Моя мятежница - Райан Кендалл
Уайлд садится рядом с Иден, а Лестер и Аспен напротив него. Святоша отодвигает стул рядом с моим, и, как только все усаживаются, Иден встает и складывает руки перед собой.
– Ну, ребята, – говорит она, вдруг рассмеявшись. – Кто бы мог подумать, что в конце концов мы окажемся тут?
Несколько парней смеются.
Я знаю, она не имеет в виду «тут» буквально, за столом на ужине в честь Дня благодарения, а «тут», в этих глубоких отношениях, в такого рода дружбе и командном товариществе, которые сформировались так неожиданно.
Она права. В этом сезоне все сблизились, и все благодаря ей. Очевидно, что команду связывают крепкие узы, позволившие ей подняться на вершину в своем дивизионе.
А что касается меня? Иден – весь мой мир, и это последнее, чего я ждал, когда вошел в ее кабинет в тот день после подписания нового контракта. Но стоит признать, мне есть за что быть благодарным в этом году.
– Я очень счастлива называть эту команду своей, и благодарна, что вы все решили быть здесь сегодня и провести этот день со мной. Ваше здоровье! – Иден поднимает в тосте свой бокал с водой.
По всей комнате эхом разносятся «Ура!» и «Счастливого Дня благодарения».
И тут пара игроков встает. Сначала это просто Святоша и Ривз, за ними следуют Люсьен, Майлз и Тейт. А потом встают все, все девять хоккеистов, собравшихся здесь сегодня. И все они смотрят на Иден.
Я ожидал, что они набросятся на еду, едва Иден закончит тост, но вместо этого повисает тревожная пауза, и я не уверен, что происходит. Святоша проводит ладонью по затылку, глядя немного смущенно.
– Мы, э-э-э, мы с ребятами подумали, что хотим кое-что сказать.
Он кивает Ривзу. Ривз начинает с уверенной улыбки.
– За поддержку с первого дня.
– За решимость. Непревзойденную, – серьезно говорит Люсьен, многозначительно глядя на Иден.
Я нахожу под столом ее руку и сжимаю. Прекрасные глаза широко распахнуты, на губах застыла легкая улыбка, но в то же время она смотрит удивленно, как будто это последнее, чего она ожидала.
– За совершенство, во всем и всегда, – поет Тейт.
– И за то, что тебе не плевать, – говорит Майлз, вызвав несколько коротких смешков.
– Лучше нет никого, чтобы нас направлять, вашу мать, – заканчивает Святоша.
– Вашу мать? – спрашивает Уайлд.
– Я хотел рифму, – шепчет Святоша, чем вызывает новый смех.
– За Иден! – кричат все одновременно.
Я поднимаю свой бокал в тосте за нее, а затем наклоняюсь, чтобы украдкой поцеловать.
– Кажется, твоя хоккейная команда только что сочинила тебе поэму.
В глазах Иден блестят слезы, когда она смотрит на меня и кивает.
– Мне тоже так кажется.
Даже мама Иден выглядит ошеломленной их продуманным выступлением.
– Я всех вас люблю, но из-за вас, придурки, у меня тушь потекла, – смеется Иден, вытирая глаза салфеткой.
Парни посмеиваются, некоторые выкрикивают: «Мы тоже тебя любим!»
– А теперь принимаемся за еду, – приказывает она с еще одним нервным смешком.
Что они и делают. Все с удовольствием набрасываются на еду. Я едва успеваю разделывать индейку, а ветчина исчезает в мгновение ока. Эти ребята талантливы не только в игре в хоккей, но и что касается полного поглощения продуктов.
Камилла и Люсьен задают вопросы о некоторых незнакомых для них блюдах. Запеканка из батата с зефиром, кажется, их забавляет, хотя Люсьен накладывает себе вторую порцию, ухмыляясь, пока ест.
– Хорошо.
Пироги нарезаны, кофе подан, и все очень вкусно. Каким-то чудом у нас осталось много пирога. Когда я оглядываю комнату, вижу Иден в центре оживленного разговора о рейтингах и турнирных таблицах, и о том, какой пирог лучше – тыквенный или яблочный, не могу удержаться от улыбки.
Я рад за нее. Однажды, во время одного из тех пресловутых ночных разговоров после секса, – знаете, когда легко потерять бдительность, – она призналась, что у нее не так много друзей. Она открылась мне. Тихим голоском, будто раскрывала мрачную тайну.
