Отголоски тишины - Энн Малком

Бородатый мужчина переключил свое внимание на маму.

— Объясни Буллу, что он не должен позволять своей женщине и ее хорошенькой дочурке гулять по улицам одним. Для таких девушек это небезопасно, — сказал он.

Я не упустила из виду его фальшивое беспокойство и угрозу, таившуюся за ним.

— Передай, что столкнулась с Логаном, и что мы будем рады присмотреть за вами обеими. — Я почувствовала, как его взгляд снова переместился на меня. — Более, чем рады, — добавил он.

Он приподнял воображаемую шляпу, повернулся к нам спиной и в сопровождении других мужчин направился к мотоциклам, стоявшим у обочины.

Мы с мамой таращились на них, и в моих ушах прозвучало предупреждение Киллиана. Это был мой первый опыт встречи с людьми, которые вызвали во мне настоящее чувство опасности. Впервые я поняла, что плохие события из новостей и газет на самом деле происходят. И они на самом деле могли произойти со мной.

***

— Сегодняшние парни были плохими, да? — спросила я Киллиана, когда он передал мне попкорн, чтобы положить освободившуюся руку мне на поясницу, а в другой умудрялся держать два стакана с напитками. Это было впечатляюще.

Его темный взгляд устремился на меня по пути к кинотеатру.

— Да, Веснушка, — пробормотал он мягко, но лицо оставалось суровым.

В кино пошли только мы с Киллом. Мама осталась дома с разгневанным Зейном. Убийственно разгневанным Зейном. Он появился в магазине в Хоупе примерно через час после начала нашего шопинга. Вместе с почти половиной клуба, сопровождавшими нас всю дорогу до дома. Да, они нас сопровождали. Я не была идиоткой, понимала, что это значит. Килл, очевидно, поделился нашим местоположением с Зейном, и это должно означать нечто серьезное, раз за нами приехали в винтажный магазин и проводили до дома. Я надеялась, что он не злится на маму так, как он выглядел, когда мы ушли в кино после того, как мама заявила, что ей и Зейну нужно «поболтать».

— Тот парень, Логан, сказал, что он знакомый Зейна, — продолжила я.

Челюсти Киллиана снова сжались.

— Он не его знакомый. По крайней мере, пока. Но скоро он очень близко с ним познакомится.

Я остановилась у дверей кинозала.

— Что это значит? — поинтересовалась я, поворачиваясь к нему.

Киллиан посмотрел на меня.

— Ничего, детка. Давай просто посмотрим фильм.

Я не двинулась с места.

— Мы не будем смотреть фильм, пока ты не ответишь на мой вопрос, — заявила я.

Я не шутила. Ради этого я готова отказаться от нового фильма о Бонде.

Киллиан, казалось, прочитал решительность в моих глазах, потому что смиренно вздохнул и осторожно взял меня за локоть, чтобы направить нас к местам. Я молча села и выжидающе приподняла бровь.

— Что ты знаешь о клубе? — спросил он, положив руку мне на бедро.

Я пожала плечами.

— Немного. Что Кейд — ваш президент, а Зейн состоит в клубе. Что они — твоя семья. Что суть заключается в мотоциклах и братстве.

На последних словах лицо Киллиана изменилось, часть жесткости исчезла из его глаз.

— Да, братство. Вся суть в нем, детка. В семье и верности тоже. Наш мир — альтернатива тому, в котором общество указывает нам жить. В нашем мире есть свобода. И иногда за свободу приходится платить. Иногда свобода означает разорвать цепи, маскирующиеся под законы.

— Хочешь сказать, что Сыны — отступники? Преступники?

Взгляд Киллиана стал настороженным.

— Одно из многих слов для обозначения этого, Веснушка. Преступники — это просто люди, живущие без цепей, которые я описал ранее. В прошлом, — тогда я был еще слишком мал, чтобы понимать это, — клуб выходил настолько далеко за пределы закона, что создал себе собственные цепи. Цепи, которые чуть не задушили клуб. Они оставили шрамы.

Киллиан впился в меня взглядом, и я почувствовала, что за его словами стоит какая-то история. Очень важная история. Я бы не услышала ее, сидя в кино с ведром попкорна. Я получила бы урезанную версию.

— Когда Кейд стал президентом, они освободились от этих цепей. Мы освободились, — поправился он. — Клуб никогда не станет сдерживаться, не будет скован чем-либо. Но больше никаких глупостей, из-за которых братья могут оказаться за решеткой, они допускать не собираются.

Я поразмыслила над его словами.

— Жизнь вне закона требует честности, — пробормотала я.

Киллиан улыбнулся.

— Слова Боба Дилана еще никогда не были более подходящими.

Я посмотрела на него круглыми глазами. Удивительно, что он знал эти слова. Большинство подростков нашего возраста не назвали бы даже одну его песню, не говоря уже о том, чтобы процитировать его.

— Я слушаю настоящую музыку, Веснушка. Без всякой компьютерной обработки, — пояснил он.

— Тогда ты мне идеально подходишь, — пошутила я.

— Нет, детка. Ты ошибаешься.

Я отложила этот комментарий на потом, когда смогу обдумать его в безопасности спальни. На данный момент мне требовалось больше информации.

— Итак, как же во все это вписываются мужчины из Хоуп? Не считая глупых комментариев в адрес меня и мамы, — продолжила я.

Всякая нежность в глазах Киллиана превратилась в гранит.

— Что они сказали? — его голос был тихим, почти шепот, но нечто в нем напугало меня, потому что мальчики так не говорили. Так говорили мужчины. Очень опасные мужчины.

— Ничего, — быстро ответила я, надеясь, что смогу усмирить зверя, которого невольно выпустила на волю. — Всякие глупости, которые говорят скользкие типы.

Буря эмоций, пронесшаяся по лицу Киллиана, подсказывала, что мне не следовало этого говорить.

— Тебе шестнадцать, — выпалил он. — Им нечего говорить что-либо шестнадцатилетней девушке. Что еще более важно: ты — моя. Они познакомятся не только с Буллом, но и со мной, — заявил он полным угрозы голосом.

У меня даже не было времени задуматься над словом «моя». Я отложила попкорн и схватила его за руки.

— Если это означает то, что я думаю, то ты этого не сделаешь, — скомандовала я.

На лице Киллиана не отразилось ни эмоции.

— У тебя нет права голоса.

Ну, нет, он не мог этого сказать. Я отстранилась, поджав губы. Он только что сам выпустил на волю зверя, о котором я даже не подозревала, что он обитает внутри меня.

—