об этой коробке, но уже устал от разговоров и хотел вернуться к жене.

– Извини, – сказал я. – Это твоя гитара, и я больше в ней не нуждаюсь.

– Ну, если ты твердо…

Он разочарованно вздохнул.

– А как насчет сделки?

– Что?

– Сделки. Если я возьму Карла, не мог бы ты взять кое-что взамен?

– Что? – спросил я скептически, подозревая обман со стороны мастера чудес. Дедушка поднял коробку.

– Просто малость истории. Кое-что, что ты можешь почитать, пока будешь сидеть в больнице.

– Чьей истории?

– Моей, – прощебетал он. – Я планировал завещать это потомкам после того как уйду, каждому по копии, но думаю, что сейчас самое подходящее время. Я надеюсь, что все Брайты извлекут пользу из этого, но мне кажется, что ты найдешь это особенно интересным.

– Почему сейчас? – спросил я. – И почему я? Бьюсь об заклад – твои дети сойдут с ума, ведь ты поделился со мной этим первым.

В старческих глазах деда появилась отчетливая усталость, словно годы печали вдруг всплыли в зрачках.

– Оглядываясь назад, я понимаю, что давно хотел поделиться этим с твоим отцом. Но ему это было ни к селу ни к городу. Что касается остальных, они получат свою копию в нужное время. Кроме того, ты вроде тоже один из моих детей, и ты тот, кто больше всего заслуживает прочитать это, потому что для тебя это будет значить больше всего. В этом я уверен.

– Почему?

Он поднял костлявую руку, чтобы подчеркнуть важность того, что он произносит.

– Потому что, имея мою гитару в своем распоряжении, с того момента как ты уехал в колледж, ты, как никто другой, заслуживаешь знать правду.

– Правду?

Торжественно кивнув, он сказал:

– Вот именно. Правду о Карле.

Я должен признаться, что последнее немного заинтриговало меня. Но моя голова уже была занята другим. Мне давно было пора уходить.

– Извини, дедушка. В другой раз.

Он удостоил меня еще одним взглядом крайнего разочарования. Но потом начал улыбаться, словно только что подумал про что-то приятное. С огоньком в глазах он пробормотал:

– Да… в другой раз.

Затем он отпустил меня коротким взмахом руки. Я загрузил пожитки в багажник автомобиля, но перед отъездом вспомнил, что мне понадобится еще одна вещь в больнице.

– Соскучился по мне, не так ли? – усмехнулся дедушка, когда я зашел обратно в дверь.

– Как бывший заключенный скучает по тюрьме, – пробормотал я. Мой портфель был там, где я и ожидал его найти, в моем кабинете. Я удостоверился, что его содержимое все еще на месте, и потом повернулся, чтобы выйти из комнаты. Когда я подошел к двери, то заметил на стене пробковую доску Анны. Я почти никогда не утруждал себя тем, чтобы рассматривать, что она на ней помещала, но на этот раз одна фотография на доске привлекла мое внимание. Это было школьное фото класса Хоуп. На нем в заднем ряду стояла хорошо знакомая фигура практикантки. Фотография была прикреплена к листу бумаги. Я сдернул их вместе с доски и сначала внимательно посмотрел на Эшли Мур, а потом на записку. Это было письмо от учителя, в котором подводились итоги прошедшего учебного года. Также в нем содержались пожелания ученикам и их родителям провести хороший отдых летом. Но самым значительным в письме был постскриптум.

«P.S. Мисс Мур и я хотели бы получить от вас известия в течение лета! Пожалуйста, напишите нам по следующим адресам».

Это было как дар Божий. Адрес студентки колледжа, с которой я сегодня встречался!