И, возможно, так оно и было, ведь меня чертовски потрясли ее слова. Все, кто знают Иден, влюбляются в нее и, скорее всего, считают, что она слишком хороша для них. Я не мог понять, почему она с таким трудом заводит друзей, ведь она дружелюбная, открытая, яркая и красноречивая.
Но видя ее тут сейчас, в окружении шумной команды хоккеистов и сотрудников команды, я вижу, что она нашла свою семью. Эта команда сделает для нее что угодно.
Может быть, она просто ждала нужных людей, и теперь нашла их. Мы поддержим ее, несмотря ни на что, и в захватывающих победах, и в горьких поражениях. Мы разглядели ее сквозь призму обидчиков и критиков, и будем рядом с ней, чтобы отпраздновать хорошие времена. Как сейчас.
Как бы я ни жаловался сегодня, мне есть за что быть благодарным. Мать Иден вернулась в США на праздники, что, я думаю, втайне обрадовало Иден. И каким-то чудом ее мама и моя действительно поладили.
Иден смеется над словами Святоши, а затем смотрит на меня, одаривая самой ослепительной улыбкой, от которой у меня в груди все сжимается. Именно в этот момент я понимаю, что мне чертовски повезло быть тем парнем, который оказался рядом с ней. Я с радостью останусь здесь навечно, позволив ей быть в центре внимания и сиять, словно звезда, как и пристало такой девушке, как она.
Ведь нет ничего лучше красивой женщины, которая меня любит, кучи пирогов, сгоревшей индейки и группки хулиганистых хоккеистов, декламирующих ужасные стихи.
Эпилог
Иден
Единственное, что может быть лучше ужина на День благодарения, это долгий ночной сон после него. Когда я моргаю, просыпаясь утром, проведя целых девять часов с закрытыми глазами, мне кажется, что я проснулась после комы.
Я не чувствовала себя более отдохнувшей с тех пор, как начался хоккейный сезон. Думаю, так действует сытый желудок, ночь с друзьями и идеальный партнер в постели.
Когда я сажусь, чтобы взглянуть на часы, крупный мужчина рядом со мной ворчит, притягивая меня ближе к себе, будто я – его любимый плюшевый мишка.
– Доброе утро, – бормочу я, теснее прижимаясь к широкой груди Холта. Его тело такое теплое и твердое, одна рука обвита вокруг меня в оберегающем жесте.
– М-м-м, нет. – Голос у него спросонья хриплый. Холт зарывается лицом в мои волосы. – Я это категорически отрицаю. Сейчас все еще ночь.
– Кажется, солнце думает иначе.
Я хихикаю, оставляя между нами ровно столько места, чтобы я смогла перевернуться и посмотреть ему в лицо. Кончики наших носов соприкасаются, что вызывает у него легкую сонную улыбку, хотя глаза остаются закрытыми. Я не думаю, что когда-либо видела его таким умиротворенным, таким довольным.
– Проснись и пой, детка, – говорю я, сжимая его бедро. – Нам скоро в дорогу.
У нас редко совпадают выходные, так что мы решили по максимуму использовать наши длинные праздничные каникулы и забронировать поездку на Кейп-Код. Выбрали для отдыха самую симпатичную маленькую семейную гостиницу, и сегодня днем я удивлю его частной экскурсией в Провинстаун, где мы понаблюдаем за китами.
Всего через несколько часов мы будем сидеть на корме нашего частного чартерного катера, наблюдая за волнами в бинокли. При том условии, что мне удастся поднять Холта с постели и начать действовать. К счастью, я знаю, как быстро его разбудить.
– Давай, соня, – бормочу я, проводя ладонью по его боксерам. Его тело дергается в ответ, и он, как я и надеялась, мгновенно напрягается под моим прикосновением.
– М-м-м, да? – Его серые глаза распахиваются, уже потемневшие от желания, когда он мягко прикасается своими губами к моим.
Одна рука поднимается к моему подбородку, и когда он целует меня снова, мы внезапно оба просыпаемся. Холт оставляет дорожку ленивых поцелуев вдоль моей шеи и вниз по ключице, тогда как я обхватываю ладонью его член сквозь хлопок боксеров. Он втягивает воздух через зубы, двигая бедрами в заданном мною ритме.
